Когда отцветает камелия - Александра Альва

полноправная хозяйка».

«Поверить не могу, что спустя почти триста лет она снова здесь…»

Слова были обращены не к Эри, а к той самой Цубаки, которая жила в святилище Яматомори около трёхсот лет назад.

Глава 9

Вестники с горы Куро

Юкио открыл глаза, и перед ним, как и много раз до этого, простирался чёрный горизонт, залитый тьмой. Кажется, кицунэ даже не заметил, когда вновь провалился в сон, и сейчас ощущал мучительное движение скверны, которая продолжала разъедать его внутренности, призывая скорее переступить порог Царства мёртвых.

Только кровь ками, что до сих пор теплилась в его жилах, помогала хотя бы на время ослабить проклятие, и на тёмном горизонте перед Юкио один за другим начали появляться белые отблески, напоминающие звёзды. Он возвращался в сознание.

В комнате было светло, всюду витал лёгкий запах цветочного мыла и туши. Этот знакомый аромат заставил его распахнуть глаза и резко присесть, но тело, всё ещё ослабленное скверной, не слушалось, и Юкио пошатнулся, тут же почувствовав чью-то ладонь на плече.

Зрение возвращалось медленно: сначала среди светлых пятен появились очертания Кэтору, который с беспокойством заглядывал в лицо хозяина, недовольно бормоча, но кицунэ тут же отвёл взгляд в сторону, стараясь поскорее увидеть черты той, чей запах пробудил его сознание.

– Цубаки Эри, – выдохнул он, удостоверившись, что девушка действительно сидела рядом, и потянулся к лисьей маске – она оказалась на месте и по-прежнему скрывала лицо.

– Господин Призрак, вы как? – Кэтору поднялся с татами и, не дожидаясь ответа, махнул рукой. – Вижу, что не очень. Пойду сделаю отвар для восстановления вашей энергии.

Юкио не ответил и лишь проводил слугу взглядом, пока тот не скрылся за ширмой. Самым ценным качеством Кэтору была его догадливость: тануки всегда безошибочно считывал желания хозяина, и потому они часто понимали друг друга без слов.

Только сейчас господин Призрак заметил, что на полу в беспорядке лежали картины, среди которых и сидела Эри, держа в руках один из пожелтевших листов. По её учащённому сердцебиению, доносившемуся до лисьих ушей, легко читалось волнение: она, вероятно, уже обнаружила тот самый портрет Цубаки и обо всём догадалась.

– Как вы себя чувствуете? – прозвучал голос художницы, от которого что-то болезненно сжалось в груди Юкио.

Он поправил маску и после нескольких долгих мгновений, проведённых в молчании, ответил:

– Эри, прости, ты не должна была видеть всё это.

– Зачем вы извиняетесь, когда столько для меня сделали? – Она положила картину на татами, не сводя глаз с хозяина святилища. – Я ценю вашу помощь, но ведь я о ней не просила, не хотела быть чем-то обязанной незнакомому человеку. Обещаю, что верну вам всё до последней иены.

– Эри, не нужно…

– Только скажите честно, это особое ко мне отношение из-за того, что я похожа на вашу возлюбленную?

Ему захотелось одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и прижать Цубаки к себе. Захотелось рассказать, как долго он ждал и что теперь никогда не отпустит её, даже если она так и не вспомнит прошлое. Но Юкио не мог.

За века своей бессмертной жизни он понял, насколько хрупки и непостоянны человеческие сердца и как легко порой одним неосторожным словом, которое для ками ничего не значит, разрушить всё, что простой человек оберегал и ценил.

– Я действительно любил девушку по имени Цубаки, – сказал Юкио и поднялся со своего места, опираясь при этом на раздвижную дверь сёдзи.

На дрожащих от слабости ногах он прошёл вперёд и присел рядом с Эри, оставив между ними расстояние в один сяку.

– Что случилось с Цубаки? – спросила она шёпотом.

– Умерла, когда была ещё совсем юной.

Юкио заметил, как глаза художницы наполнились слезами, но Эри не позволила себе заплакать и отвела взгляд. Наверное, она чувствовала себя напуганной и потерянной в этом доме, который когда-то был ей родным, а теперь представлял собой лишь пустую оболочку, место чужое и холодное. Воспоминания о тех временах не сохранились в памяти девушки, но Юкио всё же казалось, что здесь Эри могла ощущать незримую связь с прошлым.

– Мне правда жаль. Но поймите, господин Призрак, даже если я выгляжу как та Цубаки, я всё равно никогда не стану ею.

– Я знаю, ты – это ты. – Он протянул руку и коснулся когтем амулета на красной нити, который Эри надела, чтобы отпугнуть ёкаев. – И всё же я хочу быть рядом с тобой и защищать тебя, если позволишь.

Она молчала, но с каждым мгновением её сердце билось всё медленнее, пока не вернулось к привычному ритму. Юкио в последний раз провёл когтем по алой нити на запястье, чуть задевая бледную кожу Эри, и убрал руку.

– Я всё обдумала, – сказала она и подняла лицо, теперь выражающее хорошо знакомую кицунэ решимость. – Если вы ками и предлагаете помощь, а я простая смертная, за которой охотятся ёкаи, то глупо отказываться от защиты. Но я прошу вас рассказать, что произошло с моей мамой и как ей помочь. Я здесь только по этой причине.

– Хорошо, давай я налью тебе чая, и мы поговорим.

* * *

От маленьких глиняных чашек поднимался белый пар, и комната наполнилась приятным ароматом зелёного чая, смешанного с сухими цветами сакуры. Юкио отставил чугунный чайник в сторону и передал пиалы Эри и Кэтору, которые теперь вместе сидели напротив него.

Ветер на улице беспокоил растущее рядом с домом дерево вишни, и лишённые листьев ветви тревожно бились в окно, проклеенное бумагой. Напряжение так и витало в воздухе, и казалось, что никто не решится нарушить затянувшееся молчание, но Эри всё-таки не выдержала этой пытки тишиной и заговорила первой:

– Господин Призрак, прошу вас, объясните мне всё! – Она обхватила ладонями горячую чашку. – Я видела собственными глазами, как этот… ёкай сидел на спине мамы и как чёрная нить поднималась от её груди. Что это такое? Какая-то болезнь?

– Правильнее будет назвать случившееся началом мора, – ответил вместо хозяина Кэтору, проведя большим пальцем по своей шее, будто намекая на смертельный исход.

– Да, в давние времена подобное случалось часто, и не всегда эпидемии были связаны с обычными болезнями, – добавил Юкио и достал из рукава своего тёмного хаори тонкую трубку кисэру53, но так и не закурил, а принялся прокручивать её между пальцев. – В какой-то момент даже божества начали называть это явление мором, ведь смерти жителей наносили колоссальный ущерб святилищам и храмам.

– Если это не болезнь, что тогда? – спросила Эри, и по морщинке, которая залегла между её бровями, можно было