Линкор 'Альбион' - Борис Вячеславович Конофальский

продолжения спектакля больше не требуется; и тогда милая дама аккуратно вытащила из рукава платья трёхгранное шило длиною в верных пятнадцать сантиметров и, прикрывая его от взгляда Поланека веером, ещё раз уточнила:

- Так, значит, ещё один магазин в Карловых Варах?

- Да, фрау, - едва успел ответить тот, как острый клинок быстро и тихо пронзил ему сердце.

Всё было сделано так искусно, что на перчатку леди Рэндольф не упало и капли крови. А вот голова торговца табаком через три или четыре секунды упала ему на грудь, да и сам он обмяк, повис и замер на цепях. Ни слова, ни вздоха. Всё было кончено. К немалому разочарованию Саймса, который опять таращился на Тейлора в непонимании: чего это она? Зачем это она? А тот стоял удивлённый и даже глаза раскрыл, он сам ничего не понимал. Видно, ждал каких-то объяснений, которых так и не последовало. Зато вместо объяснений последовали чёткие приказы:

- Этого в реку, - леди Дженнет указала на труп торговца, а потом указала на накладные, что лежали на кресле. – Тейлор, получите сигары, привезёте их сюда. Займитесь этим завтра же.

Сказала и ушла. А Тейлор и Саймс остались. Причём Эбердину было в общем-то всё равно, а вот мерзкий коротышка Саймс был явно расстроен.

Глава 12

Джон Дойл был недоволен возложенной на него миссией. Возить трупы можно было доверить кому угодно. Хоть какому-нибудь улучшенному, мало ли их в распоряжении леди Рэндольф. В такой миссии лавров не сыщешь, да и монет тоже. Нет, он, конечно, собирался немного заработать на перевозках, но это будут сущие медяки. На пару кружек пива, не более того. К тому же дело выходило не таким уж и простым, как он поначалу предполагал.

Джон поехал в полицейское управление, и ему потребовался почти час, прежде чем дежурный полицейский, проверив толстую книгу, сообщил, что в морг управления женских трупов сегодня не поступало. Не поступало? Дойл был немного удивлён; впрочем, для немцев странные правила были делом естественным.

- Интересно, и куда же отвезли труп воровки?

Полицейский офицер пожимал плечами:

- Дела не заведено, преступления не было, самоубийство. Такие трупы отвозятся в городской морг.

- Послушай, приятель…, - Джон вдруг подумал, что получить труп фанатички в городском морге будет не так просто, как в управлении, поэтому достал из кармана сигары. И предложил одну дежурному. – Выпиши-ка мне справку, что я… Ну, к примеру, родственник этой самоубийцы.

- Не всё так просто, мистер Дойл, - отвечал ему офицер, беря сигару. – Вдруг потом этот труп будет кому-то нужен?

- Но кому? Девка приезжая, тут у неё нет родственников. Тем более она самоубийца.

- Ну… Самоубийца, конечно…, - офицер раскурил сигару. - Но почем мне знать, может, кому-то он понадобится. А его не будет. Спросят, куда делся, а тут бланк выдачи тела с моей подписью. Нет, герр Дойл, мы хоть с вами и знакомы…, - полицейский качал головой. - Но тут всё непросто.

- Ясно, - сказал Джон Дойл; он понял, что одной сигарой тут не обойтись, достал половину талера. С монетой процесс явно ускорился, и на бланке выдачи тел появилась не только подпись офицера, но и прекрасный синий штамп полицейского управления.

Май бушевал над Эльбой, прекрасный день уже давно сменился тёплым вечером, а когда грузовой экипаж, нанятый Джоном, появился в самом конце Любек-штрассе, где и располагалось неказистое двухэтажное здание городского морга, уже наступала приятная ночь.

Небо усыпали звёзды, а редкие на этой улице увеселительные и питейные заведения почти не производили шума. Было тепло, свежо и тихо.

В морге, кроме седого сторожа, который коротал ночь с большим кувшином кофе и сигаретами, никого, разумеется, не было.

- Значится, хотите забрать тело, герр Дойл? Очень жаль, но вам придётся дождаться утра, - объяснял сторож, откладывая полицейский бланк со штампом. – Я выдаю тела только в особых случаях. Утром придут санитары, и вы всё получите.

- Это как раз тот самый особый случай, герр сторож, - Дойл вздохнул и опять полез в карман. Он только делал вид, что расстраивался, на самом деле Дойл считал свои деньги; утром он попросит возместить свои затраты в двойном размере. Так что, к его радости, заработанная сумма будет значительно выше его первых предположений.

Сторож, ещё раз прочитав бумагу, согласился выдать тело: раз полицейские написали, то так тому и быть. Он получил деньги и повёл герра Дойла в прохладный подвал, где и были сложены тела.

- Холодно тут у вас, - поёжился Дойл. Тусклые лампы, влажные стены. Местечко было, ну, так себе. И это после прекрасной майской ночи…

- Ага, холодно – это чтобы клиенты не протухали слишком быстро. Вот они, - сторож пошёл вдоль длинного металлического стеллажа, на котором лежали трупы, - номер шесть. Вот она.

Он остановился около тела, накрытого старой, отвратительной простынёй и откинул её:

- Узнаёте?

Дойл взглянул на обнажённый труп молодой, если не сказать юной женщины. Идеальное белое тело с нездоровым синеватым отливом, серебристые волосы. Прекрасное, абсолютно белое лицо. Он уже видел её утром, но тогда она была в одежде:

- Это она; но где её одежда?

- Одежда? Одежда под замком, и я её вам выдать точно не смогу. Я замок ломать не буду; если нужна одежда, то ждите утра, герр Дойл.

Конечно, он не собирался ждать утра, леди Рэндольф просила доставить труп во дворец леди Кавендиш немедленно. И значит:

- Ладно, возьму без одежды, она ей уже не нужна. Вы только простыню мне дайте, хоть накрыть её.

- Забирайте, - великодушно согласился сторож.

- Отлично, - сказал Джон и, накрыв труп девушки грязной простынёй, продолжил: – Берите её за руки, а я за ноги. Положим на носилки.

- Э нет, друг, - сторож сразу отказался. – Это вы давайте без меня, я покойничков не таскаю.

- Я понял-понял, я заплачу, – предложил Дойл.

- Нет, друг, деньги я не возьму, дело тут не в деньгах, у меня спина больная, если я что подниму – всё, считай пропало, все ваши деньги придётся доктору отдать, так что вы без меня давайте как-нибудь. Да и небольшая она, покойница-то, а вы вон какой крепкий, дотащите.

Надо было сходить наверх за возницей экипажа, на котором он приехал, но Джон не додумался и взялся заворачивать тело девушки в тряпку; и тут же