Рефлексия чувств - Анастасия Александровна Рогозина

Галя не приходила ко мне, чтобы произвести впечатление доброй и милой соседки, которая горит желанием помочь мне. А я, дурочка наивная, поверю ей, потому что ничего не помню и впервые ее вижу. Но и это, это тоже Галя знала! Обвела меня вокруг пальца, еще и так легко!

Мне нужно поговорить с Ланой об этом. Она точно меня поймет и поможет; стоит сообщить о этой записи Артуру, ведь он был прав. Галя принесет мне вред, рано или поздно; лучше сделать так, чтобы это не случилось никогда. Я уже потеряла родителей и воспоминания, и я не позволю потерять то, что осталось. Сжались кулаки; вот как она все продумала, тварь! Ну ничего, я еще успею постоять за себя и отстоять свои права. Получить квартиру она не сможет, по наследству она моя. Мама и папа, как хорошо, что вы написали это письмо и вложили завещание! Спасибо, Диля из прошлого. Спасибо за эту запись, которая раскрыла мне глаза.

На бумагу с записью капнуло пару слез. Жизнь снова устраивает мне шторм и качает лодку. Мне уже надоело захлебываться каждый раз и пытаться выбраться на берег; на горизонте нескончаемая пустота, темное, серое небо и мутная вода.

21

В то утро я предположила план Галины; самым страшным было то, что я не должна это показывать. Да, Диля, ничего не произошло. Ты всего лишь узнала о том, что твоя соседка продумала шикарный план, а ее мотив и цели неизвестны. Ты всего лишь знаешь о том, что за маской милой и доброй приемной матери скрывается злодейка, которая ни разу не желает тебе счастья. Даже наоборот!

В этой «семье» я чувствовала себя, как карась на суше. Представляешь, Дмитрий и Лана переехали в мою квартиру; мы с Ланой жили в моей комнате (теперь в нашей), а Дмитрий и Галя в спальне. Каждое утро мы завтракали вместе, шутили и смеялись, но я знала, что люди, сидящие со мной за одним столом – не близкие мне, злые и корыстные люди. Пока они переделывали комнаты, выбирали мебель в спальню, покупали аксессуары и элементы дизайна, я молчала. Мне было стыдно признаться себе в том, что это Я позволила поселится им в квартире; что именно Я позволяю переделывать спальню родителей, Я позволяю выкидывать и продавать их вещи, словно ненужный хлам. Хотя когда-то это носили дорогие мне люди, мои родители.

«Теперь они – прошлое, пора жить настоящим,» – твердила мне Галя. «Но если они – прошлое, тогда что Галя забыла в моем настоящем?» – думала я. А потом вспоминала, что совсем немного времени назад я согласилась на удочерение. Совершила ужасную ошибку, о которой я очень жалею. Почему я не могла прочитать те дневники раньше?

Дмитрий относился ко мне равнодушно. Я была не удивлена: как и рассказывала Лана, он был вечно занят работой и бизнесом, что даже забывал позавтракать или переодеться в пижаму. Думаю, Дмитрий не заслужил звание отца. Ему было плевать на наши с Ланой проблемы, на наших друзей, на наши успехи, на наши чувства. Ему было все равно, как любому прохожему на Невском проспекте.

Зато Галя с Дмитрием очень хорошо общались, или делали такой вид. В любом случае, моя «мать» выглядела рядом с Дмитрием, как влюбленная школьница. Еще она перестала курить, стала ухаживать за собой и много готовить. Может, любовь – нематериальный эликсир молодости? Было бы забавно, если бы любовь начали продавать в аптеках, как лекарство от одиночества и грусти. Хотя, с другой стороны, разве не любовь приносит людям боль? Тогда что же такое любовь – лекарство или болезнь? Может, когда-нибудь я это пойму.

Я поговорила с Ланой; встретилась с Артуром. Рассказала им всю ситуацию, о том, что мой дом и я в опасности. А Галя – непредсказуемая женщина. С Артуром говорить было сложнее, чем с Ланой; ведь он оказался прав. К тому же, он не видел ситуацию своими глазами, и ему оставалось лишь предположить или высказать свое мнение. Зато мой рыжий друг согласился помочь, если помощь мне понадобится в любой момент. Конечно, говорить про Артура «друг» будет странно и неуместно. Но сказать, что я ему благодарна – ничего не сказать.

Я закончила изучать дневники. Я очень рада, что эти эмоциональные мучение и предположения закончились, и больше меня не побеспокоят. Единственное, что мне не давало покоя – запись, которая была под корректором. В конце был странный набор букв, но я не могла просто так его написать! Я думала над всевозможными популярными шифрами и искала их в интернете, стараясь расшифровать запись. В конце концов, я нашла нужный мне шифр. Оказалось, что это достаточно сложный, но популярный шифр Цезаря. Напечатав буквы с записи на телефоне, я расшифровала их; точнее, телефон расшифровал. Получилось нечто подобное:

«я пишу это, потому что сейчас мы уезжаем надолго, и я предчувствую что-то плохое. если что, в тумбочке лежит конверт и проездной, номер бабушки…»

Я открыла тумбочку у кровати, поискала конверт; он наверняка должен быть такой же, как конверт с письмом родителей. Скорее, он тоже будет белым и пыльным, заклеенным какой-нибудь наклейкой. Но запись сделана два месяца назад, поэтому запылится конверт не успел бы. Если судить по записи, конверт должен быть в тумбочке; даже если я про него забыла. В первом ящике его не оказалось, а во втором были вещи Ланы. Пока той нет в комнате, я выложила все ее вещи и еще раз проверила, не лежит ли здесь конверт. Но его не оказалось ни в первом, ни во втором ящике. Тогда я стала искать что-нибудь, под чем может быть приклеен конверт. И я его нашла: он был приклеен скотчем к дну первого ящика. Его можно было увидеть, только если полностью выдвинуть первый ящичек. Я радостно отклеила конверт и запихнула вещи Ланы в тумбочку. Быстро открыла конверт: в нем лежал проездной и несколько тысяч рублей. Отлично, начало положено. Теперь у меня есть деньги, возможность позвонить бабушке и уехать к ней. Осталось лишь побольше узнать о Дмитрии и его работе, а также о Гале и что она задумала.

Но долго искать и узнавать мне не пришлось: через два дня я услышала разговор Гали и Дмитрия на кухне.

22

На улице была прекрасная погода, в комнате солнечно и тепло. Дул теплый ветер, было ясное и чистое небо.

Я хотела прогуляться в парке. Май, все цветет и пахнет: яркие солнышки-одуванчики, душистая черемуха. Но как гроза в начале мая, день испортил разговор моей «матери» и Дмитрия. Они оживленно ругались и