Рейтинговые книги
Читем онлайн Это было в Краснодоне - Ким Костенко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 39

— Хватит. Он, кажется, не дышит… — наконец остановил его Зонс.

Соликовский подошел к форточке, распахнул ее. Отдышавшись, зачерпнул из ведра кружку воды и плеснул в превратившееся в кровавый сгусток изуродованное лицо Виктора. Виктор шевельнулся, застонал.

— Живой… — пробормотал Соликовский. В голосе его звучало сожаление. — Они живучи… — И, наклонившись над Виктором, спросил:

— Ну что, вошел в разум?

Виктор молчал.

— Врешь, заговоришь… — снова рассвирепел Соликовский. — Ты у меня сейчас запоешь…

Он схватил моток телефонного шнура, быстро соорудил из него петлю и, накинув ее на шею Виктора, взревел:

— Перед смертью скажешь?

Виктор усмехнулся одними глазами, устало опустил голову…

Вошедший с очередным докладом Подтынный остановился в дверях и смотрел, как Соликовский, намотав на руку конец провода, пропущенного сквозь оконную ручку, размеренно тянул на себя. Другой конец был обмотан вокруг шеи Третьякевича. Тело Виктора уже почти висело в воздухе. По лицу его лились слезы.

Повернувшись на стук двери, Соликовский выпустил из рук провод, и Виктор свалился на пол.

Следующим допрашивали Земнухова.

Ваня Земнухов не мог похвастаться своей силой. Выйдя из мальчишеского возраста, он никогда ни с кем не дрался, не боролся. Часто, с сомнением ощупывая свои слабые мускулы, он раздумывал: как бы он поступил, если бы кто‑то его сильно оскорбил, ударил? Рассчитывать на то, что он может дать сдачи обидчику, не приходилось. А как поступить?

Когда Соликовский при первой встрече ударил его в лицо, Ваня потерял сознание. А придя в себя, вспомнил мучивший его вопрос. И решение пришло само собой: «Если нельзя дать сдачи, нужно победить врага железной выдержкой и презрением».

Войдя в кабинет, Ваня близоруко прищурился, остановился на пороге.

— Подойди поближе, — услыхал он голос Зонса. — Сюда, к столу. Может быть, ты скажешь, где спрятано оружие?

Ваня рассеянно потер переносицу и вдруг широко улыбнулся, блеснув зубами. Он уже был готов ко всему.

— Нет, этого я вам не скажу, — почти весело мотнул он головой, бесстрашно глядя на Зонса.

— А что ты нам скажешь? — приняв тот же тон, спросил Зонс.

— Та вряд ли вам доставит удовольствие то, что я скажу. Хорошего не услышите! — непосредственно сказал Ваня и снова открыто и дерзко улыбнулся.

Соликовский не удержался и ткнул кулаком в Ванино лицо. Он еще не остыл после расправы над Третьякевичем. Зонс остановил его.

— Может, ты назовешь нам, кто прятал оружие? — снова повернулся он к Ване. — Если не знаешь фамилий, опиши, какие они из себя.

И Ваня опять улыбнулся, явно насмехаясь над Зонсом, как будто даже удивляясь его долгому терпению:

— Так у меня ж слабое зрение! Я ничего и никого не вижу…

Зонс махнул рукой Соликовскому, словно спускал с цепи давно рвущуюся бешеную собаку. Соликовский и в самом деле походил в этот момент на разъяренного пса. Оскалив зубы, он накинулся на Ваню…

Два часа продолжался допрос Земнухова. Несколько раз Ваня терял сознание; его окатывали водой и снова избивали до беспамятства, тщетно пытаясь вырвать хоть одно слово…

Когда полуживого, снова потерявшего сознание Земнухова выволокли из камеры, Соликовский закурил и, взглянув на стоявшего у окна Подтынного, усмехнулся:

— Видал, героев из себя корчат…

— Да уж вышколили их, — ощерив зубы, отозвался Подтынный. — Воспитали…

— Ничего, побудут у нас — поумнеют. Ты вот что, — Соликовский, левой рукой застегнув ворот рубашки, хотел было отвернуть засученные рукава, но раздумал, — иди сейчас к себе, передай участок… ну хотя бы Зимину. А с завтрашнего утра приступай к новым обязанностям. Заместителем моим будешь, понял? Поможешь тут…

Покровительственно похлопав по плечу Подтынного, он ткнул в пепельницу сигарету, придавил ее прокуренным пальцем и крикнул:

— Фомина сюда!

Это было похоже на какую‑то страшную кровавую игру. Молодогвардейцы упорно, вызывающе молчали, и это упорство больше всего бесило гитлеровцев. В сущности, Зонса не так уж волновала судьба пропавшего оружия — его поражала чудовищная стойкость этих еще совсем молодых людей, и он тоже упорно продолжал избивать их, добиваясь только одного–чтобы они заговорили. К вечеру и Зонс и Соликовский окончательно выбились из сил. Зонс вызвал двух жандармов и, усевшись на диван, приказал им избивать арестованных. Жандармы механически стегали их плетьми, а Зонс продолжал задавать одни и те же вопросы, заранее зная, что ответа на них он не услышит.

Так продолжалось до глубокой ночи…

Утром Подтынный, тщательно выбритый, скрипя начищенными до блеска сапогами, вошел в отведенный ему кабинет и деловито осмотрелся. Сняв шинель, повесил ее в угол, подошел к столу, зачем‑то передвинул его поближе к окну, уселся… Он не совсем четко представлял себе, в чем будут заключаться его новые обязанности, а получить инструктаж было не у кого — Соликовский еще не появлялся.

Посидев несколько минут за столом и ничего не придумав, Подтынный решил пройтись по кабинетам.

Соседнюю комнату занимал следователь Кулешов. Увидев Подтынного, он обрадованно засуетился, вежливо подвинул стул, быстро затараторил:

— Садитесь, садитесь, пожалуйста! Да–да, мы знаем, Василий Александрович сообщил. Очень приятно, разрешите поздравить вас, так сказать. Я очень рад, поверьте, очень рад!.. А Василий Александрович еще не пришел. Конечно, такая нагрузка, столько работы… — Он перегнулся через стол, перешел на шепот: — Господин Зонс был уже, забрал к себе на допрос оттуда, снизу, там коммунисты… Господин Зонс их сам допрашивает. А нам приказал вот этими заняться. Вы разрешите продолжить?

Кулешов вскочил из‑за стола, мелкими шажками подбежал к окну и неожиданно взвизгнул:

— Ты будешь говорить, паршивец?! Я тебя спра–а-шиваю — будешь?

Подтынный посмотрел в угол, куда кричал Кулешов, и увидел там белоголового юношу со связанными руками, в изодранной в клочья рубашке. Он стоял, опершись спиной на шершавую, плохо оштукатуренную стену. Из разбитого носа темным ручейком текла кровь.

Подтынный узнал в нем Анатолия Попова.

— Подумайте только, — изумленно всплеснул руками Кулешов, — целый час бьюсь! И это мой крестник! У–у-у, сталинец!

Он неловко, по–женски хлестнул ладонью по лицу Анатолия.

Подтынный властно отстранил Кулешова, схватил Анатолия за грудь, встряхнул так, что стукнули зубы. Приблизившись к Анатолию, недобро спросил:

— Узнаешь?

Не дожидаясь ответа, стукнул кулаком в висок, носком своего начищенного сапога пнул Анатолия в худой, белевший сквозь разорванную рубаху живот. Анатолий глухо охнул, согнулся, ничком рухнул на пол…

Подтынный долго сек нагайкой Анатолия. Потом передал плеть Кулешову, хладнокровно приказал:

— Продолжай…

Кулешов послушно схватил плеть. Подтынный, одернув гимнастерку, вышел.

Коридор был наполнен смрадным, едким дымом, сизой поволокой стелившимся под потолком. Стоящая здесь старая печь–голландка нещадно дымила. У раскрытой двери в камеру угрюмо сидел молодой полицай, подперев кулаком щеку. Увидев Подтынного, он медленно встал. Из камеры слышался громкий детский плач.

— Почему здесь дети? — удивленно спросил Подтынный.

— Так вот же, в залог взяли, — невесело пояснил полицай. — Кого не поймали, так родителей ихних и с малыми детьми посадили… — И тихо добавил: — Зря… Детишков‑то не надо бы…

— Закрой дверь! — сухо бросил Подтынный. Неожиданно донеслось:

— Приведите Иванихину!

Подтынный живо представил себе давнишнюю свою знакомую, сероглазую медсестру, когда‑то делавшую ему перевязку. Сейчас будут ее допрашивать. Первым его движением было уйти, укрыться в своем кабинете. Но ему захотелось снова увидеть Иванихину. Он направился к Черенкову.

В кабинете Черенкова, боком к столу, сидела Ульяна Громова. Плоскогрудый Черенков, морща шишковатый лоб и пощипывая короткие — ежиком — усики, хмуро задавал ей вопросы, и она отвечала односложно и сдержанно, не поворачивая головы:

— Кто помогал тебе распространять листовки?

— Никто.

— Назови членов организации?

— Не задавайте лишних вопросов.

— Иванихина присутствовала на ваших собраниях?

— Я такой не знаю.

В голосе Черенкова зазвучала издевка.

— Не знаешь? Сейчас я вас познакомлю…

Повернув голову к появившейся в дверях белокурой худенькой девушке, Черенков отрывисто скомандовал:

— Подойди сюда. Сядь.

Подтынный с удивлением посмотрел на девушку. Он видел ее впервые. Заметив это, Черенков объяснил:

— Их двое. Это младшая, Лилия. Старшую Соликовский вчера сам… — И снова повернулся к девушкам: — Ну, что же вы? Поздоровайтесь.

Девушки взглянули друг на друга, молча отвернулись.

— Напрасно вы отпираетесь, — повысив голос, сказал Черенков. — Все равно…

Он недоговорил, распахнулась дверь, и вошел Соликовский. Он был пьян, сняв френч, пошатываясь, подошел к девушкам.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 39
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Это было в Краснодоне - Ким Костенко бесплатно.
Похожие на Это было в Краснодоне - Ким Костенко книги

Оставить комментарий