Вероника желает воскреснуть - Вадим Норд

– Что это такое?! – Забывшись, Вероника ткнула указательным пальцем в свой опухший нос и взвыла от боли.

– Осторожнее, Вероника Николаевна! – попросил Александр. – Гипс я убрал, но… Сильно болит? Хотите – сделаем вам обезболивающий укол.

– Не нужно мне ваших уколов! – вытирая рукой выступившие на глаза слезы, отказалась Вероника.

Она не совсем отдавала себе отчет в том, что творит. Если бы отдавала, то ни за что бы не подумала вытирать слезы рукой. Это так вульгарно, совсем уж по-простецки, да и чистый платок в сумочке лежит.

– Вам бы только накачать меня наркотиками и отправить домой! Думаете, я ничего не понимаю?!

Какая связь между инъекцией анальгетика и наркотиками? Что значит «накачать»? Александр с сожалением подумал о том, что в клинике нет своего психиатра. Штатный психолог Нателла Луарсабовна есть, а психиатра нет, хоть Геннадий Валерианович иногда и грозится, то есть обещает учредить такую врачебную ставку. Вот что делать с Алецкой? К Нателле Луарсабовне ее отправить? А толку-то? Да и не пойдет она. У нее же ультиматум… Чем ей нос не угодил? Не нос ведь, а конфетка. Кузоватый, когда Александр швы накладывал, восторженно цокал языком и говорил: «Из такого шнобеля да такую красоту сделать никто другой бы не смог». Насчет «никто другой» это он, конечно, перегнул, Кузоватый, если операция проходит благополучно, радуется, словно ребенок, и всем комплименты говорит, но Александру удалось сделать то, что он хотел сделать. Из «шнобеля», как выразился Кузоватый, получился красивый прямой нос с аккуратными крыльями. Хочешь в профиль любуйся, хочешь – анфас. Ну чем она недовольна? Чем?

Вот такие моменты в своей работе Александр не то чтобы не любил, а просто ненавидел. Неприятно, обидно, досадно… Ты добросовестно делаешь свое дело, стараешься, порой прямо из кожи вон лезешь, а вместо благодарности получаешь недовольство – всякие там ультиматумы. Кто бы еще что понимал в пластической хирургии… Но у нас так принято – все, независимо от уровня образования и рода занятий, считают, что они превосходно разбираются в политике, медицине и педагогике. И чем дальше они от этих сфер отстоят, тем превосходнее в них разбираются. Смешно? Иногда смешно, иногда плакать хочется…

– Вы окончательно загубили мой подпорченный нос! – Алецкая гневно сверкнула глазами. – Я требую, чтобы вы его немедленно исправили! Не-мед-лен-но! Иначе вам придется плохо! Так плохо, что вы и представить не можете! Я устрою пресс-конференцию…

Вероника так увлеклась, что действительно верила в то, что она сможет предстать перед объективами в таком вот виде.

– И ославлю вас на весь белый свет!

Выпалив ультиматум, Вероника замолчала и стала ждать ответа, то есть просьб и мольбы в стиле «не губи нас, боярыня, смилуйся». Однако реакция Александра была прямо противоположной.

– Устраивайте, Вероника Николаевна, – сказал он. – Воля ваша. Только если вы порядочный человек, в чем я лично не сомневаюсь, то конференций придется устраивать две – одну сейчас, а другую недельки через три.

– Зачем? – опешила Вероника, крайне удивленная таким поворотом дела.

– Чтобы показать окончательный результат, – невозмутимо ответил Александр. – То, что вы сейчас видите в зеркало, это далеко еще не ваш нос.

– А чей?! – ехидно поинтересовалась Вероника. – Пушкина?

– Я имел в виду, что форма вашего носа по мере схождения отека будет меняться к лучшему…

– Пока что она меняется только к худшему – отек увеличивается на глазах!

– Он немного увеличился, потому что я снял гипс. Гипс перестал давить…

– Ах, не морочьте мне голову вашим гипсом! И не надейтесь, что я доверю вам лицо и грудь! Я найду себе другого врача!

Соблазн предложить содействие в поисках был крайне велик, настолько, что Александру пришлось на секунду-другую закусить нижнюю губу. Вот уж испугала так испугала! Да по поводу ухода на сторону таких пациентов, как Алецкая, полагается маленький праздник в узком семейном кругу устраивать, с вином и свечами! Так бы и сказал: «Скатертью дорога!» – но это было бы непрофессионально.

Профессионал не бросает начатое дело на середине, а непременно доводит его до конца.

Профессионал умеет найти подход к любому пациенту.

Профессионал никогда не сделает того, за что ему потом будет стыдно.

Профессионал просчитывает все возможные последствия наперед, а если уж чего и не учтет, то сразу выправляет.

Профессионал ценит результат и умеет его добиваться.

Профессионал не теряет клиентов.

Профессионал терпелив, невозмутим и неизменно доброжелателен.

«Когда-нибудь я сяду и напишу книгу, – пообещал себе Александр. – Под псевдонимом, разумеется. И назову ее «Чего не надо делать и говорить, общаясь с врачом». Может, некоторые люди просто не понимают очевидного? Пусть прочтут и поймут…»

– Хотя где я буду его искать?! – спросила у потолка Вероника. – Все вы только и умеете, что обещать, обещать, обещать… Мафия Обещалкиных, а не медицина! Подождите, скоро все пройдет, прогноз хороший… Вспомните, с каким лицом я к вам пришла, с каким носом! Так вот, тот, кто меня оперировал раньше, тоже говорил: «Потом, потом, подождите, вот увидите, все будет хорошо». А потом был суп с котом! Разве так можно?! Разве так можно, я вас спрашиваю?! Вот хотите верьте, хотите нет – если вы мне испортили нос, я оболью вас кислотой, а сама приму яд! Может быть, это послужит кому-то уроком!

В принципе Алецкая уже наговорила достаточно для того, чтобы быть переданной в заботливые руки психиатров. Недвусмысленно высказала намерение совершить суицид, угрожала Александру убийством (облитые кислотой выживают нечасто) и вообще вела себя неадекватно. Но Алецкую можно понять – настрадалась, извелась вся, и теперь, конечно же, ей не терпится увидеть себя красивой. Вот и истерит. Было бы у нее на душе спокойно, она бы вела себя иначе.

– Вероника Николаевна! – Александр подпустил в голос немного строгости. – Вы отдаете себе отчет в том, что вы говорите? Какой яд? Какая кислота? Давайте подождем пару недель! Если нам с вами что и стоит сейчас обсуждать, так это конкретную дату следующей операции…

– И не подумаю! – фыркнула Вероника.

– Время идет, – напомнил Александр. – Будем тянуть – до конца года не управимся.

– Не терпится сделать еще одну операцию, да? – прищурилась Алецкая. – Содрать с меня еще денежек хочется, да? Я понимаю…

– Вы ничего не понимаете! – перебил Александр, и на этот раз строгости в его голосе было изрядно. – Прежде всего, Вероника Николаевна, я хотел бы обратить ваше внимание на один нюанс. Существует только одна причина, которая может вынудить меня прекратить работу с пациентом, и эта причина – недоверие. Без доверия нет сотрудничества. Если вы считаете, что я хочу содрать с вас побольше денег, а все остальное мне безразлично, то нам лучше разойтись, как говорится, в разные стороны. Я попрошу нашего директора подобрать вам другую кандидатуру или…

– Прекрасный повод для того, чтобы выйти сухим из воды! – Алецкая всплеснула руками и огляделась по сторонам, словно ища чьей-то поддержки. – Замечательно! Переложили с больной головы на здоровую, называется! Не делайте из меня козу отпущения, вот что я вам скажу! Постыдились бы!

– Доверяем – работаем, – стоял на своем Александр, которому весь этот «театр одной актрисы» уже надоел до чертиков. – Не доверяем – не работаем. Я, Вероника Николаевна, довольно терпелив и спокоен, я многое могу понять и на многое способен закрыть глаза, но с теми, кто упрекает меня в профессиональной нечистоплотности, я никаких дел не имею.

– И что же теперь?! – тоном капризной принцессы спросила Алецкая.

– Два варианта, – для наглядности Александр показал собеседнице два пальца, растопыренных буквой «V». – Или вы берете свои слова насчет «содрать денежек» назад, и тогда мы сейчас пройдем в перевязочную, где я осмотрю вас, а потом мы определимся с датой маммопластики[21]. Или вы продолжаете считать меня нечистоплотным стяжателем, и тогда мы идем к Геннадию Валериановичу и просим его подобрать вам нового доктора.

– А вы не допускаете, что я захочу сменить не только доктора, но и клинику?! – Во взгляде Алецкой проступила растерянность.

– Ваша воля, Вероника Николаевна. Поступайте, как считаете нужным.

– А как это воспримет Геннадий Валерианович?

– С пониманием. Он все понимает и воспринимает правильно. Ну, не сложилось у нас с вами, Вероника Николаевна. Ну, не нравлюсь я вам, не доверяете вы мне…

– Я не лично вам не доверяю, а вообще всем врачам!

Заявление было пафосным, но по тону чувствовалось, что Алецкая готова пойти на попятный, только ищет возможность сделать это без особого ущерба для своего самолюбия. Александр, как и подобает врачу, в очередной раз проявил гуманность. Ему очень хотелось «дожать» Алецкую если не до извинений, то хотя бы до признания собственной неправоты (и этого достаточно), но он усилием воли подавил негативные эмоции и предложил: