Поцелуй со вкусом крови - Таня Свон

клыки. Рафаэль хотел обозвать меня, я точно это чувствовала, но что-то заставляло его держать язык за зубами. – Я твой господин!

– Думаешь, только ты в мою голову залез? Я слышу твой страх! – выпалила я, а потом снова вспомнила те обрывки из чужих воспоминаний. Война, кровь и горы трупов вокруг…

Я могла бы метнуть в него эти образы, как копья. Могла бы надавить, напомнив, что Рафаэлю придется снова отправиться в его оживший кошмар. Даже спустя десятки и сотни лет он боится смерти, боится войны и новых пыток.

Так просто было бы ткнуть в эту открытую рану и провернуть в ней ржавый кинжал. Но я остановилась.

Не из-за страха, что Рафаэль точно так же использует то, что увидел в моем сознании. В тот момент я даже не подумала о столь очевидном варианте.

Просто мне стало тошно от собственно, жестокости.

– А я слышу твою жалость, – выплюнул он, приблизившись почти вплотную. Мне даже стало немного страшно, но я не отшатнулась. Выдержала его взгляд, когда Рафаэль отрезал: – И мне она не нужна. Оставь себе.

Он развернулся и сделал несколько шагов в темную пустоту. Расстояние между нами увеличилось, но скрыться здесь было негде. Ни друг от друга, ни от наших мыслей.

Раздражение Рафаэля отзывалось и во мне. Его чувства расходились, как круги на воде, и неизбежно задевали меня.

– Злись, ругайся, ненавидь! Но не смей меня жалеть, рогатая. – Он даже не смотрел в мою сторону.

Рафаэль уселся спиной ко мне на темный холст, что служил полом, демонстрируя свое презрение. Хотя это больше походило на обиду капризного ребенка.

– Это я тоже слышу, – оповестил он недовольно, и я вспыхнула. – Фильтруй свои мысли, умоляю!

– А может, лучше ты не будешь читать мысли, которые тебе не предназначены? – всплеснула руками я и тоже села на пол, повернувшись спиной к Рафаэлю.

Видеть его не хочу!

– Поверь, я тоже не в восторге, что застрял тут именно с тобой.

Послышался полный уныния вздох, а затем я невольно увидела мысли Рафаэля. Точнее, воспоминания о кормилицах и о том, как он резвился сразу с тремя в своем кабинете.

– Хватит! Фу! – завопила я, когда чужая память подселила в мою образ обнаженной Сариэль. Сестра Найвары с такой самоотдачей скакала на Рафаэле, что мне стало страшно – а не останется ли у бедняжки между ног синяков?

Я зажмурилась, будто это могло помочь заглушить мысли, которые мне не принадлежали. Но картинка не растворилась. Наоборот, будто наяву я услышала громкий стон, что вырвался изо рта Сариэль, когда Рафаэль грубо врезался в нее, кончая.

– А что? Ты ведь шаришь в моих мыслях. Вот и смотри, мне нечего стыдиться, – рассмеялся он.

– Это мерзко. – Я обернулась, но Рафаэль даже не шелохнулся. – Считаешь, это делает тебя желанным? Ты отвратителен! Думаешь, этим девушкам хотелось бы, чтобы ты показывал воспоминания с ними?!

– Эти девушки, – с явной издевкой в голосе ответил Рафаэль, – сделают все, что я скажу, если пообещаю их обратить. Ублажат не только меня, но и половину Гаратиса, если поманить их бессмертием.

Его голос звучал пугающе холодно. Я ни на миг не усомнилась, что Рафаэль действительно способен на нечто такое. Представила, что будет с Найварой, если ее сестра…

– Я не стану, – обрубил мои размышления Рафаэль. – Пока еще все три слишком красивы и старательны, чтобы делиться.

Я бы могла глубже впустить в себя его мысли, чтобы понять, что действительно Рафаэль испытывает. Правда ли он настолько омерзителен?.. Но я не хотела снова нырять в грязь, от которой так просто не отряхнуться. Чтобы заглушить смешавшиеся свои и чужие образы, я спросила:

– Но ты… вы, – исправилась, опомнившись, – не обратите никого из них. Так?

– Так, – сухо отозвался Рафаэль, и внутри меня что-то оборвалось.

Сариэль думает, что продает свое тело за бессмертие, но на самом деле она покупает лишь кров над головой.

– Ты ведь знаешь, что это не так просто, – спустя недолгое молчание снова заговорил он. – Чтобы обратить человека, любой вампир, независимо от статуса, должен собрать совет. Все решает голосование глав всех кругов власти. В моем случае ответ будет отрицательным.

Будто он когда-то в ближайшие годы был другим…

Новых отродий в последнее время почти нет. Обращения позволяются лишь в том случае, если пара из человека и вампира обручена или в браке. И я сильно сомневаюсь, что Рафаэль встанет на колено перед Сариэль или другими двумя кормилицами.

Повисло молчание.

Я прекрасно понимала, что Рафаэль в любой момент может читать мои мысли, а потому решила отвести их как можно дальше от библиотеки и запрещенной книги, цитату из которой выписала на запястье. Я специально направляла мысли к безобидным воспоминаниям. Это не только защищало меня, но и не пускало в голову образы от Рафаэля. Хватит с меня его извращений!

В памяти расцветали картинки о детстве и маме. Мне было больно вспоминать о том, как меня забрали из родного дома в школу круга луны, едва вместе с рогами проявилась моя магическая сила, но избежать мыслей о тех временах не вышло. Я даже вспомнила, как до поступления в школу надо мной смеялись соседские дети. Никто не хотел со мной дружить. Это сейчас я понимаю причину. Взрослые знали, что я полукровка, еще до моего рождения, и оберегали своих детей от связи со мной.

Одиночество тянулось за мной шлейфом с самого детства. И даже когда в школе я подружилась с Антинуа, тяжелое чувство тоски не исчезло. А в Гаратисе навалилось с новой силой.

Если бы не Каян, жизнь в замке была бы невыносимой. Но он…

– Серьезно, рогатая? Ты сохнешь по навознику?

– Что? – не поняла я. Вопрос Рафаэля прозвучал так резко, что меня моментально вышвырнуло из тесного мирка воспоминаний, в который погрузилась с головой.

Сколько я провела в размышлениях? Ни голод, ни усталость не терзали меня. Но, может, в междумирье таких чувств и не существует? Может, не только время здесь ведет себя иначе?

– Я случайно услышал, как ты думаешь о том жреце, который постоянно возится в саду…

– Случайно, – язвительно повторила я и притянула колени к груди, после чего уткнулась в них лицом.

Матушкина библиотека! Какой стыд! Я-то даже себе не признавалась, что Каян мне симпатичен! То, что Рафаэль понял это раньше меня…

– Отвратительно, – протянул он.

Мне захотелось заткнуть уши, лишь бы не слышать его тягучий, как карамель, голос.

– Вы будете смотреться как брат и сестра. Оба цвета ржавчины, оба чародеи… Или тебе такое нравится?