Гибель вольтижера - Юлия Александровна Лавряшина

этом? Именно сейчас – почему?

И опять этот голос из-за его спины… Марта уже не могла слышать его, а уж тем более видеть эту девчонку – такую самонадеянную и такую… юную!

– Самый подходящий момент обрести свободу, просто посадив мужа, – произнес девчоночий голос. – Предумышленное убийство. Хладнокровное и жестокое. Она надеется, что Геннадий сядет надолго.

От того, как ногти впились в ладони, Марте захотелось завизжать: «Маленькая тварь! Чего ты лезешь во взрослые дела?!» Но следователь не спускал с нее глаз, на дне которых мертвенно поблескивало презрение. Мужчины никогда не смотрели на Марту с таким выражением… И ей вдруг показалось, будто она потеряла не только Мишу, но и всю свою жизнь.

Цепляясь за спасительный канат, ускользающий из ее рук, Марта выкрикнула девчонке в лицо:

– Да что вы знаете? Муж орал мне в лицо, что Мише не жить! Понимаете? Он угрожал убить его.

– Кто-то может это подтвердить? – поинтересовался Логов с таким спокойствием, будто речь шла о какой-то мелочи, а не о реальной угрозе.

Марте опять почудилось, словно мир стронулся и медленно закружился, утягивая ее в темную воронку. Растерянный лепет – неужели это она роняет слова:

– Это слышали все… Он тогда выпил… Гена. Был юбилей Гриши.

– Клоуна?

«Что ты скалишься, маленькая дрянь?!»

– Клоуна. И я там потанцевала с Мишей. Это был просто танец, но нам трудно было скрывать… химию. Понимаете?

Логов кивнул с таким безразличием, точно она пересказывала инструкцию по пользованию кухонным комбайном, а не доказательства ему на блюдечке преподносила!

– И Гена напился тогда…

– Я понял, понял. И вспылил. Мы разберемся, не сомневайтесь. Но знаете, что я вам скажу: настоящий убийца никогда не орет на весь свет о своих планах. Он делает все тихо. Если только он одновременно не самоубийца.

– Вот! – ухватилась Марта с облегчением. – Это все объясняет, правда? Он же не сможет без меня жить. Суицид – вот что у Гены на уме.

Логов впервые посмотрел на нее с интересом. Но то, что он произнес, не порадовало Марту…

– Как вам нравится эта роль! – он покачал головой.

– Какая роль? Ничего я не играю. Я же говорила вам, что работаю бухгалтером.

– Роль роковой женщины, шагающей по трупам. Как бы вам с ума не сойти от счастья, если Стасовский вскроет вены!

– Что вы такое…

– Только я сломаю вам кайф. Черта с два я допущу, чтобы Геннадий покончил с собой из-за такой, как вы!

Логов произнес последние фразы совсем не официально, и как раз это заставило Марту замереть от страха. Она с трудом выдавила:

– Какая я? Что вы знаете обо мне?

– Достаточно, – произнес он жестко.

И это прозвучало как окончание разговора.

* * *

Номер воздушных гимнастов был исключен из программы. Директор цирка уверял: это временно. Ему казалось правильным источать оптимизм и поддерживать свое цирковое семейство. А если объявить конец чего бы то ни было, это повергнет всех в уныние еще большее.

Логов тоже не стал добивать Василия Никаноровича тем, что маленький коллектив воздушных гимнастов, скорее всего, лишится и Геннадия Стасовского. Даже если его вина не будет признана, вряд ли этот парень найдет в себе мужество снова выйти на манеж. Представив себя на его месте, Артур признал: ему точно постоянно мерещился бы призрак Миши Венгра, который снова и снова не дотягивается до его протянутых рук. И разве даже через десяток лет ловитору удастся убедить себя, что он сделал все возможное? Сейчас Геннадий уверен в этом?

Ганев опять уступил кабинет, чтобы Логов смог побеседовать со Стасовским. Собирая со стола бумаги, которые были вовсе не нужны ему, директор пробормотал:

– Не там ищете, Артур Александрович. Не к тому цепляетесь.

– Не цепляется, а ведет расследование, – неожиданно жестко заявила беленькая девушка, на которую Василий Никанорович сперва и внимания не обратил.

Но холод в ее взгляде насторожил: может, она не так юна, как выглядит? Сколько таких артисток ему довелось повидать… Кто знает, может, эта девушка тоже следователь? Какой-нибудь лейтенант… Почему Логов не представил ее?

– Конечно-конечно, – выдохнул директор. – Я только за! Мне лишь не хотелось бы, чтобы пострадал невиновный.

– Поверьте, мне тоже, – добродушно отозвался Логов.

Кажется, он ничуть не рассердился в отличие от своей суровой коллеги. Ганев попытался припомнить, видел ли он эту блондинку в прошлый раз? Но в день смерти Миши директор был выбит из колеи, и все помнилось как в тумане. Если она и была тогда со следователем, Василий Никанорович не обратил на нее внимания.

– Вы абсолютно убеждены в невиновности Геннадия Стасовского? – Логов смотрел на него с любопытством, точно ему и впрямь было интересно его мнение. Замявшись, директор боязливо взглянул на девушку, и следователь рассмеялся: – Запугала вас Александра? Она у нас девушка строгая. Но справедливая! И тоже хочет докопаться до истины. Так что…

– Я убежден, – подтвердил Ганев. – За все время работы у Гены… Геннадия Стасовского… ни разу ни с кем не возникло конфликта.

– Да быть не может! Уж на что я милый парень, и то порой с кем-нибудь повздорю…

– А Гена… Геннадий… никогда. А к Мише он вообще как старший брат относился. Возился с ним часами, обучал.

– Может, поэтому так и разозлился на него, что отнесся к нему так по-доброму, а парнишка обманул его ожидания? Предал наставника…

– Вы опять о Марте? Но мы ведь уже говорили, что Гена не подозревал…

– Это вы так думаете. И пытаетесь убедить следствие, ошибочно полагая, будто тем самым помогаете своему гимнасту… А сам Стасовский не отрицает, что был в курсе дела. Так что давайте его сюда!

Когда Ганев, понурившись, вышел из собственного кабинета, Артур обернулся к Саше:

– Может статься, та дамочка с фонариком – плод воображения мальчишки.

– Гоши, – подсказала она. – Нет! Артур, ну зачем ему придумывать такое?

– А семейство Венгровских? – проговорил он задумчиво. – Насколько оно причастно?

– Ты сейчас пытаешься оправдать Стасовского или опять сделать его главным подозреваемым?

Логов вздохнул:

– Пока я и сам не понял…

Перед тем как покинуть роскошную высотку, им удалось-таки пробиться к Андрею Венгровскому, хотя Ярослава уверяла, что брат слишком занят и вообще не склонен предаваться воспоминаниям. А о сегодняшней Мишиной жизни он не имел ни малейшего представления.

– Они совсем не виделись? – не поверил Артур.

– А вы часто встречаетесь со своими родственниками?

Саша метнула в него встревоженный взгляд: ей-то было известно, что у него никого не осталось, кроме нее. Если можно считать ее родственницей…

Но Артур отозвался, не дрогнув:

– Не часто, согласен. Но они