Бычки в томате - Иоанна Хмелевская

— Сама говоришь, что каждый свои ошибки скрывает, — упрекнула меня подруга. — Представь себе, не говорила. Не имела такой возможности. Три года тому назад я о Мариане слыхом не слыхивала. Он здесь в прошлом году объявился.

— Уже два года слоняется, — поправила ее Мажена. — Во­пьется, как клещ, и никакой силой не оторвешь, а сожрать может весь Биркерёд, весь Копенгаген и всю Европу...

— Дай ему на добавку и остальные части света, не стес­няйся. Просто у него хороший обмен веществ. У молодых это бывает, можно только позавидовать...

— Не преувеличивайте, — осудила нас Алиция с не свой­ственной ей мягкостью. — Он хотя бы старается...

— Еще как старается! Все со стола метет подчистую!

— Ну-ну, ты его заслуг не умаляй, а чудо с букашками раз­ве не на его совести?

Кто знает, не напала ли на Мариана икота в результате столь интенсивного спора о его достоинствах и недостатках, если бы не вернулись Эльжбета с Олафом. Интенсивный обмен веществ у молодежи и особые заслуги Мариана тут же были забыты.

Олафу плеснули экзотического кавеоти, после чего приня­лись обсуждать вещи серьезные и всех нас волнующие. Сте­фан, как оказалось, был в теме, никаких разъяснений не тре­бовал и сглаживать острые углы не собирался:

— Не знаю, в какой последовательности до вас доходила информация, но, поскольку времени, как я уловил, совсем ма­ло, скажу по пунктам. Может, даже и до конца успею. Адам Холодчик — это журналист-фольклорист, пишет про всякие народные ансамбли, наши и иностранные, все подряд, пишет неплохо, но без особого блеска, зато дело свое знает. Сейчас мода на фольклор и народное искусство, он этим уже сто лет занимается. Мужик он безвредный, вот его по соцстранам и посылают, много ему не надо, претензий никаких, без сопро­вождающих тоже обходится, разве что кто-нибудь из руко­водства навяжет. Буцкий на ушах стоит, чтобы Холодчика спихнуть и самому занять его место, пока, правда, без успе­ха. А этот недотепа Адам ни о чем даже не догадывается.

— Но консул-то панголина пригласил?

— Консул пан... Что?

— Панголина. Буцкого. Не бери в голову, позже объясним, сейчас время дорого. Пригласил?

— Как меня Христофор Колумб.

— А наша собака глистов пригласила пожить у нее, — рык­нула я. — А многие солитера приглашают.

Стефану сравнение понравилось:

— Метафора далеко идущая, но верная. Опять же, насколь­ко мне известно, здесь сидят люди с каким-никаким образо­ванием.

И все-таки Эльжбета здорово изменилась за прошедшие пять лет. Раньше бы она промолчала, дожидаясь, что кто-ни­будь ее выручит, теперь же выступила сама.

— Мария Рохач, — произнесла она тоном вроде бы спо­койным, но приснись такое ночью, сработало бы не хуже кошмара.

Стефан производил впечатление человека сдержанного, но и он чем-то скрипнул — похоже зубами.

— Редкое свинство, но от того не менее противное. Вацлав тут же на нее нацелился. Дама уже немолода, на что и был расчет. Собирался присосаться к ней, что твой жиголо, в пе­реносном смысле, хотя, кто знает, пожелай она...

Эльжбета опять заговорила почти ласково, но слова ее рез­ко контрастировали с тоном:

— Будь добр, постарайся не оказаться в ближайшем буду­щем моим пациентом...

Олаф хмыкнул, видно, Эльжбетины интонации он освоил гораздо успешнее ее кошмарного славянского наречия.

— Немедленно беру свои слова обратно. Я конечно его на­туру имел в виду.

—  Вот и нечего болтать чепуху.

— Начал он с посредничества, импресарио ему захотелось стать. Придумал ей поездку в Швецию, а вышло ой как не­красиво! Мария разнервничалась, будто ее милостыню выну­дили просить. А, теперь понял, кто такая Магда. Это ее племянница, я о ней слышал, просто сразу не связал. Да уж, факт, Магда Буцкого так любит, что готова голыми руками заду­шить, и моральная поддержка у нее большая, все ее поколе­ние Марию Рохач читает. Слушайте, у меня совсем в горле пересохло, можно подумать, я здесь на пресс-конференции...

Нас опять охватили противоречивые чувства: налить ему еще или пусть лучше говорит, пока есть возможность. А если налить, то что лучше в этой ситуации, вода или пиво? От вод­ки он скорее охрипнет...

— Водка! — распорядился Олаф, разобрав знакомое ему слово. — Вода! Лёда!

— Правильно, — похвалила его Алиция. — Водки с водой и со льдом. И с лимоном.

Принимая во внимание, что за дело взялись четыре взрос­лые женщины, Стефан был обслужен в полминуты. А опять же, принимая во внимание, что в дело пошла чистая «Выбо­рова», а супруги Буцкие могли явиться в любой момент, вся компания перебралась на террасу.

Стефан старался вовсю:

— Я думал излагать по пунктам, но не выходит. Он — ли­тературный и театральный критик. В своей области разбира­ется, этого у него не отнять, но лезет, как сумасшедший, на всякие, прости господи, важные должности. Председатель, ди­ректор, главный редактор, без разницы, лишь бы звучало со­лидно, опять же почет...

— Для кого? — не удержалась я.

—  Для жлобов... И материальная выгода, всякое там рас­пределение благ, на чем социализм и держится...

— А машина-то у него подержанная?

— Эту недавно купил, а ту, что по разнарядке получил, же­нушка уделала всмятку. Факт, ее вины — никакой, поэтому страховки на подержанную тачку хватило, и еще немного ос­талось. А критику свою этот гений так хитро пишет, что хрен разберешь, о чем речь идет, но публике нравится. Той, кото­рая потупее будет. Нормальные читатели такую муру вообще в руки не берут... Ну как такое по пунктам излагать? При этом живет Вацлав, можно сказать, интригами, и дураком его не назовешь, но тип премерзкий...

— А кое-кто ему верит, — задумчиво отозвалась Алиция, имея в виду, вероятно, бедную Ханю. — Кажется, все больше женщины...

— Надоела мне эта тема, — устало произнес Стефан. — Мо­гу только добавить, что тип он патологически алчный и жад­ный, а в придачу ленивый, падкий на славу и организатор ни­какой. Хватит вам?

— Мне, в принципе, да... — начала было я, да на этом и кончила.

Слух у Алиции и в самом деле был отличный. Она уже ми­нуты две как прислушивалась и вдруг быстро поднялась с кресла.

— Они приехали, — сообщила она, направляясь в салон.

Я вздохнула и двинулась за ней.

На террасе остались трое: Эльжбета, Олаф и Стефан. Им было о чем поговорить.

* * *

Мариан на супругов Буцких произвел впечатление очаро­вательного молодого человека. Пан Вацлав с превеликим удо­вольствием подвез его на обратном пути к сестре, чтобы тот мог оставить у нее свой тяжеленный рюкзак. А вернувшись в резиденцию Алиции, начал петь дифирамбы Мариану: ах, как, дескать, он прекрасно знает окрестности! Туда и в самом деле можно и пешком, и на машине. Для Юлии — просто идеальная прогулка, можно немного пройтись. Есть где от­дохнуть — прелестное туристическое кафе. Лебеди! Что за вид, царственные птицы! Обязательно еще раз туда наведаемся...

Мажена буквально пропела приторным голосом:

— Простите, что я так по-простому, без лицемерия, наде­юсь, вы не обидитесь? Но пани Юлия явно идет на поправ­ку. Здесь чистый воздух, прогулки с постепенным увеличением нагрузки, не успеете оглянуться, как сможете уже посе­тить Гамлета...

— Тем более что Кронборг интересен только снаружи, — поддержала я, но уже без малейшей слащавости. — Внутри залы полупустые, больше ходьбы, чем зрелища, не стоит и за­ходить.

— Точно. А после Гамлета в Хиллерёд, там много интерес­ного. И отдохнуть есть где — кафешки, скамейки...

— Хиллерёд по сей день время от времени используется королевской семьей...

— А еще и Русалочка, чудесная скульптура. Там, к сожале­нию, нужно немного пешком пройти, но жалко было бы не увидеть. Она прелестна!

Все это настолько открыто адресовалось Юлии, что мне стало даже интересно, встрянет ли пан Вацлав? Юлия сидела за столом рядом с Алицией на месте, которое с самого нача­ла ей досталось, по моей, кстати, указке. Должна же она как-то отреагировать! Я сразу решила, что, если наш Водолей не выдержит и откроет рот, тут же начну распространяться на­счет неописуемой красоты скандинавских королевских особ женского пола, портретами которых увешен весь Хиллерёд. А красота, надо сказать, была своеобразная. Я уже давненько ломала голову, действительно ли им так здорово с художни­ками везло или эти бабы на самом деле так выглядели? Сплошные уродины из вырождавшихся правящих домов...

Юлия соизволила все же подать голос:

— Буду набираться сил, ведь даже сегодняшняя поездка за­ставила пожалеть, что по моей вине мы не можем всего по­смотреть. Вацлав и без того вынужден терпеть. А информа­ция о достопримечательностях, местах отдыха и скамейках — это для нас все очень ценно. Спасибо.

И так это произнесла, что фактически заткнула нам рот. Одна Алиция не сдалась: