Троецарствие - Ло Гуаньчжун

— В столице властвую я, — сказал Сунь Цюань, — За ее пределами распоряжаетесь вы!

После церемонии Лу Сунь спустился вниз и приказал военачальникам Сюй Шэну и Дин Фыну возглавить отряд его телохранителей. В тот же день они выступили в поход по суше и по воде.

В Сяотине было получено извещение о назначении Лу Суня, и это сильно встревожило Хань Дана и Чжоу Тая.

— Почему наш господин назначил полководцем этого книжника? — недоумевали они.

Вскоре в Сяотин прибыл и сам Лу Сунь. Никто не хотел ему подчиняться. Он вошел в шатер и приказал созвать совет. Военачальники не желали ему представляться, и их приходилось приводить силой.

— Господин наш назначил меня полководцем, чтобы я разгромил царство Шу, — сказал Лу Сунь. — В войске есть свои строгие законы, и вам надлежит их соблюдать. Нарушителей я буду наказывать, невзирая на лица. Запомните мои слова, чтоб вам не пришлось раскаиваться!

Военачальники молчали. Наконец Чжоу Тай произнес:

— Ныне племянник нашего господина, аньдунский военачальник Сунь Хуань, осажден в городе Илине. У него нет провианта, и на помощь к нему никто не идет. Просим вас, господин ду-ду, спасти Сунь Хуаня. Этим вы успокоите душу нашего господина.

— Сунь Хуаню помощь не нужна, — возразил Лу Сунь. — Я знаю силу его боевого духа и считаю, что он продержится до тех пор, пока я разобью армию Сянь-чжу, а тогда и для него минует опасность.

Военачальники, усмехаясь, покинули шатер.

— Назначить главным полководцем такого юнца! — ворчал Хань Дан. — Вы слышали, что он сказал? Ну, теперь погибнет наш Восточный У!

— Я пытался выведать у него план наступления, — отвечал Чжоу Тай, — но теперь вижу, что никакого плана у него нет. Не представляю, как он разобьет царство Шу.

На следующий день Лу Сунь передал по всему войску приказ стойко охранять все проходы в горах и никоим образом не выходить на бой с врагом. Военачальники посмеивались над его трусостью и кое-как выполняли приказ. Тогда Лу Сунь снова созвал их к себе в шатер и сказал:

— Командую войсками я! Вчера я трижды приказывал и пять раз напоминал, чтобы охранялись горные перевалы! Почему вы не выполняете мой приказ?

— С того времени, как великий ван Сунь Цюань покорил Цзяннань, я участвовал в сотнях битв, — произнес Хань Дан. — Остальные военачальники, прирожденные воины, также давно служат нашему господину. Великий ван поставил вас во главе всего войска. Вам следовало бы сначала продумать план наступления и дать указания, кому и куда выступать, ибо только в наступлении побеждают противника! Вы же приказываете нам обороняться и не выходить на бой. Разве вы надеетесь, что небо само покарает злодеев? Я никогда не боялся смерти, но не понимаю, зачем вы подрываете наш боевой дух!

Военачальники, стоявшие у шатра, зашумели:

— Хань Дан говорит правильно, мы хотим драться.

Выслушав их, Лу Сунь схватился за меч и властно закричал:

— Пусть я, по-вашему, книжник, но раз господин наш доверил мне такое важное дело, всю ответственность за него несу я! Еще раз приказываю вам держать оборону! Ослушникам буду рубить головы!

Военачальники разошлись недовольные.

Сянь-чжу развернул свои войска на семьсот ли от Сяотина до самых границ Сычуани. Было сооружено сорок лагерей. Днем знамена и флаги закрывали солнце, по ночам небо озарял свет костров.

Разведчики донесли Сянь-чжу, что Сунь Цюань назначил полководцем Лу Суня, а тот приказал войску обороняться и в бой не выходить.

— Кто такой этот Лу Сунь? — спросил Сянь-чжу.

— Лу Сунь — ученый из Восточного У, — ответил советник Ма Лян. — Он, правда, молод, но очень талантлив и прекрасный стратег. Это по его плану Люй Мын взял Цзинчжоу.

— А, так это тот самый мальчишка, который своим коварством погубил нашего брата Гуань Юя! — вспыхнул Сянь-чжу. — Его надо схватить, чего бы это ни стоило!

И он отдал приказ наступать.

— Талантами своими Лу Сунь не уступит Чжоу Юю, — предупреждал Ма Лян, — с ним нелегко справиться!

— Мы давно водим войска, так неужели же мы понимаем меньше, чем этот желторотый юнец? — закричал Сянь-чжу.

И он сам повел войска на горные перевалы.

Узнав, что Сянь-чжу приближается, Хань Дан известил об этом Лу Суня. И тот, опасаясь, как бы Хань Дан не совершил какого-нибудь необдуманного поступка, сам примчался к нему. Он увидел, что Хань Дан стоит на вершине горы и наблюдает за противником, войска которого разлились по горам и полям. Среди войск медленно колыхался желтый шелковый зонт.

— Вон там находится сам Лю Бэй, — сказал Хань Дан подошедшему Лу Суню и указал рукой в сторону желтого зонта. — Разрешите мне напасть на него!

Лу Сунь возразил:

— Наступая на восток, Лю Бэй выиграл десятки сражений, и боевой дух его войска крепок, как никогда. Сейчас нам необходимо обороняться. Выйти в открытый бой — значит потерпеть неудачу. Прежде всего надо воодушевить наших воинов и продержаться до тех пор, пока не изменится обстановка. Враг наступает, и ему кажется, что он добивается успеха, но если мы не выйдем в бой, он ничего не добьется и вынужден будет расположиться в лесах. Вот тогда мы и одержим над ним победу!

На словах Хань Дан согласился с Лу Сунем, но в душе не хотел ему повиноваться.

Сянь-чжу послал передовой отряд вызвать на бой врага. Но Лу Сунь приказал всем заткнуть уши и не слушать выкриков неприятеля. Он сам объезжал все заставы, разговаривал с воинами и велел им стойко держаться.

Видя, что враг не выходит, Сянь-чжу горячился.

— Лу Сунь великий стратег, — говорил ему Ма Лян. — Мы наступаем с самой весны, и Лу Сунь ждет, пока воины наши выдохнутся. Он не выйдет в открытый бой. Подумайте об этом, государь!

— Какая там у него стратегия! — возмущался Сянь-чжу. — Лу Сунь жалкий трус! Ведь они уже несколько раз были разбиты, и теперь он просто боится!

— Государь, погода сейчас очень знойная, — сказал начальник головного отряда Фын Си. — Воины наши и без того как в огне, зачем же бросать их в полымя?

Тогда Сянь-чжу распорядился перенести все лагеря в лес, поближе к реке, чтобы, дождавшись осени, продолжить наступление.

— Государь, а что если во время перехода на новое место враг ударит на нас? — спросил Ма Лян.

— Мы уже приказали У Баню с десятком тысяч слабых и старых воинов расположиться на виду у врага. Это отвлечет его внимание, — ответил Сянь-чжу. — Кроме того, мы сами устроим с восемью тысячами отборных воинов засаду в горной долине. Если Лу Сунь узнает, что мы перенесли лагеря, он нападет на У Баня, а тот обратится в бегство. Лу Сунь начнет погоню, а мы выйдем из засады и отрежем его от своих. Вот тогда мы и схватим этого мальчишку.

— Государь — блестящий полководец и прекрасный стратег! — восхищались военачальники. — Нам никогда с ним не сравниться!

Тут Ма Лян обратился к Сянь-чжу:

— Государь, мне стало известно, что Чжугэ Лян сейчас находится в Дунчуани. Он сам проверяет оборону всех горных перевалов, опасаясь нападения со стороны царства Вэй. Разрешите мне дать совет. Лагеря наши следует перенести в населенную местность, сделать карту и послать ее чэн-сяну…

— Зачем беспокоить чэн-сяна? — возразил Сянь-чжу. — Мы и сами неплохо знаем «Законы войны».

— Пословица гласит: «Одна голова хорошо, а две лучше», — заметил Ма Лян. — Надеюсь, государь, что вы не сомневаетесь в справедливости этих слов?

— Хорошо, — согласился Сянь-чжу. — Составьте план расположения наших лагерей в лесу и поезжайте к чэн-сяну. Если он найдет, что у нас не все правильно, сообщите немедленно.

Ма Лян уехал. Лазутчики донесли об этом Хань Дану и Чжоу Таю. Те поспешили к Лу Суню.

— Сянь-чжу перенес свои лагеря в лес, поближе к реке, и отдыхает там на прохладе, — сообщили они. — Вот сейчас было бы выгодно напасть на них!

Поистине:

Если бы правитель Шу засаду хитрую устроил,В нее попали бы враги, хоть трижды будь они герои.

О том, что ответил Лу Сунь, вы узнаете из следующей главы.

Глава восемьдесят четвертая

в которой рассказывается о том, как Лу Сунь сжег сорок лагерей, и о том, как Чжугэ Лян создал план восьми расположений

Когда Хань Дан и Чжоу Тай сообщили Лу Суню, что Сянь-чжу перенес свои лагеря в лес, обрадованный таким известием полководец сам отправился разведать обстановку. Он увидел на равнине только один лагерь, где развевалось знамя с надписью: «Военачальник передового отряда У Бань».

Чжоу Тай, сопровождавший Лу Суня, внимательно разглядывал старых и слабых воинов У Баня.

— Это не войско, а детские игрушки! — воскликнул он. — Разрешите нам с Хань Даном разгромить их! Если я не добьюсь победы, согласен понести любое наказание.

Лу Сунь долго всматривался в сторону врага и затем, плетью указывая вдаль, произнес:

— Видите вон ту глухую горную долину? Там витает дух смерти. Враг устроил в долине засаду и лишь для отвода глаз пока оставил на равнине лагерь с немощными воинами. Нас хотят поймать в ловушку. Никому в бой не выходить!