Завтра нас похоронят - Эл Ригби

— Я тебя прошу, Вэрди… не надо ничего красть. Это опасно. А тут у меня не одна такая пачка.

Я упрямо молчала.

— И… надень обратно.

Куртка снова легла мне на плечи. Я подняла глаза. Скай улыбался. И мне было стыдно. Так легко решить, что из-за воровства он меня презирает, да ещё и расстроиться из-за этого? Определённо, я глупею. Интересно, почему? Может быть, о таком можно тоже узнать у Сильвы? Ведь я в этом совсем ничего не понимаю. А может быть…

— Спасибо, — я выдавила улыбку. — Тогда… мы можем пойти и поменять их. Если хочешь, через несколько минут, я только возьму пакеты и переоденусь. Только учти… в случае чего я твоя жена, понял?

Кажется, его удивили эти слова. Я отправилась в свой вагон переодеваться, а он проводил меня удивлённым взглядом. Едва оставшись в одиночестве, я прислонилась к стене. Всё… совсем сошла с ума, ничего не соображаю. Подойдя к деревянному ящику я начала искать там самую тёплую и одновременно более-менее красивую одежду. Нашла лишь шерстяное платье и плащ, слегка потрепанный, но еще вполне приличный. По крайней мере, он был чистым. Одевшись, я сунула ноги в туфли на плоской подошве — на этот раз никаких каблуков. И в заключение надела свою любимую шляпку с вуалью и перчатки. На ходу подкрашивая губы остатками помады, я вышла из вагона на улицу и протянула сложенную куртку Скаю:

— Не хватало ещё, чтобы ты помер от простуды. Пойдём. Пока остальные не проснулись.

— А они не будут тебя искать? — лётчик внимательно оглядел меня, а потом присвистнул и многозначительно изогнул бровь. — Неплохо, неплохо.

Я махнула рукой:

— Они уже привыкли, что если меня нет, значит я «на деле».

— И часто вы воруете?

— Как повезёт… — неопределённо отозвалась я, уже направляясь вдоль вагона вперёд.

— Лучше спроси, часто ли мы попадаемся.

— И часто? — он пошёл за мной.

— Полицейские боятся от нас «заразиться»… — я усмехнулась. — Это удобно. Я ведь тебе рассказывала.

— Интересно… — он приложил ладонь к своему лбу, — я уже заразился?

— Даже если и так, картошку понесёшь ты.

— Как скажешь, принцесса. Или… что ты там сказала… жёнушка? Дорогая?

— Хватит так меня называть! — я увернулась, пресекая его попытку снова обнять меня за плечи. — Лучше скажи, ты ничего не вспомнил?

Скай покачал головой:

— Ничего. Честно говоря, Вэрди… я не знаю, что мне делать. Зато я нашёл кое-что во внутреннем кармане куртки и на всякий случай ношу с собой.

Произнеся это, он показал мне небольшую книжечку в кожаной обложке. Во время его падения она довольно сильно промокла и буквы расплылись, но прочесть кое-что можно, как и различить лицо на фотографии. Николас Старк, 31 год, гражданин США.

— Я же говорила, что ты американец, — я торжествующе хмыкнула. — Если ты забыл, эта штука называется паспорт.

Он помрачнел:

— Это ещё не всё. — И протянул мне ещё одну, почти такую же, книжку.

В ней была та же фотография, но имя стояло уже другое. Густав Шпилл, гражданин нашей страны. Я нахмурилась и посмотрела на Ская:

— Так кто же ты?

— Хотелось бы мне самому это знать, — он покачал головой. — А вообще… — на губах появилась улыбка, — имя «Скай» нравится мне намного больше, чем эти два.

Я молчала, глядя себе под ноги. Ну вот… всё и выяснилось. Даже если он не помнит, кем он был, теперь он легко сможет обратиться к быкам. Или в американское посольство. И ему нет никакой необходимости оставаться с нами. Наверняка именно поэтому он так рвётся в город.

— Я отведу тебя к герру Ларкрайту, — тихо сказала я. — Он работает в полиции и… он мой друг. Он поможет тебе найти свой настоящий дом, у них наверняка должна быть база с информацией.

Эти слова дались мне с некоторым трудом, и я ускорила шаг. Неожиданно он догнал меня и опустил руку на мое плечо:

— Что с тобой?

— Ничего, — буркнула я, уже не пытаясь от него отойти.

— Вэрди, — секунду или две он молчал. — У меня к тебе просьба. Позволь мне ещё немного остаться с вами и не тащи меня в полицию.

От неожиданности я остановилась как вкопанная и уставилась на него:

— Почему? Тебе так нравится жить в грязи?

Он усмехнулся:

— У вас не так уж и грязно. Но дело не в этом. Понимаешь, Вэрди… может, мне и отшибло память, но дураком я не стал. У нормального человека не может быть два паспорта. И это наталкивает на мысль, что я преступник. Мошенник или убийца. И поэтому я не хочу…

— Ни разу не видела мошенника и убийцу, у которого был бы свой самолёт, — хмыкнула я, не сумев сдержать улыбки.

Чёрт возьми… и почему я так радовалась? В конце концов… он ведь мог быть прав. А что если он кого-нибудь убил? Или собирался убить? Сейчас я пыталась вспомнить, как выглядел его самолёт. Небольшой… с открытой кабиной… серо-красный… но ничего, похожего на флаг или эмблему я не заметила. Хотя что скрывать… я ведь даже и не смотрела, слишком спешила спасти пилота.

— Так ты не будешь против потерпеть моё присутствие ещё немного? — оборвал он мои мысли.

— Живи, конечно. Но лучше спрячь подальше эти паспорта. Ребятам это не понравится. Они и так точат на тебя зубы, особенно…

— Вэрди!

Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Я поспешно прикусила язык, чтобы у меня не вырвалось: «Вспомнишь…»

Ал бежал за нами следом, и, поравнявшись, спросил:

— Куда вы идёте, мой капитан?

На Ская он даже не взглянул. Я невольно усмехнулась и всё-таки ответила:

— Мы с моим мужем следуем в город.

На слове «муж» Алан вытаращил глаза, и я, не выдержав, расхохоталась:

— Мы за едой, Ал. Я решила, что со взрослым идти будет безопаснее.

— Даже если этому взрослому отшибло мозги?

Изобретатель фыркнул, на этот раз удостоив моего спутника взглядом — довольно сердитым. Но Скай сделал вид, что не услышал его слов. А может, и правда не услышал: я иногда не очень понимала, куда лётчика уносят его мысли и уносят ли. Алан продолжал возмущаться:

— Ты стала многовато чудить, Вэрди.

— И это, — я щелкнула его по лбу, — мне говорит человек, который таскается с дурацкими очками на башке.

— Они не дурацкие, и я скоро всё про них узнаю! — возразил Алан.

— И они сильно помогли тебе утеплить наши вагоны? И починить генератор? И вставить новое стекло в вагоне у Карвен?

Буркнув что-то невразумительное, он опустил голову. Но тут же снова вскинулся:

— В любом случае, я иду с тобой.

От злости у меня даже потемнело в глазах. Подскочив к Алану, я прошипела:

— Ты думаешь, после прошлого раза я снова возьму тебя с собой? Если ты не заметил, меня есть кому сопровождать.

— Я тоже буду тебя сопровождать. Обещаю, — он улыбнулся, — я больше ничего не сделаю, чтобы тебя подставить. Я просто буду ходить за вами. Но мне очень хочется прогуляться.

Скай посмотрел на меня и подмигнул:

— Хватит вредничать, принцесса. От компании ещё никому хуже не было.

Я вздохнула:

— Ты просто ещё не знаешь, что это за компания.

Я прекрасно помнила, что несколько дней назад Алан, игнорируя мои запреты, зачем-то пошёл в город один. И то, что его не схватили полицейские или кто-нибудь похуже, было чудом. Больше я так рисковать не хотела. Но и запереть неугомонного изобретателя в вагоне я не могла. Пока не могла. И как бы я ни хотела провести это время наедине со Скаем, у меня оставался лишь один вариант…

— Ладно, — я вздохнула. — Пойдём. Только предупреждаю, если ты что-нибудь брякнешь или кому-нибудь попадёшься, или…

С гиканьем он нахлобучил свою помятую шляпу прямо поверх очков:

— Идём! — и первым пошёл вдоль железнодорожной колеи.

Инспектор

[Городской морг № 2. 11:12]

— Что ты стоишь, Карл? — Рихард тяжело вздохнул и сделал приглашающий жест. — Заходи…

В морге было холодно, и слова вырвались изо рта облачком пара. Ларкрайт непроизвольно скривился: он прекрасно знал, что именно увидит. По крайней мере, догадывался. И всё же дошёл до комиссара и нерешительно остановился рядом.

Карл никогда не боялся мёртвых, а за годы своей работы даже привык к ним — слишком часто приходилось смотреть на трупы. Но вида мёртвых детей он не переносил. Просто не мог. Это было таким же противоестественным, как действующие в стране «антикрысиные» декреты. А особенно противоестественным для Ларкрайта было видеть незашитые разрезы на бледных телах — в тех местах, где находились внутренние органы. Раньше находились.

И тем не менее, всё то время, что патологоанатом водил их от ящика к ящику, показывая и объясняя, инспектор держался. Это нужно было для протокола, ведь дело о таинственных убийствах крысят повесили именно на их управление, что было вполне ожидаемо. И оставить наедине с трупами Рихарда инспектор не мог: он знал, что комиссар тоже боится… Боится увидеть в одном из ящиков кого-то знакомого…