Стена плача - Владимир Колотенко

- Угу...

Ночь такая, что даже съежилась от холода. Мой «мерседес» срывается с места как угорелый, но за углом я резко торможу и, выйдя из машины, возвращаюсь, чтобы выглядывать из-за угла дома: я должен убедиться, что она вернется в номер и тут же позвонит мне. Зная ее, я только на это и рассчитываю. Расчет точен. Когда она звонит, я произношу одно только слово: «Прости». И выключаю телефон. Я найду потом нужные слова для объяснения. Никаких оправданий...

Еще три дня тому назад мне казалось, что все уже позади, что преследователи потеряли наш след, и теперь можно пожить какое-то время без оглядки. Юля даже пошутила на этот счет:

- Ты мастер заметать следы.

Я бы согласился и с этим ее утверждением, как и со многими другими («ты знаешь, чего хочешь», «я не всегда понимаю, когда ты шутишь», наконец: «ты у меня большая умница!»), но я не могу не признать, что главная опасность еще впереди. Я знал это и сто лет назад и все же надеялся...

На что, собственно?!

Терять - вот ведь что страшно!

Чтобы не потерять ее, я набираю номер.

- Привет, - ее голос взволнован, - зачем ты отключил телефон?

- Я целую... Ваши... руки, - медленно, разделяя затяжными паузами слова, диктую я своему мобильнику, - завидуя... тому, кто... целует... все то, чего... не целую... я.

И жду. Тишина. Даже шуршания шин не слышно. Тишина длится как раз вот до этого баннера над головой, на котором я успеваю прочесть одно только слово: «Pardon...». Значит, никакой это не Гудзон, думаю я, и вдруг слышу:

- Так целуй!.. Целуй же!.. Ты где?..

Как можно такое терять?

- Кажется, это Авиньон, - говорю я.

Вот что меня вполне в ней устраивает: она ни разу не заикнулась о браке! Видимо, зная, что я не терплю заик.

- Нет, это не Авиньон - Амбуаз! Я же еду к Леонардо да Винчи!!!

Проходит неделя. Я вхожу и спрашиваю Юлю:

- Нет, ты можешь мне, наконец, сказать, за что ты меня так любишь?

- Не волнуйся ты так, - говорит Юля, - только за то, что ты - это ты.

- Но так ведь можно любить и...

- Конечно!..

- Было не до Тины? - спрашивает Лена.

- Было не до Тины, - говорю я.

Глава 22

Еще несколько дней мы потратили на обдумывание предложения Роберта: гора Арарат!

- Что если нам попытаться, - вдруг сказал Боб, - найти этот старый ковчег и подле него разместить нашу Пирамиду? Это было бы здорово! Феноменально! Ведь именно там, на этой самой горе и началось возрождение человечества после Великого потопа.

От этого факта нельзя было отмахнуться. Как известно, в Курдских горах Армении покоится древний ковчег Ксисутроса. Об этом писали древние историки еще в 275 году до н.э. С этого времени восхождения на священную гору были запрещены. Но кто может запретить светить солнцу? Любопытство людей всегда побеждало любые запреты, и чем строже был запрет, тем сильнее распалялись страсти по его удовлетворению. Весь мир искал останки Ноева ковчега на склонах горы и ждал новых сведений о возможном разрешении одной из самых волнующих тайн человечества: тот это ковчег или не тот?

- В этом есть сенс, - сказал Жора.- Ведь с тех пор, когда Ной пустился в свое плавание, на горе ничего не произошло. Определенно, это святейшее место на нашей планете во всей своей простоте и сложности. Хорошо бы все это пощупать.

- Вы все опять у-уходите в сторону, - возразил Вит, - у нас ясная и прямая до-орога, а вы все время сбиваетесь в бок, то на Гаити, то в Гималаи, то на А-арарат. Мало вам Ти-ибета и всей этой Ша-амбалы?.. Вернитесь в реальный мир.

- Что ты еще хотел нам сказать? - Жора посмотрел на Роба.

- Скажи мне кто я, - очень серьезно произнес Роб, - и я скажу тебе, кто ты.

Все рассмеялись. Я понимал Жору. Сенс состоял в том, чтобы в самом деле, как он сказал, прощупать дух Арарата, ее душу. Не зря ведь Бог зацепил за какой-то ее отрог или выступ ковчег Ноя, и именно здесь посеял зерна обновленного человечества.

- Этот выступ длиной в два футбольных поля, - сказал Тэн, - и высотой с «Титаник».

- Трудно себе представить стену воды высотой в пять километров, - сказала Юля, - это даже не потоп, а что-то смертельно страшное. Бедные люди, за что же им так досталось?

- Об этой аномалии до сих пор спорят: что это - артефакт, ледник, каменный монолит или останки ковчега? Пока на эти вопросы нет ответов, а турки запретили дальнейшие поиски, сославшись на тревожную обстановку в курдских районах.

- Вит, - спросил Жора, - договоришься с турками?

Вит только молча пожал плечами, мол, о чем с ними можно договориться? Мы не остались в стороне и отправили с экспедицией научного объединения «Космопоиск» своих людей.

- Вит, - сказал тогда Жора, - нам нельзя упускать эту изумительную возможность.

Речь шла о том, чтобы из первых рук разузнать побольше, раздобыть хоть капельку правды об этом ковчеге. Верно ли, что новый виток жизни начался с Ноя и его окружения, разных там тварей, которые до сих пор плодятся на этой земле? С помощью нашего сканера можно было бы записать биополе вокруг вершины горы и пролить лучик света на эту тайну, а возможно и клонировать Ноя. Все-таки он не последний человек на этой планете! Виту не очень нравилось это предприятие, но Жора был неумолим. В конце концов Вит сдался.

- Как прика-ажешь, - пробормотал он, и в тот же день договорился о нашем участии в экспедиции.

А вскоре и Далай-лама согласился-таки нас принять. Да, он читал о наших работах и наслышан о наших успехах. Он считает, что Нобелевский комитет в большинстве случаев верно оценивает значимость работ своих лауреатов. Далай-лама в курсе всех мировых достижений. Интернет? Конечно! Мы такие же, как и вы, сказал он, и достижения цивилизации принимаем как данность времени. Но искусство применения высоких технологий, добавил он, у нас используется только ради простоты доступа и обращения с информацией.

У него были проблемы с правительством Китая, он пообещал не предпринимать никаких мер по выходу Тибета из состава Китая. Сепаратистские настроения, раздуваемые правительством Тайваня, он не разделяет, считая, что народу Тибета абсолютно все равно под чьей юрисдикцией находиться. Светская власть, считает народ Тибета, не имеет над тобой никакой власти, если ты во власти своего внутреннего мира, и можешь не только соперничать, но и жить в согласии с нею. Но ты всегда готов запереться от нее на все засовы, если она вдруг попытается властвовать над тобой по своему усмотрению. Это будет зряшная попытка, считает народ Тибета, даже в случае применения силы, как это правительство Китая объявило тайванцам. Никакая сила не в состоянии победить веру, так как у веры нет точки приложения материальной силы. Вера имматериальна, а значит пуля не найдет цели. Ни пуля, ни бомба, ни петля, ни яд. Эти смертоносные предметы могут разрушить носителя веры, но не суть ее самое. Так, впрочем, считает не только Далай-лама и его народ, мы с Жорой, к примеру, того же мнения. Далай-ламе близки и наши идеи, и он готов строить у себя в горах нашу Пирамиду, только зачем?

- Ведь мы в ней давно живем, - сказал он.- И все ваши затеи с генной инженерией и клонированием у нас уже лет эдак тысяч пять или семь успешно используются для культивирования власти духа над телом.

Мы прожили у него две недели, но я так и смог сесть на шпагат. Зато Жоре удалось разбить камень ладонью. Бить же кирпич лбом он отказался. Мы проговорили с Далай-ламой детали нашего сотрудничества и обмена опытом. Ему любопытны были наши проработки, и он даже согласился показать нам пещеры, где хранится, так сказать, золотой запас генофонда человечества - лежат много сотен или тысяч лет в состоянии анабиоза (я бы так это назвал) обычные люди - неисчерпаемый источник генов. В пещеры, правда, мы не попали, не всем смертным есть туда доступ, но по указанию Далай-ламы нам удалось заполучить уникальный материал - волосок с чьей-то головы кого-то из тех, кто спит вечным сном.

- Будьте осторожны, - предупредил Далай-лама, - ваши попытки вдохнуть в него жизнь могут дорого вам обойтись. Будьте с ним ласковы и обходительны.

Мы обещали. Мы обещали информировать его о каждом шаге этого человека.

- Да, - сказал он, - это обязательное условие нашего сотрудничества.

- А Тина ваша знакома с Далай-ламой? - спрашивает Лена.

- Всегда!..

- Ты в этом уверен?

- Всегда!

- Что всегда-то?! - возмущается Лена.

- Мне кажется, - говорю я, - что Тина всегда была с нами. Понимаешь, всегда. И Далай-лама...

- Конечно, понимаю, - говорит Лена,.

- И Тина, и Лама связаны... одной, так сказать, ниточкой!

- Рест, - ты наткал этих ниточек уже столько, уже столько наплёл сетей...

- Да, - киваю я, - наплёл... Кинул и над Далай-Ламой - попадётся?

- А Тину поймал?

- Далай-Лама увернулся...

Никаких бумаг мы не писали, наш договор основывался на доверии.

Почему Далай-лама поверил нам вот так с первого раза, я не мог себе объяснить. Возможно, он просто видел наши глаза, наши чистые ауры, знал наши благие намерения. Наверняка так оно и было. Так оно и есть. Единственное, что заставило его на секунду задуматься - Жорина фраза о дезинтеграторе тканей.