Мастер иррационального - Бхагван Раджниш

Хорин сказал:

— Ты можешь высунуть язык на три дюйма и озарить небесную тишь, но попробуй-ка сказать хоть одно слово, подходящее к случаю!

Риндзай ответил (и этот ответ имеет необычайное значение):

— Когда встретишь мастера-фехтовальщика — покажи ему свой меч, когда встретишь человека, не являющегося поэтом, не показывай ему свои стихи.

С каждым нужно вести себя так, как он того стоит. Не говори того, что человек не может воспринять. Я не могу прочесть тебе стихи, потому что ты поймешь их неверно.

Я слышал историю про одного воришку. Его привели в суд. Судья сказал ему:

— Почему ты забрался в дом этого человека? Бедняга-воришка ответил:

— Я залез в его дом, чтобы красть. Но этот человек оказался таким странным! Поймав меня, он сказал: «Не волнуйся! Я написал стихотворение. Присаживайся и послушай!» Я решил, будет лучше, если я тихонько посижу. Но стихотворение оказалось таким длинным! Он держал меня за руку и все читал и читал. Я не понял ни слова. Эта пытка продолжалась всю ночь.

Утром прибыла полиция и доставила меня сюда. Прошу вас об одном: не заставляйте меня слушать его стихи. Лучше я отправлюсь в тюрьму. Я не знал, что этот дом принадлежит поэту.

Все поэты таковы. Им очень трудно найти слушателя. Все убегают, оправдываясь: «Мне срочно нужно сделать одну вещь», «Нет, нет, сейчас я очень занят». Кому охота терять время?

Если ты поэт, ничего не говори человеку, который не способен тебя понять. Иначе ты унизишь его, твои слова будут намекать на его никчемность. «Не проси меня сказать тебе слово, — говорит Риндзай Хорину, — ты не стоишь его. Ты ничего не понял. Ты — не рыба и не знаешь, что происходит в мозгу у рыб».

Человек сопротивляется бытию и хочет все сделать по-своему. Но это невозможно. Человек пытается сделать невозможное и терпит неудачу. Дело даже не в том, что он делает что-то не так. Что бы он ни делал, его все равно ждет неудача. Никто не может быть мудрее космического бытия. И потому мудрецы позволяют себе плыть по течению реки бытия, не спрашивая: «Куда это мы направляемся?»

Бытие никуда не направляется — оно просто есть. Оно принимает тысячи форм, создает все больше и больше сознания, все больше и больше счастья, все больше и больше любви. Если ты не чувствуешь этого, значит, твои двери закрыты.

Просто расслабься, открой сердце, и ты увидишь: Только туман сияет при свете месяца. Тебе не нужно иное общество — только туман. Не нужно стремиться ни к какой политической должности — все реки и холмы в покое. Они не обладают ничем, и пребывают в покое, который тебе не купить.

Долгий вздох ветра — голос осени на земле и в небе.

Просто оставайся с бытием, что бы ни происходило, и ни о чем не заботься. Твое напряжение исчезнет. Ты будешь счастлив, как ребенок, и прекрасен, как цветок.

Иккю писал:

Сломив вишневую ветку,погляди:ни одного цветка;цветы приносит весенний ветер.Хоть ты и паришь в безграничном небенад облаками,не полагайся на учение Гаутамы.

Иккю говорит о двух вещах: во-первых, ты не можешь заполучить цветы, которых еще нет. Всему свой срок. Ты должен быть терпелив. Ты не должен возмущаться: «Почему вишня еще не цветет?» Дерево перед тобой. Ты можешь поливать его и ждать. Иккю говорит, что глупо ломать ветки.

Цветы приносит весенний ветер. Пусть же придет весна, пусть она воцарится, и пусть весенний ветер овеет дерево. Дерево расцветет внезапно, оно взорвется невероятной красотой.

Вишня ждет; она никуда не спешит, не пытается перегнать весну. Она просто ждет — безмолвно и радостно. Весна придет, разве что на день или на два позже. Какая разница? Весна всегда приходит.

Во-вторых, Иккю говорит: Хоть ты и паришь в безграничном небе над облаками, не полагайся на учение Гаутамы. Только мастер дзэн может сказать такое: «Не полагайся на учение Будды Гаутамы». Учение Будды возникло в ином историческом и культурном контексте. Будда обращался не к тебе. Ты — совсем другой человек. Времена изменились.

Полагайся лишь на свое сознание. На сознание Гаутамы полагаться не следует. Иккю не говорит, что Гаутама не прав, он хочет сказать, что Гаутама создавал свое учение в иной ситуации — пятнадцать веков назад.

Я уже как-то рассказывал вам об одном эпизоде, когда, в один и тот же день… Утром один человек спросил Гаутаму: «Есть ли Бог?» Гаутама сказал: «Нет, Бога нет». Ближе к полудню другой человек спросил Гаутаму: «Есть ли Бог?» Гаутама сказал: «Да, Бог есть».

Теперь вы представляете, что думал по этому поводу Ананда, который всегда был рядом с Гаутамой. Я думаю, у него началась мигрень. Что это за человек? Утром он заявляет: «Бога нет», а в обед говорит: «Бог есть».

Вечером к Гаутаме подошел третий человек и сказал ему: «У меня нет никаких идей ни за, ни против существования Бога. Просто помоги мне разобраться».

Будда Гаутама ничего не ответил. Он просто закрыл глаза и пребывал в безмолвии. Увидев это, подошедший человек тоже закрыл глаза и сел рядом. Он решил, что Будда что-то скажет ему позже. И они просидели в безмолвии два часа.

Через два часа человек, обратившийся к Будде, почувствовал себя возродившимся — он стал другим. Он прикоснулся к стопам Будды Гаутамы и сказал: «Я и не смел ожидать этого. Ты дал мне так много. Ты дал мне почувствовать вкус. Я пришел к тебе, чтобы задать вопрос, но ты дал мне переживание. Я буду благодарить тебя за это всю жизнь».

Поздним вечером Ананда сказал Будде:

— Ты должен был подумать обо мне. Весь день я не знал, что и думать. Утром ты говоришь «нет», днем ты говоришь «да», а вечером не говоришь ничего. При этом парень получает ответ, хотя ты промолчал.

Будда ответил:

— Первый человек, которому я сказал «Бога нет», был атеист, и он пришел получить подтверждение. Он думал, что, если даже Будда Гаутама окажется атеистом, лично у него не будет никаких проблем. Безусловно, атеизм — правильный подход. Бога нет.

Второй человек также пришел ко мне за подтверждением. Он был теист. Ни тот, ни другой не были искателями истины — они искали утешения. Их вполне устраивали собственные идеи, им больше ничего не было нужно.

Третий человек — искатель истины. Он прямо сказал: «У меня нет никаких идей ни за, ни против существования Бога». Для такого человека ответом может быть лишь тишина. И поскольку он был непредубежден, увидев, что я закрыл глаза и молчу, он тоже закрыл глаза и погрузился в безмолвие. Я не сказал ему ни слова, и все-таки он ушел от меня обогащенным.

— Так что, Ананда, — продолжал Будда, — тебя не должны смущать мои ответы. Ни один из вопросов не был твоим, так что это не твоя проблема.

— Да, это не моя проблема, — ответил Ананда, — но у меня есть уши, и я всегда рядом с тобой.

Будда сказал:

— Ты должен запомнить: у меня нет никакой неизменной философии, поэтому я не могу давать готовые ответы на любые вопросы. Я должен увидеть человека, оценить его возможности. Мне не хочется никого оскорблять. Я не хочу говорить человеку то, чего он не способен понять.

Если подобные ситуации возникали еще при жизни Будды, Иккю прав: «Не полагайся на учение Гаутамы». Ищи свои собственные истоки, уходи вглубь себя. Там ты найдешь подтверждение всему, что говорил Будда.

Не полагайся на учение. Не потей над текстами, годами изучая и перечитывая их. Это не поможет. Будда не читал этих текстов перед тем, как обрел просветление, соответственно, они не дадут просветления и тебе. Не принимай на веру слова Будды — эти слова предназначались для его современников, для людей, с которыми он беседовал лично. Просто делай то же, что и Будда.

Да — делай то же, что и Будда. Он стал не-умом. Стань не-умом и ты, и для этого отбрось от себя даже Будду с его текстами. Лишь в пустоте вишневое дерево твоей сущности сможет расцвести. Обретая не-ум, ты встречаешь весну.

Когда придет время твоего не-ума, придет время тысячи чудес. Однако не ищи чудес; если ты начнешь желать их, не-ум не придет. Желания не дадут тебе сделать свой ум пустым.

Запомните одно из главных условий: нельзя слишком серьезно относиться к поиску истины. Нужно сохранять внутреннюю легкость: «Если где-то существует истина, я когда-нибудь обязательно встречусь с ней».

Не будьте серьезными. Будьте игривыми. Тогда вы сможете встретиться с самим Буддой Гаутамой. Но тогда зачем вам его учение? Кому тогда нужны все эти тексты? Иккю прав, совершенно прав.

Вопрос первый.

Маниша спрашивает:

Является ли созерцание присутствием или же оно просто отсутствие — отсутствие отождествления себя с умом и телом?

Маниша, это трудный вопрос. Он труден потому, что ум, в отличие от бытия, не признает противоречий. Собственно говоря, бытие как раз и соткано из противоречий. И потому оба эти слова — присутствие и отсутствие — подходят.