Тридцать один. Часть I. Ученик - Роман Смеклоф

малина. Может остаться здесь? Тихо, спокойно и первоклассно кормят. Тем более саламандр говорил, что они всё равно собираются валить. А какие тут апартаменты! Я всерьёз задумался.

Вскоре Евлампий принес полдник, а потом и ужин. Наевшись от пуза, я развалился на кровати и, отложив заботы на завтра, уснул.

Утром, по сложившейся традиции, меня разбудил голем.

– Простите, но завтрака не будет. Приговор исполняют на пустой желудок.

– Понапридумовали, – проворчал я.

Евлампий уныло кивнул. Он стал сам не свой. Словно приговорили его, а не меня.

– Нужно идти, я провожу вас.

Мы тысячу раз сворачивали. Проходили сквозь порталы, спускались по пыльным, истёртым лестницам. Подымались. Перебирались по изъеденным трещинами и мостам через бездонные пропасти.

Через двадцать минут я так устал, что думал об одной еде. Хотелось быстрее добраться до наказания и вернуться в апартаменты.

Я предвкушал торжественный зал, богатый и неуловимо строгий, как дом правосудия в Черногорске, но он не оправдал ожиданий. Грязная пещера три шага в ширину с тёмной дырой в полу и такой же в потолке.

– Ждите, – распорядился голем.

Я кивнул и посмотрел в чёрный провал колодца. Чего ждать, когда оттуда выскочит саламандр и будет меня наказывать? Я уже собрался спросить каменного провожатого, сколько ещё мучиться, когда из дыры повалил пар. Я принюхался. Почудился запах мясной похлебки, но это, скорее всего с голодухи.

– Закройте глаза, – приказал Евлампий из-за спины.

Я зажмурился, но не удержался и подглядел. Стены мелькали, словно меня засасывало в водоворот. Но я стоял на месте, а значит крутилась пещера! Только такого не может быть. Хотя ещё несколько дней назад я не представлял, что поплыву на прибитой к кораблю лодке. Выходит, возможно всё, кроме того, что я сяду на строгую диету.

Подземелье окутало паром. Сквозь марево я разглядел, что стены, пол и потолок застыли. Замер даже пар, оцепенев серо-белым столбом над дырой.

От пара я такого не ожидал.

– Лезьте вверх!

– Куда? – невольно переспросил я.

– Вверх, – подтвердил голос, похожий на голос Евлампия.

– Как? – уточнил я.

– Хватайтесь за столб и ползите! – велел он.

Я хотел возмутиться, но вспомнил, что возможно всё, кроме того, что дядя перестанет ругаться и обзывать меня крысёнышем, и взялся за пар. Вцепился в жёсткий столб и пополз вверх. Не ожидал, что будет легко, но меня будто подсаживали. Я напрягся только вползая в дыру, но просторности каменная труба посоперничала бы с норой гигантского шилокрыса. Я даже не касался стен. Вот только, сколько не пыжился, сколько не карабкался, не пыхтел, выход не приближался.

– Долго еще? – взбунтовался я.

– Пока не вылезете!

Я взбирался, пока столб пара не упёрся в потолок. От каменной трубы ответвлялся боковой лаз. Не задавая глупых вопросов, я скользнул в него и шагов через тридцать сощурился от режущего глаза света. Сжав веки, я пополз наощупь, чуть не рухнув с обрыва. Пришлось вцепиться в острый край и замереть. Когда глаза пообвыклись, я огляделся. Вокруг вздымались бесконечные горы. Я даже неба не видел. Только мрачные скалы, поросшие кривыми голыми кустами и жесткими мхами. Секстиллионы тонн бездушного камня.

Я наклонился над выступом. У головокружительной бездны не было и намека на дно. Только тёмная пустота далеко-далеко внизу.

– Куда? – нетерпеливо уточнил я.

– Вправо, – подсказал тот же голос.

И я полез по узкому выступу. Потревоженные моими руками и коленями из трещин вылетали мелкие камни, подскакивали, прыгали по скале со звонким «Зднь!» и срывались вниз. А я прижимался к боковине узкой тропинки, чтобы не отправится за ними. Выступ плавно спускался и уходил вдоль горы. Быстрее бы добраться до этого самого «вправо», но вставать с четверенек я не рискнул. Бесконечный провал пугал меня до зябких мурашек. И как я ни старался не смотреть в него, глаза сами косили в кромешную пропасть и расширялись от ужаса. Бездна так зачаровала меня, что не заметив преграды, я долбанулся об огромное чёрное кольцо, перегородившую тропинку. Гигантская цепь опоясывала гору.

– Не останавливайтесь! На отдых нет времени!

– А что на цепи сидит большая злая псина? – обиженно огрызнулся я.

– Нужно добраться до плеча!

– До чего? – не понял я.

В отдалении громыхнул гром. А может в соседних горах случился обвал. А вдруг не в соседних, а в этой? Я завертел головой, пытаясь увидеть где бабахнуло, и испуганно передёрнул плечами. Грохотало на моём плече. Я не понял раньше, потому что крошечный голем был с палец. В жизни не видел других, но этот точь-в-точь Евлампий, только маленький.

– Ты? – глупо спросил я.

– Да. Извините, чихнул.

– Будь, что ли, здоров, – неуверенно пожелал я.

– Если не пошевелитесь, нас настигнет буря, – обеспокоенно засипел он.

– Какая буря? – удивился я.

– Камнедробительная! В Тринадцатом Тёмном Объединенном мире бури настолько ужасны, что мы живём под землей.

– Зачем мы тогда вылезли? – закричал я.

– Это ритуал! – надменно сообщил он.

Я плюнул. Потороплюсь. Если урагана боится даже голем, мне пора бежать во всю прыть.

Проскользнув между гигантских чёрных колец, я понёсся вниз по склону. Сзади подул сильный ветер. Он подталкивал меня в спину, и передвигаться стало легче. Оставалось только переставлять ноги.

Шторм усиливался. Я едва доставал мысками ботинок до выступа и старался прижаться к скале, а ветер сбросить меня в пропасть.

– Долго ещё? – задыхаясь, бросил я через плечо.

Голем не ответил. Я скосил глаза, может, кивнет, и чуть не остановился, а потом, наоборот, драпанул со всех ног.

Цепь догоняла нас.

– Это не ритуал, а казнь! – завопил я.

– Мы почти на плече, – прошипел Евлампий.

Я хотел смахнуть каменного предателя, но споткнулся о выступ скалы. Свалился и откатился подальше от обрыва. Перевернулся на спину и увидел, как на меня падает огромная черная цепь. Зрелище незабываемое!

Очнулся я на кровати. Резко сел, аж голова закружилась, и испуганно ощупал собственное тело. Ни синяков, ни ссадин. В комнате тоже ничего не изменилось. Торшер с кружевами на месте. Значит всё в порядке! Что за дурацкий кошмар? Никогда больше не буду переедать на ночь.

Я облегченно вздохнул. Точно сон. В жизни такого не бывает: отвердевший пар, малюсенький простуженный голем, гигантская цепь. Полная чушь!

– Тупее только кошмар орка, – пробормотал я.

– Извиняюсь, что вмешиваюсь, но если вы о выходе на поверхность, то это не сон.

Я оглянулся на дверь, закрыта. Медленно скосился на плечо и поморщился. Он сидел там – крохотный голем, не больше пальца, прикованный за ногу к моей цепочке.

Я напряженно отвернулся, и, не глядя, провел рукой по плечу. Будто мусор стряхнул.

– Бесполезно, – посочувствовал голем.