Широкий Дол - Филиппа Грегори

Он ходил по моим полям и смотрел в мое небо так, словно мог бы купить заодно и его – так сказать, скопом. Несомненно, и это голубое небо, и эти горячие белые облачка на нем тоже были «хороши, но связаны с риском».

Мистеру Гилби захотелось осмотреть и те поля, что были на общинной земле, и нам пришлось проехать через деревню. Я бы предпочла поехать через лес, но мост возле мельницы был давно снесен паводком, а объездного пути для двуколки не было. На этот раз при звуках копыт моей лошади не хлопнула ни одна дверь, но в деревне царило такое безмолвие, словно все ее жители, заперев свои дома, разом отправились бродяжничать.

– Тихое место, – сказал мистер Гилби. Похоже, эта неземная тишина проникла даже в его голову-копилку.

– О да, – сухо подтвердила я. – Но деревня отнюдь не пуста, можете быть уверены.

– У вас неприятности с крестьянами? – Он с пониманием посмотрел на меня, вздернув черную бровь. – Не желают приспосабливаться к новым порядкам, да? Ничему не хотят учиться?

– Да, – кратко ответила я.

– Плохо дело, – пробормотал он. – А сено в стогах они у вас тут не жгут? Посевы в полях не портят? На амбары не нападают?

– Нет, у нас никогда ничего подобного не происходило и не произойдет, – твердо заявила я. – Они, конечно, жалуются на жизнь, но ведут себя достаточно тихо.

– Это хорошо, – сказал он. – Но все равно риск большой.

– В чем же тут риск? – спросила я, пуская Соррела рысью, поскольку мы уже миновали зловеще пустынную деревенскую улицу.

– Риск очень большой, – подтвердил он. – Вы просто не поверите, сколько у меня бывает неприятностей, пока я везу зерно по сельским дорогам в Лондон. Бывает, и матери с детьми поперек дороги ложатся прямо под колеса повозок. А отцы семейств тем временем окружают повозки и осыпают возчиков проклятиями – словно несчастные возчики в чем-то виноваты! Раза два я и сам этой разъяренной толпе попадался. И однажды мне пришлось продать им пол-воза зерна по рыночной цене, только чтобы они меня пропустили!

– У нас здесь ничего подобного нет, – твердо сказала я, и по спине у меня пробежал суеверный холодок.

– О да, – сказал он. – В Сассексе пока спокойно. Пока.

Мы въехали на конюшенный двор, и я провела мистера Гилби в свой кабинет.

– Приятная комната, – сказал он, озираясь и словно оценивая мою мебель.

– Благодарю вас, – поблагодарила я и позвонила, чтобы принесли чай.

Пока не явился Страйд с подносом, мистер Гилби слонялся возле моих книжных шкафов, с одобрением обследуя красные кожаные переплеты. Он даже коснулся ладонью стола для уплаты ренты и ради эксперимента разок повернул его, проверяя, легко ли он вращается. Он трогал резные спинки стульев и кресел, шаркал подошвами по густому ворсу моего однотонного ковра. Даже когда он сел пить чай, его глаза так и шныряли по комнате, то выглядывая в окно, где пели птицы и жужжали над розами пчелы в саду, то посматривая на дверь из полированного ореха, или на мой письменный стол, или на мой большой сейф. Его явно впечатлили уют и элегантность этой комнаты, обставленной старинной мебелью, которой сотни лет.

– Вот мое предложение, – сказал он, нацарапав что-то на клочке бумаги. – Я не стану с вами торговаться, миссис МакЭндрю. Вы слишком хорошая хозяйка и сами знаете цену своего зерна. Пшеница выглядит прекрасно, но дело очень рискованное. Мне понравились ваши поля, но мне совсем не понравилась та дорога, что ведет от вашей деревни к Лондону. Там слишком много мест, где можно ожидать неприятностей от тех, кто полагает, что разбирается в сельском хозяйстве лучше, чем сами хозяева этой земли. Да, мне понравилась ваша пшеница, но мне не понравилась ваша деревня, миссис МакЭндрю. Вот почему я считаю, что это дело хорошее, но весьма рискованное. Соответственно, это отражается и на предлагаемой мною цене.

Я кивнула и посмотрела на цифры, нацарапанные на бумажке. Это было меньше, чем я надеялась получить, причем гораздо меньше. Но это было в три раза больше, чем мы получили бы на рынке в Мидхёрсте, и в два раза больше, чем мы получили бы в Чичестере. Что еще важнее – мистер Гилби был готов заплатить мне прямо сейчас, а не через шесть недель, когда пшеница созреет. Я надеялась, наши буферные посевы смогут тогда принести нам еще небольшой дополнительный доход. Сейф возле моего письменного стола был почти пуст, а проценты я должна была выплатить уже в июле. Разумеется, я не смогла бы отказать этому типу, как бы мне этого ни хотелось. Но его упоминание о тенистых местах на лесной дороге и том безмолвии, что царило в нашей деревне, вызвало у меня внутреннюю дрожь.

Мы никогда раньше не продавали зерно втайне от наших людей; но если мистер Гилби думает, что эти люди могут пойти против меня, могут напрямую угрожать мне, тогда я колебаться не стану. Я сделаю все, чтобы спасти эту землю для меня и моего сына – спасти любым способом. Я вовсе не хотела обрекать своих людей на голод; я вовсе не хотела заставлять их страдать. Но им придется сыграть свою роль в завоевании Широкого Дола для моего Ричарда. И когда Ричард станет здесь сквайром, тогда все поймут, что я не зря уплатила такую жестокую цену – цену моего страха и их голода и смертей.

Хотя, честно говоря, слушая, как мистер Гилби говорит о густых зарослях вдоль дороги и разгневанных людях, которые останавливают обозы с зерном, я испытывала такой слепой ужас, что могла бы, наверное, заставить всю деревню умирать с голода. Где-то здесь, поблизости от Широкого Дола, прятался со своей бандой Браковщик. Он уже угрожал мне в прошлом году. А в этом году он прислал мне эту пороховницу, ясно сказав этим, что мою усадьбу ждет пожар. Что выбраковка неугодных ему господ начнется с меня. И я сказала себе: мне безразлична судьба тех, кто готов помогать Браковщику, кто готов его поддержать или даже указать ему путь к нашей усадьбе и сказать: «Забирай ее! Она больше не наша любимая мисс Беатрис!» И пока Браковщик находился неподалеку от моих владений, пока он был намерен поквитаться со мной, я бы предпочла иметь деньги в сундучке, чем пшеницу в поле или зерно в амбарах. Золото он сжечь не сможет. Он не сможет напасть на меня, пока я нахожусь здесь, в полной безопасности, в этом кабинете, обставленном дедовской мебелью.

– Я согласна, – сказала я совершенно спокойно.

– Вот и хорошо, – кивнул мистер Гилби. – Через пару дней вы получите из моего банка проект договора и чек. Вы хотите сами убрать урожай?

– Да, – сказала я. – Но повозки за ним лучше прислать вам. У нас просто нет ни такого количества телег, ни такого количества лошадей, чтобы везти все это в Лондон.