Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский

Где-то на полпути к шоссе дорога круто загибалась направо. Сергей повернул и увидел, что возле обочины застыл синий «жигуленок», а возле него с мольбой во взоре стоял пожилой мужчина. Крышка капота поднята, видимо, с машиной случилась беда. В этой глуши можно до вечера простоять, проезжающих мало. И потом, нужно не просто остановить проезжего. Желательно, чтобы человек разбирался в машинах: вдруг сложная поломка, требуется поставить диагноз. Тут Легостаеву равных было мало. Кончил автомеханический техникум, служил в автовзводе. В машинах от него секретов нет.

Сергей подъехал к обочине, подал задом поближе к «жигуленку». Запыхавшийся мужик тут же подбежал к нему:

— Выручите, пожалуйста! Что-то произошло с тормозной жидкостью. Вдруг педаль стала проваливаться, на табло загорелась красная лампочка…

— Сейчас поглядим.

Когда Легостаев приближался к машине, из нее вышла молодая женщина в белой блузке и шортах. Для жены вроде бы слишком молода — мужику примерно полтинник, ей раза в два меньше. На дочку не похожа — тот темный, глаза карие, она же блондинка с большими светло-серыми глазами. Очень симпатичная. Ноги, правда, чуть полноваты, но все равно — эффектная женщина.

Мужчина еще продолжал что-то говорить о тормозной жидкости, а Сергей уже заметил, что перегорел провод реле, и перебил его:

— У вас же вдобавок габариты не горят.

— Ой, — водитель всплеснул руками, — об этом я уже не заикаюсь. Мне бы с тормозами разобраться.

— Давайте нож, плоскогубцы, — потребовал Сергей. — Пока делаю свет, рассказывайте, что случилось с тормозной жидкостью?

Он зачистил перегоревший провод, аккуратно взял в зажим и поставил на место. Две минуты — и со светом полный порядок. Пощупал снизу бачок для тормозной жидкости. Так и есть, отломился один из патрубков. Тонкий, из пластмассы, которая от соседства с горячим двигателем становится хрупкой.

А дорога тут — колдобина на колдобине, как будто сплошь едешь по «лежачим полицейским». Ничего удивительного, что от непрерывной тряски трубочка отлетела.

— Вы куда едете? — спросил Легостаев.

— В Коленовск, — ответил мужчина и кивнул на свою спутницу: — Дочке завтра нужно на работу, поэтому возвращаемся.

Значит, все-таки дочка. Сергей пожалел, что он не может, как некоторые, легко знакомиться с женщинами. Не спросишь же у нее телефон в присутствии отца!

— У меня для вас два известия, — сказал он, — приятное и неприятное. Начну с приятного — до Коленовска вы доедете. Поставлю заглушку на один контур, и доедете. Если не будете слишком быстро гнать и слишком резко тормозить. Ну а в городе придется отправиться в автосервис.

Сказав это, Легостаев принялся строгать подвернувшуюся под руку сухую ветку, чтобы сделать затычку.

— Ну а неприятное какое? — спросил после паузы мужчина.

Блондинка засмеялась:

— Папа, сказано же тебе, что придется ехать в автосервис. Разве это приятно?

Когда Сергей закончил манипуляции с машиной, мужчина достал бумажник:

— Вы столько времени потратили на нас. Сколько я вам должен?

— Уберите ваш кошелек. Об этом и речи быть не может. Все автомобилисты помогают друг другу. — Легостаеву очень не хотелось так сразу расставаться с симпатичной блондинкой. — Я подумал, имеется еще один вариант. Когда выезжаешь на трассу, там, у перекрестка, есть магазин запчастей. Давайте остановимся. Если у них будет продаваться бачок, я сразу его вам поставлю. Чтоб уж вам ехать совсем спокойно.

— Неудобно вас задерживать. Вы же, наверное, торопитесь.

— Особенно мне торопиться некуда.

К магазину Сергей подъехал раньше «жигуленка». Зашел, посмотрел — все есть: бачок, хомутики, хорошая тормозная жидкость. Когда его «подопечные» подъехали, он сказал мужчине, чтобы тот покупал детали. Надеялся, пока тот ходит, поговорить с дочкой. Однако неопытный водитель боялся что-нибудь перепутать и попросил Сергея пойти с ним. Пришлось согласиться.

Закончив ремонт, Сергей попрощался. Отец и дочь горячо благодарили своего спасителя, сокрушались, что тот не соглашается взять деньги. Однако Легостаев был непреклонен, уехал. Вскоре он ругал себя последними словами. Ведь можно было сказать, что у «жигуленка» есть какие-то сложные неполадки, с ними не всякий справится, он приедет в Коленовск и починит, диктуйте адрес. Но это уже была, как говорят французы, смелость на лестнице. Упущенных возможностей не вернешь. Так он всю дорогу и думал о сероглазой блондинке, вспоминал милое лицо. Вспоминал и назавтра, и во все последующие дни. А когда через неделю вышел утром из дома, увидел ее, сидевшую на скамейке, напротив подъезда.

Обстоятельства складывались таким образом, что Плетневу, как и его коллегам, тоже пришлось отправиться для беседы к Свентицкому в госпиталь. Антон совершенно не знал, с какой стороны подступиться к поиску пресловутых рейдеров, о которых рассказал помощник Андрея Владиславовича. Публика, судя по всему, серьезная. Сейчас какую газету ни раскроешь, можно постоянно встретить материалы об отборе имущества, о поглощении компаний. Это их типичные дела.

На этот раз пропуск для сотрудника «Глории» был заранее заказан, и Плетнев миновал проходную без эксцессов.

Свентицкий по-прежнему лежал в той же палате на четвертом этаже. У дверей дежурили двое охранников. Антон сразу заметил изменения, произошедшие со времени его предыдущих визитов в госпиталь, — на окне в конце коридора установлена металлическая решетка. Ее еще даже не успели покрасить. Очевидно, преступник забрался по старому высокому тополю, росшему рядом. Некоторые сотрудники больницы предлагали спилить дерево. Однако директор, фанатичный любитель живой природы, предпочел поставить решетку.

Следователи военной прокуратуры предполагали, что преступник намеревался убить охранника, затем вбежать в палату и убить генерал-лейтенанта. Оставалось непонятным, как этот киллер собирался отсюда выбраться. Ведь уже после первого выстрела все были подняты на ноги. Так или иначе, тому удалось ускользнуть, не оставив никаких следов, кроме пули от пистолета ТТ, которую извлекли из груди Качелина. Олег Валентинович находился в этой же больнице, состояние его оставалось тяжелым. Однако выводы врачей были оптимистичны — выдюжит майор, будет жить.

Санаев отправил пулю на экспертизу, но и без выводов экспертов почти никто не сомневался: стреляли из того же пистолета, что и в генерал-лейтенанта.

В состоянии здоровья Свентицкого наметился заметный прогресс. Он с помощью медсестры вставал, доходил до туалета. Если первое время дремал или лежал не раскрывая глаз, то сейчас наоборот — спал мало, читал запоем — весь был обложен книгами и газетами, которые большими порциями приносила Наталья Викторовна. Сейчас она приходила реже, чем раньше. То, бывало, появлялась по два раза на дню, а теперь ходит через день. Оно и понятно — дело пошло на поправку, можно не беспокоиться.

Когда Плетнев принялся его расспрашивать, выяснилось, что фамилии людей, претендующих на обещанный фонду особняк, генерал не знал.

— Представлялись только по имени-отчеству. Затрудняюсь сказать, настоящие или вымышленные. Тогда я не думал, что это могут быть преступники.

— Визиток не оставляли?

— Нет. Первым приходил Дмитрий Михайлович — директор фирмы, размещавшейся в этом особняке до реставрации. Говорил, что они там располагались долго, их телефоны указаны во всех справочниках. Переезд надолго выбьет их из колеи.

— Он предлагал уступить особняк на выгодных условиях?

— Точно. Давал взамен другое, на окраине, где-то возле кольцевой дороги, и приплачивал фонду деньги.

— Предложение заманчивое?

— Поймите, я не волен распоряжаться предоставляемым имуществом. Нас пускали в гости, особняк не наша собственность. Без устали объяснял ему это, однако он продолжал настаивать, предлагал превратить фонд «Рукопожатие» в акционерное общество. Говорил, что их фирма объединяется с белорусской, и если я стану артачиться, мне несдобровать. От меня угрозами ничего не добьешься. Я его отшил. Вдобавок мне казалось, что он блефует. Насколько я знаю, подобные переговоры ведут не главы предприятий. Этим занимаются юристы. Действительно, после Дмитрия Михайловича ко мне стал ходить юрист Владимир Иосифович. Язык у него подвешен — будь здоров. На все мои доводы находил десяток контрдоводов. Единственное, что меня удерживало от продажи особняка, — улыбнулся Свентицкий, — так это то, что он чужой. Разве можно торговать чужой недвижимостью?! Оказалось, можно, Владимир Иосифович объяснял мне замысловатую комбинацию, в результате которой дорогостоящий актив, то есть дом, отойдет в собственность какой-то белорусской фирмы. Я понял, что дело связано с фальшивыми документами, и выставил юриста из кабинета.