Химия чувств - Бет Фантаски

— Мы же еще до конца не дошли, — напомнила ему я, внезапно разволновавшись за него. — Еще осталось несколько страниц. Может, найдем еще чего.

— Нет, Джилл. — Тристен покачал годовой. Он некоторое время угрюмо помолчал, а потом уставился вдаль и забормотал: — Чего-то не хватает. Чего-то…

— Давай двигаться дальше, — предложила я.

— Да, наверное, — согласился он, но надежды в его голосе я не уловила. Но тем не менее он вырвал из тетради несколько страниц и вручил мне очередную пачку старых записей. — Вот. Проверишь, правильно ли я переписал. Может, я что пропустил или не так понял.

— Конечно, — согласилась я и наклонилась, чтобы разглядеть записи при таком слабом свете. Почерк доктора Джекила разобрать было нелегко, к тому же чернила за сто лет выцвели.

Тристен схватился за край моего стула и придвинул ближе к свету и к самому себе, так что теперь мы чуть не касались друг друга. Он наклонился к своей тетради, а я смотрела на его профиль. Прямой нос, полная нижняя губа, как и у отца, умный, но тревожный взгляд…

Он искоса посмотрел на меня и вдруг улыбнулся — впервые за весь вечер.

— Что? — спросил он, и брови его взлетели вверх. — Собираешься снова ругать меня за мои приступы? Это мешает тебе работать?

Нет, ругать его я не собиралась. Хотя мешал работать мне сам Тристен. Я даже не осознала, что так долго смотрела на него.

— Я… я просто…

— Что такое, Джилл? — принялся расспрашивать он, в глазах его светилось озорство. — О чем же ты думаешь, что творится в твоей такой таинственной и прекрасной голове?

— Э… — Я заметила, что улыбка стала постепенно исчезать с лица Тристена. Он снова становился серьезным. Но серьезным по-другому. В его глазах все так же играло легкое любопытство, и казалось, что его вся эта ситуация как-то забавляет.

Я от такого внимания раскраснелась. Неужели голова может быть «прекрасной»? Значит, привлекательной? Нет, Тристен меня привлекательной не считал.

Но этот его взгляд… У меня нет совсем никакого опыта с парнями, но тут почти показалось…

— Скажи мне, Джилл, — настаивал он, а расстояние между нами все меньше и меньше… Может, он наклонился ко мне поближе? Я почти чувствовала его дыхание на своей щеке. Я вдыхала его такой знакомый аромат. От Тристена всегда пахло свежестью, будто он только что принял душ. Чистотой и мужественностью. А его глаза…

— Так что же творится внутри твоей милой головки? — повторил он свой вопрос.

Милая. Прекрасная. Но не я, а моя голова.

Как бы оценила такой комплимент по-настоящему прекрасная девушка, например Бекка? Рассмеялась бы?

Возможно.

И вдруг у меня возникло такое ощущение, будто она тут, рядом с нами, встряхивает блестящими каштановыми волосами. Бекка точно привлекала ребят. Наверняка и Тристена тоже…

— Ничего, — сказала я, отведя взгляд и принявшись перекладывать бумаги на столе, хотя в этом не было никакой нужды. — Думаю, что работать надо. Мне не стоит слишком долго задерживаться. Мама может проснуться и начать искать меня.

— Да, — согласился Тристен, откашлялся и немного отодвинулся от меня, на пару-тройку сантиметров. И добавил вдруг таким холодным голосом, словно мы всего лишь деловые партнеры, хотя так оно и было на самом деле: — Как она?

— Почти всегда под воздействием успокоительных, — ответила я, складывая бумаги ровной стопкой. Я отважилась посмотреть на Тристена: — Твой отец всегда использует эту методику?

— Я не особо в курсе, как отец лечит, — сказал он. — Но насколько я понимаю, в этом как раз и заключается первичная стадия лечения — «стабилизация», как он ее называет, — пациентам действительно в это время прописывается много успокоительных. Делается это для того, чтобы человек не навредил себе, пока гениальный доктор Хайд будет копаться в его душе, чтобы найти более подходящее и действенное решение,

Я планировала спросить Тристена, сколько длится этот этап «стабилизации», но меня удивил сарказм, с которым он рассказывал о работе отца.

— Ты разве не считаешь его гением? Ты же говорил, что он лучший?

Тристен криво улыбнулся и вернулся к записям:

— Да, Джилл, он, наверное, гений. Он сам точно в этом уверен.

Я решила закрыть эту тему и просто радоваться тому факту, что мою маму лечит один из лучших психиатров. К тому же его методика позволяет мне по вечерам ходить в лабораторию, а еще он не спешил выписывать нам новые счета, они и без того постоянно прибывали. Я складывала их в коробке на кухне в порядке срочности.

Какое-то время мы с Тристеном работали в тишине, слышно было лишь поскрипывание его ручки и шелест старых листов, которые я время от времени переворачивала, проверяя записи Тристена.

5 мл соляной кислоты добавлено к…

Представив, как кто-нибудь мог бы взять эту кислоту в рот, я тяжело сглотнула. Неужели кто-то из моих родственников это пил? И неужели Тристен последует его примеру?

Я двинулась дальше.

Увеличил HCl до 10 мл…

Да, доктор Джекил использовал много простых ингредиентов. Но и опасные составляющие там тоже были.

— А твоя мама все еще несет эту чушь? — внезапно заговорил Тристен, прервав мои беспокойные мысли о том, что он вот так однажды возьмет и выпьет какую-нибудь смертоносную смесь, a потом будет корчиться в агонии… Я покачала головой.

— Чушь? — спросила я. — Какую чушь?

— Про «окровавленный список». В «отделении». Она бормотала что-то про это, когда я ее переноси.

— Нет, — сказала я. — Какое-то время она повторяла это как мантру… про «измененные соли». Но лекарство, думаю, подействовало…

— Джилл?

Я подняла глаза и увидела, как пристально он на меня смотрит, на лице у него было такое удивление, будто я сказала что-то очень необычное.

— Что?

— Что ты только что сказала?

— Лекарство подействовало…

— Нет, раньше. Про соли.

— Мама постоянно бормотала что-то про «измененные соли». Ты должен помнить.

— Нет. Я не все расслышал из того, что она говорила.

— Она бредила про список измененных солей в отделении, — сказала я, не понимая, с чего вдруг его заинтересовал мамин бред. — Ты что на меня так смотришь?

— Джилл, книга. Книга…

— Какая книга? — Я совсем перестала его понимать.

— Черт! — пробормотал он, вставая со стула и протягивая руку за сумкой, потом принялся рыться в ней. — Черт!

— Что за книга, Тристен?

— «Джекил и Хайд», — нервно ответил он, вытаскивая ее из сумки. Я узнала первое издание этого романа, подаренное ему дедом. Тристен уселся обратно на стул и стал будто чужой. Он говорил сам с собой и был явно взволнован. И бледен, — Как я мог забыть про «измененную соль»? Дед говорил мне — прочти книгу. «Если и есть шанс на спасение, то ключ к нему ты найдешь в романе».