Незалеченные раны. Как травмированные люди становятся теми, кто причиняет боль - Ахона Гуха

проблемы с употреблением алкоголя или наркотиков, полный отказ от них обязателен.

Хотя в большинстве австралийских юрисдикций употребление различных веществ (за исключением алкоголя) криминализировано, это не соотносится с прагматикой работы в сфере здравоохранения. Я воспринимаю зависимость как проблему со здоровьем, а не с законом, и напоминаю своим клиентам, что я не работаю в полиции, когда они боятся обсуждать со мной употребление экстази или марихуаны по выходным (однако я побуждаю их в мельчайших подробностях исследовать, что привело к употреблению запрещенных веществ и почему они сначала не попробовали другие механизмы управления настроением).

Отношенческие травмы, полученные во взрослых интимных отношениях, тоже могут вызывать серьезные проблемы с управлением эмоциями. Интимные отношения во многом отражают привязанность, которая была/есть у нас к родителям, и они могут быстро усугубить существующие раны или нанести новые. У меня было множество клиентов, столкнувшихся с насилием со стороны интимного партнера, и все они признавались, что их страх перед обидчиком был больше, чем они могли себе представить, и что они были в ужасе от степени печали и страха в отношениях (или страданий, возникших после их завершения). Насилие со стороны интимного партнера и принудительный контроль являются серьезными проблемами с психологической точки зрения из‑за вреда, который они причиняют, и реактивации травм в системах привязанности и управления эмоциями.

Что такое эмоциональная регуляция/управление эмоциями?

Эмоциональная регуляция, или управление эмоциями, – это умение распознавать возникающие эмоции, понимать их, а также реагировать на них в гибкой и обусловленной контекстом манере (т. е. человек может выражать печаль на работе не так, как дома с партнером). Она не подразумевает подавление эмоций или, наоборот, беспрепятственное выражение всех возникающих чувств.

Эмоции – это информация, а не факты, и эффективная эмоциональная регуляция подразумевает их прагматическое использование на фоне постоянного потока.

Мы учимся успокаиваться и управлять эмоциями у родителей или других опекунов, и это ложится в основу развития наших навыков эмоциональной регуляции. Со временем мы, наблюдая за родителями и другими людьми, учимся управлять эмоциями посредством той модели, которую мы у них усвоили. В семьях обычно есть характерная эмоциональная среда, которая включает нежелательные эмоции, допустимые способы выражения эмоций, а также реакции.

Обучение эмоциональной регуляции может быть нарушено многими способами:

➧ Родителям не удается эффективно успокоить младенца, когда он находится в дистрессе, что ведет к нарушению эмоциональной регуляции на довербальном этапе. Такие дети учатся успокаиваться, отстраняясь от пугающего эмоционального опыта и входя в состояние выученной беспомощности, поскольку они понимают, что помощи ждать бессмысленно.

➧ Родители сами имеют ограниченную способность управления эмоциями и ведут себя деструктивным образом, например замыкаются в себе, когда им грустно, употребляют алкоголь до состояния оцепенения, прибегают к насилию во время гнева или внушают ребенку вредоносные установки, например «мальчики не плачут».

➧ Человек подвергается влиянию общества, в том числе учителей, сверстников и СМИ. Помню, у меня была клиентка, страдавшая ПТСР, и я спросила ее, что, по ее мнению, является первопричиной блокирования эмоций. «Чак Норрис, – ответила она сухо. – Меня растили на диете из Чака Норриса, Джона Уэйна, Брюса Ли и Клинта Иствуда». Это привело к развитию стоицизма, из‑за которого моя клиентка не обращалась за помощью, когда к ней проявляли жестокость на работе.

➧ Детство, характеризующееся тяжелыми обстоятельствами или хаосом (серьезное заболевание брата/сестры, наркозависимость родителей и т. д.), из‑за которых ребенок не получил достаточно внимания, необходимого для развития навыков самоуспокоения. Это может вызвать больший дистресс, чем развивающаяся нервная система способна вынести.

Эти факторы часто работают в совокупности. Человеку не удается управлять эмоциями, и он попадает из‑за этого в неприятности (драки в школе, проблемы с поддержанием дружеских отношений, социальная изоляция и т. д.). В результате у него формируется либо недостаточно межличностных связей, либо проблемные связи, которые пробуждают и усугубляют ранее испытанный дистресс. Хорошая эмоциональная регуляция во многом зависит от связи между окружением человека и его потребностями, и эффективное, здоровое управление эмоциями практически невозможно в условиях насилия, опасности, обесценивания и пренебрежения.

У Анны было множество проблем с эмоциями, распространенных среди других жертв. Она практически всегда подавляла эмоции и чувствовала, что впадает в оцепенение. Время от времени эмоции выплескивались из нее неконтролируемым образом, и, чтобы наказать себя за это, она стыдила себя и наносила самоповреждения. Научиться просто распознавать и называть испытываемые эмоции было важной задачей, требовавшей интенсивной работы с той частью Анны, которая предпочитала отстраненность и искала безопасности в ощущении оцепенения.

Травма и испорченные отношения

Именно внутри отношений люди как получают комплексные травмы, так и излечиваются от них. Этот парадокс ужасает жертв и иногда ведет к петле обратной связи «плохие отношения – неудовлетворенные потребности – отчаянные попытки завести отношения и удовлетворить эти потребности – плохие отношения – усугубленная травма».

В травмах отношения и привязанность играют главную роль. Абьюзивные или сложные отношения могут нарушить нашу способность формировать привязанность, распознавать характеристики здоровых и нездоровых отношений, осознавать границы, а также использовать отношения и совместное регулирование (управление эмоциями путем внимания к успокаивающим сигналам другого человека) в качестве механизма восстановления. Мы должны понимать, распознавать и строить хорошие отношения, чтобы избежать ревиктимизации, связанной со вступлением в близкие отношения с опасными людьми.

Мы социальные существа и нуждаемся в надежных связях.

Как травма влияет на привязанность

Привязанность [3] – это биологическая потребность устанавливать связи с другими людьми. Человеческие дети беспомощны первые несколько лет своей жизни, и их выживание зависит от родителей/опекунов. У всех нас под влиянием ранних отношений с родителями формируется определенный тип привязанности [4]. Он влияет на все, что мы делаем, и на наши близкие отношения. Он играет наибольшую роль в интимных отношениях, но также может проявляться в дружбе и других отношениях. Вообще, привязанность состоит из двух динамик: отталкивание и притягивание. Отталкивание – это стремление к независимости и автономии, которое проявляется, например, когда ребенок выворачивается из материнских рук, чтобы отправиться на поиски чего‑то нового. Притягивание – это притяжение к другому человеку, стремление к близости, заботе и интимности. Привязанность подразумевает баланс этих двух динамик, поскольку мы нуждаемся одновременно в независимости и близости. Травмы привязанности (их наносят жестокие, непоследовательные или ненадежные родители/опекуны) ведут к проблемам с близостью. Некоторые люди испытывают тревогу, сближаясь с окружающими, а некоторые – находясь без близких отношений.

Сердце привязанности: поиск надежной базы

В центре теории привязанности находится «надежная база»: отношения, к которым мы возвращаемся снова и снова, чтобы