Жёсткая ротация - Виктор Топоров

Показали (деваться некуда!) — как бы в пользу Шолохова — «Тихий Дон» и «Поднятую целину». Но, с другой стороны, показали Якова Гордина, Александра Кушнера, Владимира Уфлянда, Людмилу Штерн — и Григорий Мелехов со своей Аксиньей против них не фурычат! Деду Щукарю — по самоопределению, с переду костистому, с заду говнистому, — мастерски противопоставили отощавшего на старости в отсутствие туркменбашистских пельменей Евгения Рейна. Показали (в «Прогулках с Бродским») Венецию — и растёрли ею станицу Вешенскую в степную пыль. Почему-то постеснялись показать главное питерское ноу-хау нынешней весны: кабинет Бродского в Музее Ахматовой! Трудно сказать, подселение это или символическое подзахоронение — но в традиции города коммуналок и ужасающей тесноты на кладбищах вполне вписывается и то и другое.

Мыши атаковали Шолохова (в телефильмах «Писатель и вождь. Шолохов и Сталин. Шолохов и Хрущёв», «Чёрное солнце Михаила Шолохова» и «Загадки Шолохова») сразу по трём направлениям: во-первых, «Тихий Дон» написал не он (а кто? Пушкин? — В. Т.); во-вторых, всё написанное самим Шолоховым постыдно бездарно и служит укреплению сталинизма с хрущевизмом и примкнувшим к ним путинизмом; в-третьих, и сам писатель был лизоблюдом и редкой сволочью.

Лягушки славили Бродского главным образом за то, что он не брезговал брать их на руки и, наоборот, брезговал отрывать им лапки и головы. Здравствующий нобелевский лауреат по литературе Александр Солженицын, успевший заранее оспорить авторство «Тихого Дона» и наличие у Бродского поэтического дара, в пылу борьбы хранил трагический нейтралитет, потому что сегодняшним мнением патриарха отечественной словесности на сей раз просто-напросто позабыли поинтересоваться. Оно и не мудрено: и мыши, и лягушки не могут простить Солженицыну откровенно антисемитских «Двухсот лет вместе». Думаю, Александр Исаевич, разобиженный демонстративным невниманием в день двойного юбилея, тут же величаво возьмётся за третий том!

Мыши показали, как выступает Шолохов на Съезде писателей, клеймя Синявского и Даниэля, а лягушки — как, сидя за столиком в кафе, читает стихи Бродский. Но этот раунд закончился, по-моему, вничью: один выступает, а другой декламирует одинаково вдохновенно! В обоих случаях чувствуется сильный дар риторического по преимуществу происхождения и недюжинное остроумие на прочной национальной основе.

Конечно, телезритель ждал, когда же мыши с лягушками сойдутся в честном бою, но этого так и не произошло: на экране, как у ещё одного изрядно подзабытого классика, erste Kolonne marschierte в том же направлении, что и zweite, так что столкнуться лоб в лоб им было трудно.

И всё же такое столкновение приключилось, однако осталось за кадром, хотя и не укрылось от беспристрастного взгляда вашего телеобозревателя: глупые питерские лягушки ничтоже сумняшеся решили выдвинуть на нобелевскую премию по литературе одну из своих рядов — поэтическую соперницу Бродского, — тогда как осмотрительные московские мыши, не желая смешить Стокгольм, ответили им: «Перетопчетесь!» Однако лягушки не сдались и, подкатившись к Чубайсу, развели РАО «ЕЭС» на общенациональную премию «Поэт» (50 тысяч долларов), которую нашей страдалице, умнице и красавице присудят буквально на днях — в хорошо взвешенном жюри на каждую мышь приходится по пять лягушек, и каждая умеет сбивать молоко в сметану…

После чего лягушку-поэта ещё раз (и ещё не раз!) покажут по ящику. Вместо Шолохова? Нет, вместо Бродского!

А кого покажут вместо Шолохова? Литературных наследников у него нет и не предвидится, да и литературных друзей не осталось: сплошные недоброжелатели, а то и просто враги. А вот у Бродского врагов нет — но при таких друзьях, как у него, надобность во врагах отпадает.

2005

Всё утопить

Есть анекдот про успешную реформу в психиатрической лечебнице. «Нам построили бассейн, — похваляются пациенты. — Теперь мы круглыми сутками плаваем, ныряем, прыгаем с трамплина и с вышки. Но это ещё не всё! Если мы будем хорошо себя вести, в бассейн пустят воду…»

К преображению Пятого канала эта жестокая шутка имеет отношение двоякое. Во-первых, нам несколько месяцев подряд внушали, будто бассейн строится и вот-вот будет построен, и предлагали возликовать (читай: начать вести себя хорошо) заранее. Причём происходило это в стилистике и, скорее всего, по смете масштабной выборной кампании — губернаторской как минимум. И опять-таки это были хорошо знакомые петербуржцам выборы без выборов: какие-то дяденьки и тётеньки в сугубо келейной суматохе решали свои проблемы, поощряли верных, карали и отлучали неверных или не совсем верных, пристраивали на освобождающиеся места родных человечков, пилили бюджетные (то есть наши с вами) деньги, производили рокировочки, местами переходящие в загогулины, портили внешний и виртуальный облик города назойливой саморекламой, ожидая от нас лишь одного — чтобы мы поддержали их, проголосовав рейтингом. Впрочем, воды в бассейне не было, экран оставался тёмен, нам в очередной раз навязывали кота в мешке, и мы терпеливо ждали открытия канала, символически приуроченного ко Дню дурака. Или ко Дню городского сумасшедшего?

Во-вторых, когда Пятый наконец стартовал, моментально выяснилось, что воду не пустили и в тот бассейн, в котором бултыхаются сами телевизионщики. Похоже, и воздух тоже: выпученные глаза, пунцовые щёки, судорожно разинутый рот — всё это классические признаки асфиксии, меж тем большинство, как их прославляла заранее внешняя реклама, новых лиц города выглядит в эфире Пятого именно так, да и сама телекартинка решена в стилистике «Этюда в багровых тонах» или «Рассказа о семи повешенных».

Воду не пустили, а кувыркаться в эфире по восемнадцать часов в сутки велели — вот они и кувыркаются. Плавают, ныряют, прыгают с трамплина и с вышки. Изображая, как заповедано кураторами и идеологами канала, социальный оптимизм. В наших условиях целиком и полностью оборачивающийся самым неутешительным диагнозом. Впрочем, они не сумасшедшие — они только прикидываются; прикидываются жизнерадостными сумасшедшими. И жизнерадостность, в отличие от сумасшествия, у них неподдельная: бассейн пуст, но из чёрной кассы бежит живительный ручеёк.

Руководители и кураторы Пятого не скрывают амбиций: подлинно петербургский, а значит, и подлинно культурный канал после модернизации должен не только завоевать сердца жителей города и области, но и — скорее рано, чем поздно, — вернуться во всероссийский эфир. Дело, понятно, за политической волей, а уж о качестве мы позаботимся!

Концепция обновлённого канала заключается, наряду с прочим, в резком омоложении аудитории; ведь уже долгие годы «Питер» смотрят почти исключительно пенсионеры, а главной «фишкой» канала является размещённый в правом нижнем углу экрана градусник. По задумке Пятый должен стать развлекательным и интеллигентным, острым и честным, сугубо городским и имеющим федеральное звучание, творчески и коммерчески успешным, политически ни от кого не зависящим проектом… Именно ради этого руководство канала без колебаний поменяло на переправе большинство программ и телеперсон — и лишь в самый последний момент не решилось расстаться с пресловутым градусником.

Есть, правда, и конспирологическая точка зрения на метаморфозу Пятого. Её в разговоре с автором этих строк изложил единственный, пожалуй, петербургский телекорифей всероссийского масштаба. На его взгляд, проводится двухходовая комбинация по недружественному поглощению канала: сперва нынешнее руководство сознательно и последовательно разваливает Пятый, проводя предпродажную подготовку со знаком минус, а уж потом как лист перед травой над зданием на Чапыгина, 6, встаёт настоящий хозяин, он же стратегический инвестор. Многое мешало поверить в это — и прежде всего тот факт, что разваливать на Пятом в общем-то уже нечего. Следовало, как минимум, дождаться начала обновлённого вещания.

И мы его дождались… Новые лица канала оказались как на подбор страшненькими; итоги всенародного кастинга (допустим для смеха, действительно честного, а не в кругу родных и близких) бросили в полынью экрана целый выводок гадких утят, которым если и суждено превратиться в прекрасных лебедей, то явно не в этой жизни.

Волнуясь в прямом эфире, они забывают включить звук, а уж когда включают… Нет, я понимаю, что картавость, шепелявость и прочие дефекты речи можно будет смикшировать, обратившись к логопеду… Что при активном запасе в несколько сотен слов рано или поздно научишься произносить их правильно… Что определённой корректировке поддаётся даже вестибулярный аппарат… Не понимаю я другого: откуда они взялись на экране и что там делают?

Ведут новостные выпуски? Кстати, по субботам и воскресеньям никаких «Новостей» в Питере не предлагается и не предполагается. Участвуют в кулинарных и юмористических (с закадровым смехом) передачах? Ассистируют извлечённому из платяного шкафа перестроечной поры Игорю Фесуненко в еженедельной итоговой политической программе? Комментируют старые фильмы (1 апреля показали «Красную жару» и «9 1/2 недель»)? Впотьмах обжимаются в шоу «Любовь слепа»? Ну разве что впотьмах… Изображают «культурную жизнь культурной столицы» под началом у не плачущего, а теперь уже и не пьющего мачо Стогоффа? Подманивают к экрану молодёжную аудиторию? Ну-ну…