Развлечения для очень взрослых девочек (СИ) - Аникина Анна

Кузьмин зашумел кофемашиной.

— Я тут в Москве по случаю. Лелька не знает, что я к тебе пришёл. Не утерпел. Хотел увидеть. В глаза. Человека, который так её изменил. Пообщаться хотел с тобой, — отхлебнул кофе из чашки.

Кузьмин вопросительно посмотрел на него.

— Вы надолго в Москве? Лёля прилетает вечером завтра.

— Самолёт с Кубинки обратно в полночь.

— Вы в биллиард играете?

— А то!

— Тогда приглашаю Вас вечером на партию. Русский?

— Договорились.

На самом деле Кузьмин знал, что Склодовский увлекается биллиардом. Стол с зелёным сукном стоял на Лелиной даче. Она рассказывала, как отец ещё в детстве учил её играть. Сам Кузьмин владел кием не так чтоб виртуозно. Но чего не сделаешь, чтобы познакомиться с отцом любимой женщины.

Вечером они уже сражались около биллиардного стола.

Владимир Максимович рассказывал флотские байки. Кузьмин не оставался в долгу с медицинским юмором. Но по ходу игры и о Лёле, и об их совместных планах, и о том, что к Кузьмину приезжает жить дочь, успели поговорить.

Кузьмин уже ночью повёз Склодовского в Кубинку на военный аэродром.

— Вот, Александр Евгеньевич, дочь у меня одна. Ты понимаешь. Сам отец. Побереги, — жал Шуре руку на прощание Лёлин папа.

— Понимаю. Буду беречь. Она чудесная. Как солнце.

— Это ты точно сказал. Ждём. Если соберётесь все вместе, будем рады. Когда ты ещё Кольский полуостров увидишь. И звони. В любое время дня и ночи.

— Я на связи. Для Вас круглосуточно.

Кузьмин ехал в Москву по ночному Минскому шоссе. Перебрал в голове все сегодняшние разговоры. Вспоминал внимательный взгляд Склодовского. Думал, как бы он сам смотрел на кавалера дочери. Может быть и не был бы столь благоприятно настроен. Слава богу, ему ещё рано об этом думать.

Глава 48

Кузьмин стоял в прилёте Внуково. Он думал о том, что аэропорты, вокзалы и больницы видят гораздо больше настоящих проявлений любви, чем ювелирные магазины и ЗАГСы.

Хотя именно в ювелирный и ЗАГС он был намерен затащить Лёлю.

Нет. Сначала нужно купить помолвочное кольцо. Теперь всё сложнее, чем даже пятнадцать лет назад. А уж потом идти подавать заявление и покупать обручальные. Или теперь уже не ходят в ЗАГС с бумажкой из Сберкассы? Значит сначала надо узнать. План составить. Ох, не зря Лёля любит планы. Полезная штука. Самое страшное, если она не согласится выходить за него.

Многие его ровесники, первые браки которых не удались, не спешили снова оформлять отношения. Кузьмин же думал о женитьбе всё чаще. С явным и неукротимым удовольствием. Вот уж действительно, важно не "что" или "где", а с кем.

Занятый мыслями о том, как будет приятно говорить: "Познакомьтесь, это моя жена", Кузьмин прошляпил объявление о посадке.

Пока летела, Склодовская мысленно пыталась ускорить время. А оно, как назло, еле ползло. Стрелки часов еле двигались. Самолёт летел с черепашей скоростью.

Соседка рассказывала ей про своих детей-школьников. Лёля слушала краем уха. Ей совсем не хотелось признаваться, что она учитель. Даже когда женщина в пылу стала распекать школьных педагогов своих чад, Лёля только заметила вскользь, что у каждого своя работа. И лучше бы каждому на своём месте быть специалистом.

Когда почувствовала снижение, все мысли были только о Шуре. Она ясно его себе представляла. Как он стоит, перекатываясь с пятки на носок. Может быть с цветами. Хотя нет, точно с цветами. Это же Кузьмин! Помечтала, как возьмёт в ладони его лицо. Заглянет в глаза. Найдёт жёлтый ободок на серой радужке. Очнулась от мыслей, только когда командир объявил о прибытии в аэропорт Внуково.

Лёля вынырнула из толпы метрах в двадцати от Шуры. Перехватила его взгляд. Остановилась. Замерла. Александр вздрогнул. Двинулся навстречу. Как ледокол.

Очень хотелось трогать её сразу всю. Букет розовых пионов в руке мешал делать это двумя руками. Так они и стояли несколько минут, прижимаясь тесно. Не в силах пошевелиться и оторваться друг от друга ни телами, ни взглядами.

— Шур, а можно мы отсюда никуда не пойдём, — вдруг подала голос Лёля.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Совсем никуда?

— Ага. Я не хочу тебя отпускать.

— Если дело только в этом…, - Кузьмин подхватил её на руки.

Рыжие кудри на розовых пионах.

— Шурка… Чемодан, — собрала остатки разума Лёля.

— Ох, ты. Чемодан. Может, ну его?

— Там копчёный палтус и вяленая оленина. Папа тебе передал. И мамина настойка из морошки, — очнулась в ней хозяйственность.

Кузьмин нехотя поставил Лёлю на ноги. Подхватил чемодан. Второй рукой прижал к боку свою женщину.

У них было ещё восемь часов на то, чтобы не отрываться друг от друга.

Глава 49

Удалось побыть вдвоём всего четыре минуты. На стоянке они успели погрузить чемодан в багажник "танка" Кузьмина, как через несколько машин раздалось: "Помогите! Маме плохо!".

Александр в три больших прыжка преодолел расстояние. Лёля, сунув букет в салон, посеменила следом.

— Лёль, скорую набирай. И чемоданчик мой из машины. Бегом. Девушка, Вы дочь? Данные скажете, когда диспетчер спросит. Что она принимает?

Кузьмин уже подкладывал под голову пожилой женщины валик из своей джинсовки. Считал пульс.

Разомлевшая от его близости Лёля не сразу сообразила, что от неё требуется. Потом как-то собралась, пока набирала 112. Вспомнила, как Кирка ей самой вызывала врачей.

Добежала до машины Кузьмина, добыла чемоданчик. Отозвался диспетчер. Вместе с дочерью пострадавшей они надиктовали данные.

— Трубку мне, — бросил Кузьмин.

Дальше говорил с диспетчером он. Лёля растерянно стояла в стороне.

Вот он Александр Евгеньевич. Врач. Точный, быстрый, сосредоточеный.

Бригада прибыла быстро. Уложили женщину на каталку. Кузьмин говорил с врачом скорой. Потом разговаривал по своему телефону. Видимо, с принимающей больницей.

Больше всего Лёля боялась, что он сейчас сядет в скорую и уедет в больницу вместе с этой женщиной. А она останется одна.

Стыдно от этих мыслей было невероятно. Она бы добралась. И машину его, хоть и страшно водить такой "танк" пригнала бы из аэропорта. Тем более, что Кузьмин уже давал ей сидеть за рулём.

Надо привыкать, что он не может принадлежать ей одной. И если рядом больной, то Шура в первую очередь врач. Значит не мешать, помогать, поддержать. Без условий и капризов. Как её мама всегда поддерживала отца. Молча заново собирая ему тревожный чемодан после каждого выезда на учения. Ни словом не упрекнув за отсутствие дома месяцами, когда он в походе. Вот так правильно.

Тем временем скорая врубила сирену и стала выбираться в сторону ближайшей больницы. А Кузьмин остался.

— Ты не поехал? — Лёля не смогла скрыть облегчения и радости в голосе.

— Там есть, кому ей заниматься. До нас её все равно далеко везти, — Кузьмин, стоя на коленях прямо на асфальте, собирал свой чемоданчик, — Испугалась? Думала, я уеду?

— Честно, да. Думала, уедешь. Я бы справилась, Шур.

— Ох, солнце, я не сомневаюсь. Ты у меня вообще всё можешь сама. Ну, или почти всё, — Кузьмин притянул её к себе, — Но я тебе не дам всё делать самой. И не мечтай. Ты права, будь случай потяжелее, я бы поехал. Завтра позвоню туда в отделение, обязательно узнаю о самочувствии.

Утром Лёля застала Кузьмина на кухне. Он курил в форточку.

— Шур, что-то случилось? — обняла со спины, прижалась, потом поцеловала вдоль позвоночника. Мышцы были каменные.

— Та женщина… Она умерла ночью. Причины выясняют.

— Ох, Шура!

Не мог Кузьмин быть виноват! Его вообще могло рядом не оказаться. Он же сделал то, что должен был.

— Ты думаешь, что виноват в этом?

— Пока не знаю. Формально — нет. Если ты об этом.

Да, Лёля малодушно думала именно про это. Могут ли Шуру как-то привлечь к ответственности.

— Солнце, так бывает, — Кузьмин потёр глаза кончиками пальцев, — сначала всё хорошо, а потом человек вдруг умирает. Причин может быть тысячи. Тромб, например, одна из самых частых причин внезапной смерти. Там будут разбираться. Обещали держать в курсе.