Борт С-747 приходит по расписанию - Фридрих Незнанский

Выйдя из бара, Андрей остановился в некотором отдалении. Решил подождать злодея, вдруг тот объявится. Закурил, простоял приблизительно полчаса и собрался было уходить, когда на асфальтовой дорожке появилась компания из трех медленно едущих мотоциклистов. Один из них в центре чуть впереди остальных. По всему было видно, он здесь главный. Похоже, это и есть Гризли.

Догадка Корешкова оказалась верной, что чуть позже подтвердил один из находившихся на веранде байкеров – увидев лидера, он громко приветствовал его, обратившись по имени. Гризли направился к его столику, обосновался там и сразу оказался в центре внимания. Поскольку вечер очень теплый, он был в кожаной жилетке со шнуровками, надетой прямо на голое тело. На шее висели цепи с амулетами, на руках и торсе красовались устрашающие красно-синие татуировки. Поверх банданы на голове Гризли был надвинут черный цилиндр, вроде того, какой обычно изображался советскими карикатуристами в качестве неизменного демонического атрибута дяди Сэма.

Корешков понял, что с Гризли разговаривать бесполезно. Сказать ничего не скажет, вдобавок можно спугнуть остальных. Для начала следует побеседовать с его двумя спутниками, которые сопровождали кумира в аварийную ночь. Постоянных оруженосцев у Гризли, как удалось выяснить, нет и не было. Скорей всего, свита его составилась случайно, приблизил тех, кто подвернулся под руку. Может, это они приехали сейчас с ним, может, другие. Это несущественно, все равно придется отправиться по адресам. Их два: один байкер живет на Тишинской площади, второй – где-то у черта на рогах, в Новогирееве. Разумеется, сначала нужно ехать поближе. В случае удачи не придется тащиться за тридевять земель.

В субботу после обеда, которым его потчевали бабушки, Андрей поехал на Тишинку. Поговорив с жильцами, он без особого труда выяснил, что тамошнего байкера звали Филипп Синюков. Он жил в квартире один. Его мать несколько лет назад каким-то хитрым образом уехала в Англию, там нелегально работала, выдавая себя за португалку. Потом она удачно вышла замуж и, похоже, осталась на туманном Альбионе навсегда. В России уже года три не появлялась.

Особых претензий к Филиппу у соседей не было. Вечерами и ночами где-то болтается со своим мотоциклом, днем отсыпается. Нигде не работает, поскольку мать в Лондоне хорошо зарабатывает и щедро отстегивает ему. Крутой «Харлей-Дэвидсон» и навороченная одежда – это все куплено на ее доходы. Часто ли ходят ли к нему знакомые? Не очень. Раньше у него была баба, она здесь и жила. Но теперь расстались. Иногда заходят какие-то парни, но шума – музыки или пьянки – не слышно.

Корешков не скрывал, что расследует уголовное дело, в котором косвенно может быть замешан и Синюков. Соседи сказали ему номер домашнего телефона Филиппа. Андрей позвонил ему по мобильнику, стоя на лестничной клетке возле синюковской квартиры. С первых слов почувствовал, что собеседник говорит спросонья, поэтому плохо соображает. Бывшему разведчику не составило большого труда уговорить его впустить в квартиру.

Филиппу оказалось двадцать пять лет, выглядел и того моложе. С правоохранительными органами раньше практически не сталкивался. Поэтому он робел в разговоре со следователем, именно так представился Корешков, торопливо отвечал на все вопросы. Рассказал, что Гризли пригласил его и Макса на покатушки. Мол, нужно завести одну азартную девку.

– Мы и согласились. Думали, может, ее нужно припугнуть. Или наоборот – обольстить. Может, Гризли так ухаживает.

– А разве у него нет дамы сердца?

– В принципе, есть. Людка. Но мало ли что…

– Получается, вы думали, что Надежду нужно припугнуть или обольстить. Других вариантов не предполагали?

– Еще думали, может, нужно доломать ее машину. Разговор с глуповатым молодым человеком изрядно утомил Корешкова.

– Вы раньше были знакомы с погибшей? – спросил он.

– Сроду ее не видели.

– И даже когда вы уже мчались по шоссе бок о бок с ней, не поняли, что дело дойдет до беды?

– Да кто же знал, что она разобьется?! – искренне удивился Филипп. – Думали, слегка полихачим, потом разъедемся. А оно вон как вышло.

Корешков понял, что ко второму свидетелю, Максиму, можно не обращаться, ничего нового не узнаешь. Сказать правду может только сам Гризли. Андрея же в первую очередь интересовало, кто «заказал» лидеру байкеров Надежду? Однако Гризли наверняка не столь примитивен, как Филипп, с ним душещипательную беседу не проведешь. Тут нужно действовать по-другому.

– Филипп, кроме Воробьевых гор, компания Гризли где-нибудь тусуется?

– По понедельникам – на Полярной улице.

– Почему именно там?

– Это рядом с домом Гризли.

– А что за место?

– Какой-то недостроенный заводик с дырявым забором.

Андрей с младых ногтей был моторизованным человеком. Мечтать же о своем транспортном средстве он начал, еще будучи школьником. Внешних причин для появления такой страсти не имелось и в помине. Никто из родственников или знакомых не имел собственной машины, шоферов в роду не было. Тем не менее примерно с пятого класса его не покидала мечта о машине, о работе таксиста, дальнобойщика, короче говоря, о профессии, связанной с рулем. Но приобретение машины дело далекое, для начала, едва закончив школу, он завел себе мотороллер. Ему нравилось, что на нем не пачкаешься, можно ездить в костюме куда угодно: хоть в гости, хоть в театр. Позже он понял, что для езды по городу требуется скорость побольше, и купил лучший по тем временам мотоцикл «Ройял полис». На нем он поездил совсем мало. Вскоре пришлось отправиться на работу за границу, а вернувшись, уже был в состоянии купить машину. Мотоцикл же стоял целый и невредимый у соседа в гараже. Время от времени Корешков его протирал, смазывал, заводил, прогревал, короче говоря, двухколесный друг находился в боеспособном состоянии.

* * *

По вполне понятным причинам по воскресеньям в городе мало машин. Грузовики выходные, легковые еще в пятницу рванули за город, где останутся до понедельника. Поэтому московские байкеры оттягивались на полную катушку, а на следующий день устраивали отходняк где-нибудь в таком месте, куда недалеко добираться. Те, кто жил в северной части города, подтягивались на Полярную улицу. Их привлекала сюда забытая богом и людьми территория недостроенного завода. Вся она заросла сорняками, была завалена растрескавшимися железобетонными плитами, захламлена проржавевшими, отжившими свой век механизмами и строительным мусором. Над всем этим воплощением хозяйственного разгильдяйства громоздились остовы высоких фабричных корпусов, прогреваемые солнцем, продуваемые ветром и омываемые дождями. Поскольку у них не было стен, они напоминали гигантские этажерки.

С наступлением темноты байкеры и их подруги собрались возле железных бочек, в которых поддерживали огонь – бросали туда все, что попадалось под руку. Иногда это оказывалась какая-нибудь резиновая дрянь, которая нещадно дымила на всю округу.

Гризли пришел одним из первых, он терпеть не мог находиться дома. Как всегда в теплую погоду, его кожаная жилетка была надета на голое тело. Рядом с ним вертелась подружка – не первой молодости длинноногая худая блондинка с невероятно большим бюстом. Девушка была одета с вызывающим безвкусием: красная кофта и юбка с черно-зеленым рисунком.

Байкеры привычно потягивали из банок пиво и лениво переговаривались, обсуждая, кто сколько вчера наездил. Их вялые голоса заглушал «тяжелый металл», несущийся из динамиков магнитолы. Это только начало программы. Все знали, что постепенно тусовка раскочегарится, станет шумной, веселой, возможно, драчливой и потом будет что вспомнить.

Неожиданно плавное течение «семейного» вечера было нарушено появлением чужака. Первым его заметил сидевший на возвышении, некоем подобии трона, Гризли. Сквозь дрожание раскаленного воздуха над огнем он увидел мотоциклиста, приближающегося не со стороны улицы, а из глубины заводской территории. Из-за мощного света фары трудно было разглядеть его внешность.

Чужак остановился в десятке метров от байкерской тусни. Фара продолжала ярко светить на собравшихся, что им совсем не понравилось. По знаку Гризли несколько ребят подбежали к своим мотоциклам и включили фары, лучи которых направили на чужака. Свет пробил задымленное пространство и уперся в сидящего на «Ройял полисе» моложавого мужчину, одетого, как и подавляющее большинство байкеров, в черные кожаные штаны и куртку. Ее «молния» была расстегнута до середины, под ней виднелась серо-фиолетовая футболка с надписью крупными буквами «MGRKA». Картину дополняли фирменные черные перчатки и красно-черный шлем, из-под которого выбивались темные волосы. Чужак сидел в позе одновременно непринужденной и воинственной, какими бывают позы ковбоев в вестернах. Байкеры смотрели на него не говоря ни слова, все опешили от неожиданности.