Христианум Империум, или Ариэля больше нет. Том III - Сергей Юрьевич Катканов

башмаков. Подняв глаза, он увидел, что Марк наблюдает за ним. На сей раз Северин всё-таки отвёл глаза, но спокойно и неторопливо. Когда вывели третью корову, Марк сказал:

– Движение забойщика, который перерезает животному горло, не требует такой силы, которая нужна, чтобы отрубить голову, но требует резкости и точности. Это тоже надо уметь. Кто-нибудь хочет попробовать?

– Позвольте мне, мессир, – вперёд выступил воспитанник, губы которого расползлись в болезненной улыбке, а в глазах стояла муть.

Ему дали нож, он подошёл к корове, как-то странно на неё посмотрел, а потом взмахнул ножом, подражая движению забойщика. С первого раза он не смог перерезать горло, но после второго взмаха, более точного и достаточно резкого, корова упала. Мальчишка был весь залит кровью, он обернулся на Марка, видимо, ожидая похвалы и продолжая болезненно улыбаться.

– Тебе понравилось? – грустно спросил Марк.

– Да, очень, – ответил окровавленный мальчик, не обратив внимания на изменение интонации наставника.

– Ты отчислен, – сухо резюмировал Марк и, больше не глядя на юного садиста, обратился ко всем: – Сегодня ваша группа уменьшилась на три человека. Человек, который боится крови, не может быть рыцарем. Но человек, которому нравится проливать кровь, тем более не может быть рыцарем. Запомните оба урока.

***

Через неделю они пошли в морг. Здесь на столах были разложены обнажённые трупы мужчин всех возрастов. Некоторые трупы были свежими, некоторые с явными признаками разложения. Встречались обгорелые трупы, видимо их привезли с пожаров. Некоторые были покрыты колотыми и резаными ранами – жертвы убийств. В морге было так же чисто, как и на бойне, а запах стоял куда более невыносимый. Несколько мальчишек с перекошенными лицами, хватаясь за стены, сразу же рванули к выходу. Остальные поняли, что те, кто выбежал, уже завершили своё обучение в орденсбурге, а потому старались скрывать отвращение, некоторые с трудом удерживали рвоту, одному это не удалось, и его всё-таки вырвало, но он быстро переместился на несколько метров в сторону, всем своим видом изображая, что не имеет отношения к луже блевотины. Марк это видел, он подошёл к хитрецу, ободряюще похлопал его по плечу, потом обратился ко всем:

– Никак не могу привыкнуть к виду трупов. Организм человека – сложнейшая система, он являет собой образец высочайшей гармонии. А смерть – секунда. И вот за секунду венец творения превращается в кусок гниющего мяса. Такая метаморфоза кажется невозможной, нереальной, но вот же оно перед вами, это гниющее мясо.

– Но ведь наша душа, наши мысли и чувства никуда не исчезают, мессир! – неожиданно выпалил мальчишка с сияющими глазами.

– Это так, сынок.

– И наши тела воскреснут в день Страшного Суда! Гармония будет восстановлена!

– И это безусловно так. Значит, вид трупов тебя не пугает?

– Неприглядное зрелище, мессир, что и говорить. Но через это надо пройти. Всё закончится хорошо. И сейчас ангелы-хранители умерших находятся рядом с телами умерших христиан. Ангелы прекрасно пахнут. Разве вы не слышите?

– Ангелы-хранители умерших находятся скорее рядом с их душами. А здесь присутствуют ваши ангелы. Как тебя зовут, сынок?

– Жильбер, – мальчишка продолжал светло улыбаться.

– Сегодня Жильбер преподал нам хороший урок. Здесь, посреди трупов, я хотел рассказать вам о том, как страшно выглядит поле боя, сплошь заваленное трупами. Вы должны быть к этому готовы. К виду трупов невозможно привыкнуть и не надо привыкать. Сейчас одного из вас вырвало. Сработал рефлекс. Это нормально. Но тот, кого вырвало, не выбежал на улицу, не покинул поле боя и сделал вид, что ничего не произошло. Молодец. Вы должны научиться выдерживать то, что обычным людям не дано выдержать. А как? Жильбер подсказал нам: помните об ангелах, которые всегда рядом, помните о воскресении тел. Всеобщая гармония будет восстановлена. Помните об этом в царстве смерти, где царит разложение.

***

С этого дня их по очереди заставляли чистить сортиры. Один из воспитанников их группы, рослый юноша с благородным лицом, был до крайности этим возмущён. Когда к ним заглянул Марк, он чуть не набросился на него.

– Мессир, я отказываюсь чистить сортиры. Кровью я готов хоть умываться, на трупах я готов хоть танцевать. Но выгребать дерьмо не стану, я не сержант.

– Ты действительно не сержант. Ты пока явно не дотягиваешь до сержантской планки и не известно, дотянешь ли. А если не станешь сержантом, то и рыцарем не станешь. Кто твой отец?

– Командор Белого Ордена, – гордо ответил юноша.

– Ты думаешь, это даёт тебе преимущества? Среди вас есть сын императора. Ваше высочество, вы не отказываетесь чистить сортиры?

– Как прикажет мессир, – бесстрастно ответил Эрлеберт.

– А сын командора ставит себя выше наследника престола? Может быть, это государственная измена?

– Никак нет, мессир, – тихо сказал немного поникший юноша. – Но ведь мы не в сержантской школе. Пусть не важно, чей я сын, но здесь всё же готовят рыцарей. Зачем нам делать то, что рыцарю делать не подобает?

– Затем, чтобы хорошо познакомится с главным запахом войны. Когда-то я был профессором военной академии и, оставив кафедру, пошёл служить в полевые подразделения Ордена. Знаете, что меня больше всего угнетало и мучило? Постоянный, неотступный запах дерьма. Когда крупное подразделение Ордена после дневного перехода останавливается на привал, чем, думаете, вскоре начинает пахнуть вокруг? Это будут нюхать и сержанты, и рыцари, и командоры. Есть санитарные правила, позволяющие смягчить эту проблему, но полностью от неё не избавиться, как не изменить физиологию человека. Мой нежный профессорский нос заставлял меня сильно страдать, пока я не сказал себе, что если хочу стать настоящим, а не игрушечным военным, то должен принять все запахи войны, какими бы они не были. Человек может заставить себя спокойно и хладнокровно переносить всё, от чего его воротит. Да, те из вас, кто станет рыцарями, не будут чистить сортиры, но настоящий рыцарь должен быть готов в случае необходимости выполнить любую сержантскую работу: и тяжести таскать, и полы мыть, и сортиры чистить. Настоящий аристократ не презирает никакой работы. И не только в работе дело. Понюхали бы вы, чем пахнет поле боя. Трупы ещё не начали разлагаться, запах крови не такой уж сильный, а вот дерьмом пахнет просто оглушительно. У мертвецов кишечник расслабляется, и всё его содержимое выходит наружу. Это и есть самый главный запах войны. И пока вы к нему не привыкните, вы не станете военными.

Некоторые из вас станут управленцами. Так вот! Ваш путь должен быть прямым, как рыцарский меч. Если же вы будете за версту огибать каждую кучку дерьма, которая встретится на вашем пути, то начнёте петлять, как зайцы, а то и с курса собьётесь. Всего дерьма в этой жизни не обогнуть, иногда приходится шагать по колено в этом веществе, если вы хотите добраться до цели. Заботьтесь о том,