Электрополис - Отфрид Ганштейн

пришло в голову, что мы впервые сказали друг другу "ты", чего мы никогда не делали раньше. Но это казалось совершенно естественным после тех полных печали и горечи минут, которые мы пережили вместе.

Я шел, несмотря на палящий зной. К счастью, мой путь лежал не через голую пустыню, а через кустарник. На полдороге я увидел вагон, в котором наши грабители выехали к горе Руссель. Вагон этот сам по себе откатился назад и остановился, так как под колеса его попал огромный камень. Мне удалось выбросить его и пустить вагон в ход. Так я сэкономил половину времени.

И снова наступила ночь. Я держал револьвер наготове. Бесчисленные змеи шныряли по дороге, птицы кричали в кустах, несколько раз я слышал вдали хохот "смеющегося осла".

Когда солнце взошло, я уже добрался до нашего сторожевого поста Эдит Лагсон. Там еще ничего не знали о случившемся несчастьи. Я протелефонировал в Электрополис инженеру Целльнеру, удивленному тем, что он не застал никого из нас на центральной станции. Я просил его выслать два быстроходных аэроплана. Вскоре они прилетели. Один из них был сейчас же послан мною дальше, причем я дал распоряжение пилоту лететь совсем низко.

- Мистер Шмидт ранен,- сказал я.- Вы должны встретить его и мистера Холльборна. С ними идут дикари.

На втором аэроплане я долетел до Электрополиса. Инженер

Целльнер ждал меня. Он заметил перемену рычагов на сигнальной доске, но не притронулся к ней. Мы снова привели все в порядок. В городе за это время не случилось ничего. Я видел, что ни Целльнер, ни восемь других инженеров не знали о заговоре Моравца.

Я прошел по пустым пещерам. Повсюду двери сами собой распахивались передо мной, и луч, указывая дорогу, бежал впереди. Я вошел в машинное отделение. Здесь все было по-старому; вращались колеса, шелестели приводные ремни, капало масло в масленки, бурлила и кипела в турбинах вода. Передо мной двигались гигантские машины, вытягивая железные руки то направо, то налево, как живые существа, и пели свою песнь - песнь машин, песнь железных людей.

ГЛАВА 9

Я пробыл в одиночестве почти два месяца и совершенно самостоятельно вел все дело.

Дядю нельзя перевезти в аэроплане. Тена-Инжит - туземный врач, которого мы теперь стали ценить, воспротивился этому. Он потребовал, чтобы больного несли на носилках до самого Электрополиса. И он прав. Он оказался разумнее меня и Холльборна. Правда, операция прошла благополучно, но рана опасна, и малейшее сотрясение повлечет за собой смерть. Путь на аэроплане продлился бы не больше часа, но при полете сотрясение неизбежно. Оно вызывается даже шумом пропеллера, а постоянные колебания самолета неизбежно вызывают прилив крови к мозговой оболочке.

Тена-Инжит прав. Дядю несут на руках и переходы совершают

только ночью. Днем над больным сплетают беседку и кладут его в тени. Следом за

носилками идут женщины-туземки и тащат все необходимое для сооружения таких беседок. Аэроплан каждый день

совершает рейс от места ночлега дяди в Электрополис и обратно. Мы посылаем больному лед из наших холодильников, пищу и питье.

Но вот настал день, когда дикари пришли в Электрополис. Процессия напоминала похоронную. Наши китайцы выстроились по обеим сторонам улицы. Впереди шел Мормора, украшенный военной татуировкой. Он нес копье, лук и стрелы, точно выступая на защиту больного... За ним медленно двигались носилки... А за носилками шли рядом Холльборн и Тена-Инжит. Шествие замыкало все племя дикарей.

Мы положили дядю в пещеру на его постель. Он был очень бледен и лежал с закрытыми глазами. Тена-Инжит налил из своей бутылки в стакан какой-то коричневой жидкости и велел дать ее больному, когда тот проснется.

Холльборн выглядит сильно постаревшим и озабоченным. Он крепко стискивает мою руку и шепчет:

- Только бы сердце выдержало!

Сегодня исполнилось ровно четыре года с тех пор как я здесь. Четыре года! А мне кажется, что прошли десятки лет. Как пышно расцвел за это время бывший "Пустынный город!" Каким он стал мощным и прекрасным! Я стою на высокой башне и смотрю в подзорную трубу.

У нас уже обработано шесть "паутин" - как мы называем по

ля. На каждом выстроена платформа, стоя на которой чело

век управляет всеми машинами. Вокруг Электрополиса разросся прек

расный эвкалиптовый лес. Мы едим бананы, маис и пшеницу,

которые мы выращиваем там, где была каменистая пустыня. У нас все новые и новые широкие

планы. Мы заметили, что с тех пор, как мы стали искусс

твенно вызывать дождь и пользоваться лучами, климат у нас изменился... Дядя

мечтает о том, как между каждым обработанным кругом земли мы построим города. Не такие города и не такие дома,

как у нас на родине, нуждающиеся в центральном отоплении, а дома с центральным охлаждением, вокруг которых мы посадим пальмовые рощи.

Мы не строим больше и не будем строить железных дорог. Вся наша область покроется воздухоплавательной сетью. Аэропланы будут приводиться в движение электрической энергией. Мы извлечем ее из пронизанной лучами Риндель-Маттью каменистой почвы наших пустынь. У нас уже вырыты пять подземных источников, которые приводят в движение наши машины.

Правительство Австралии не обращает на нас больше никакого внимания. О нас молчат, но непроницаемая завеса из лучей попрежнему охраняет наши владения от посторонних вторжений...

Сегодня дядя сказал мне, что ему исполнилось 66 лет. Мы решили, что к его семидесятилетию вся наша страна будет плодоносна. Тогда мы воздвигнем город машин и будем продолжать в наших лабораториях творческую работу, углублять и расширять наши опыты над-лучами...

Так говорил дядя еще два месяца тому назад, глядя на меня молодыми, блестящими глазами... Его юношески гибкое тело было еще так полно сил... Два месяца тому назад... А теперь он лежит неподвижно и я знаю, что он умирает... Мы пригласили врача из Сан-Франциско, который согласился,- правда, за баснословную сумму,- перелететь с завязанными глазами от моря до нашей центральной станции. Мы не хотели, чтобы он знал, что можно проникнуть сквозь стену лучей, охраняющих нашу область.

Врач установил, что Тена-Инжит блестяще сделал операцию, но отказывается работать сердце, которое не похоже на машину и переработанные части которого нельзя заменить.

Дядя умрет. Вероятно, сегодня же ночью. Вспыхивает свето

вой сигнал. Это Холльборн дает мне знать, что дядя проснулся...

Я внизу, в пещере. Здесь умирает тот, кто создал Электро

полис!.. Холльборн за эти дни превратился в старика. Он

уже не в силах владеть собой. Я сам едва удерживаюсь от слез... Дядя поды

мает на меня глаза: - Я хочу поговорить с тобой. Он сидит

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});