Трое сыщиков, не считая женщины - Фридрих Незнанский

Врач уже второй раз заглянул в палату, давая понять, что следует оставить больного в покое. Щеткин встал:

— Спасибо, не буду вас больше утруждать. Желаю, Андрей Владиславович, скорейшего выздоровления. Когда у нас будут вопросы, снова обратимся к вам.

— Буду рад помочь. Хочется распутать этот клубок.

— Есть еще один деликатный момент, — замялся оперуполномоченный. — В расследовании вашего дела принимают участие сотрудники частного детективного агентства «Глория». Они сразу не сказали, чтобы не волновать вас…

— Мы заплатим, — перебил его генерал-лейтенант, понявший, о чем идет речь. — Можете сразу взять деньги у жены.

— Сразу не обязательно. Потом оформим.

— Кредит так кредит. С деньгами проблем не будет. Я никогда не ходил в должниках.

Утром Меркулову позвонили из военной прокуратуры и сказали, что хотят показать ему результаты допроса сержанта Алферова с помощью детектора лжи. Договорились, когда военные к нему приедут. Сразу после этого Константин Дмитриевич позвонил Турецкому:

— В семнадцать часов ко мне привезут записи полиграфа при допросе Алферова — водителя генерал-лейтенанта.

— Они что, по-прежнему занимаются этим делом?

— А как же иначе?! И будут заниматься. Вдобавок охранник же Свентицкого ранен, он офицер вневедомственной охраны. Приезжай, тоже посмотришь. Обсудим.

— Костя, этот детектор лжи — чепуха на постном масле. Там все зависит от человека, который задает вопросы. Вернее, от его наблюдательности.

— Но ведь аппарат тоже выдает какие-то данные, есть запись. На всякий случай нужно посмотреть.

— Пускай тогда Щеткин тоже приезжает, — буркнул Александр Борисович. — Майор все-таки штатный сотрудник МУРа, а со мной мороки не оберешься, мне пропуск выписывать придется.

— Ну, хватит жеманиться! Выпишу тебе временный, хоть на месяц, хоть на три. Куда ты теперь от нас денешься. Да и нам без тебя неуютно. Так что жду.

Хотя Турецкий не показал вида, его обрадовал этот звонок. Он по-прежнему чувствовал себя частичкой системы, именуемой Генеральной прокуратурой, и ему было приятно, что его не отторгают. Александр Борисович уже намеревался сегодня вечером выехать в Самару, чтобы пройти по следам пропавшей церковной чаши. Однако после приглашения Меркулова решил отложить поездку на денек.

Из военной прокуратуры приехал хорошо известный на Большой Дмитровке капитан Сергей Сергеевич Санаев. Следователям часто приходилось сталкиваться с ним по делам службы.

— Наши на Псков не проходили? — спросил Александр Борисович, заходя в переговорную комнату, куда была доставлена аппаратура для просмотра записей полиграфа. Присутствующие рассмеялись: если Турецкий шутит — все в порядке. Значит, полон сил и желания работать. Сам он, правда, делал вид, что чем-то недоволен.

— Выходит, Санаев, военная прокуратура занимается этим делом?

— Я, Саша, не волен ничего никому передавать. Скажут потом, что от работы отлыниваю. Мне это нужно?

— Тут причина другая. Работы у тебя хватает, ты бы и рад избавиться от лишнего дела, только, видать, оно приняло серьезный оборот.

— Как же иначе? Такая сложная охота. Ищем черную кошку в темной комнате, да еще неизвестно, есть ли она там.

— Но, перефразируя Феликса Эдмундовича, можно сказать, что следствие нужно вести чистыми руками. А у вас — вообще безрукий аппарат, детектор лжи.

— Что с того? — удивился капитан.

— Ну как же! — Александр Борисович незаметно подмигнул Меркулову, давая понять, что валяет дурака. — Детектор лжи требует добровольного согласия допрашиваемого. Сержант согласился?

— Его никто и не спрашивал.

— То-то и оно, Санаев. Налицо нарушение пятьдесят второй статьи Конституции России, гласящей о том, — он поднял указательный палец, — что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом.

— Не очень-то он еще пострадал, — хмыкнул Сергей Сергеевич. — Вы сейчас сами убедитесь, сержант что-то скрывает. И мы еще станем зачитывать этому щенку билль о правах? Нет уж, дудки.

Капитан включил аппарат, и они стали смотреть запись: вопросы, ответы, показания полиграфа. Санаев исправно комментировал.

«Вы можете описать внешность человека, стрелявшего в генерала Свентицкого?» — звучал женский голос. «Я уже говорил об этом». — «Вы пишете стихи?» — «Пишу». — «Часто?» — «Редко»… «На что вы собирались потратить деньги, полученные за заказное убийство?»

В этом месте Сергей Сергеевич с торжествующим видом показал на монитор компьютера:

— Видали, куда дошла стрелка? Амплитудные параметры просто зашкаливают.

— Сереж, дай на минутку руку, — неожиданно обратился к нему Турецкий.

Взяв руку удивленного капитана, Александр Борисович нащупал на запястье пульс и спросил:

— Ты спортом занимаешься?

— Боксом балуюсь. Хочешь вызвать меня на ринг? — улыбнулся тот.

— Отвечай, не увиливай. Спортом занимаешься?

— Занимаюсь.

— У твоей жены есть любовник?

— Что? — возмущенно произнес Санаев.

— Вот видишь, — удовлетворенно сказал Турецкий, отпуская его руку. — При последнем вопросе твой пульс участился. И это при том, Сережа, что ты не женат. И вопрос тебе задает не следователь, которого ты видишь впервые в жизни, а старый приятель. Чего же ты хочешь от этого парня, оказавшегося среди незнакомых людей, большинство из которых старше него по возрасту и, стало быть, по званию?

— Ты не понимаешь. Допрос — совсем другое дело, — закипятился капитан. — Исследование на полиграфе учитывает множество разных параметров, которые затем обрабатываются на беспристрастном компьютере, после чего выдается суммарная результирующая. Это объективная оценка!

— Обрабатывайте сколько душе угодно. Только не нужно строить на этом обвинение.

— По-моему, Саша, про обвинение, в принципе, говорить еще рано, — перебил его Меркулов.

— Но все к тому идет семимильными шагами. Если сейчас не выйти за рамки данных полиграфа, они застынут и будут фигурировать до самого суда как самый важный показатель.

— Что же ты хочешь? — спросил обиженный Санаев.

— Чтобы на эти данные обращали внимание в последнюю очередь. Есть более подозрительные факторы.

Константин Дмитриевич придирчиво посмотрел на Турецкого:

— Откуда они появились?

— Из разговоров с пострадавшим Свентицким. Это и месть обиженных сослуживцев, и имеющийся в его коллекции дорогой экспонат, пропавший из краеведческого музея, и — что меня особенно настораживает — суета вокруг обещанного для его фонда помещения в центре Москвы. Маловероятно, что сержант имеет отношение к покушению. Траектория его жизни совершенно иная. Когда вы, — он обернулся к Санаеву, — разберетесь со вторым покушением, с раненым, этим вашим вневедомственным охранником, сами убедитесь, насколько я прав.

Глава 13 СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО

В мае прошлого года Сергей Легостаев отвез своих друзей — школьного товарища и его жену — в деревню. Те купили по дешевке домик во Владимирской области, за триста с лишним километров от Москвы. Добираться туда на общественном транспорте крайне неудобно что на автобусе, что на поезде — все с пересадками, да не с одной, и нужно сто раз изучить расписание, чтобы не куковать слишком долго на пересадочном пункте. Тем более, трудно ехать в мае, после зимнего перерыва, когда нужно брать с собой много вещей. Своей машины у них не было, и Сергей охотно отвез хороших друзей. Тем даже просить не пришлось, сам вызвался. Заодно побыл там денька три, подышал свежим воздухом. Мог еще оставаться сколько угодно, да он не большой любитель деревенской жизни. Носить дрова, топить печку, таскать воду то для поливки, то для бани… Самое противное для него — это копать грядки. Но ведь не сидеть же в холодке сложа руки, когда хозяева в поте лица горбатятся на огороде. Не в его это характере. Помогал чем мог, а через три дня с плохо скрытым удовольствием уехал.

Из деревни Сергей выехал рано утром, когда солнышко еще не припекало. До основной магистрали, Нижегородского шоссе, нужно было проехать километров пятьдесят. Дорога пустынная, воздух свежий, птички чирикают, на березах появились маленькие изумрудные листочки. Красота!

Где-то на полпути к шоссе дорога круто загибалась направо. Сергей повернул и увидел, что возле обочины застыл синий «жигуленок», а возле него с мольбой во взоре стоял пожилой мужчина. Крышка капота поднята, видимо, с машиной случилась беда. В этой глуши можно до вечера простоять, проезжающих мало. И потом, нужно не просто остановить проезжего. Желательно, чтобы человек разбирался в машинах: вдруг сложная поломка, требуется поставить диагноз. Тут Легостаеву равных было мало. Кончил автомеханический техникум, служил в автовзводе. В машинах от него секретов нет.