Собрание сочинений: В 6 т. Т. 6. Расмус-бродяга [Авт. сборник] - Астрид Линдгрен

Сначала Бритта сказала:

— Дым валит!

А Анна ответила:

— Бегу на крышу.

Тогда Бритта спросила:

— Сколько мальчиков с собой возьмешь?

— Пятерых.

И раз у Бритты было в кулаке пять орехов, Анна выиграла. Мы выдумывали и другие игры, но лучше всех играла и больше всех выигрывала Анна. Под конец у нее оказалось вдвое больше орехов, чем у каждого из нас.

Но вот Буссе стал без конца зевать. Потом он сказал, что ляжет на мою кровать и будет ждать Новый год лежа. Так он и сделал. Но минуты через две он уснул. Мама и папа поднялись к нам и пожелали спокойной ночи. Они не собирались сидеть до полуночи.

Мы спросили Лассе, который час.

— Половина одиннадцатого, — ответил он.

Новогодняя ночь, по-моему, длиннее всех ночей. Я думала, что двенадцати часов мы так и не дождемся. Но наконец Новый год все-таки наступил. Я попыталась разбудить Буссе, но никак не смогла. Мы погасили свет и встали у окна, чтобы увидеть, как подъедет Новый год. Но ничего не увидели. Потом мы выпили можжевелового морса и стали кричать:

— С Новым годом! Да здравствует Новый год!

Мы решили, что всегда будем встречать Новый год, ведь это так весело.

Но потом я уже не хотела ничего, только лечь спать. А на моей кровати спал Буссе. Мы взяли его за руки и за ноги и плюхнули на его кровать. А он так и не проснулся. Лассе снял с него одежду и надел ночную рубашку. А потом взял и привязал ему в волосы мой бант.

— Пусть увидит завтра утром, как весело он встречал Новый год!

Мы едем в гости к тете Йенни

Самым интересным из всех рождественских каникул была поездка к тете Йенни. Тетя Йенни живет в усадьбе далеко от нас, за Стурбю. В первое воскресенье после Рождества она пригласила к себе в гости всех нас из Буллербю. Чтобы попасть туда, нам пришлось ехать на санях много часов.

Мама разбудила нас рано и навьючила на нас целую кучу кофт, свитеров и шарфов. Я думала, что задохнусь, прежде чем попаду в гости на праздничный обед. А мама хотела мне повязать на голову еще одну шаль. Тогда я сказала ей:

— Если ты хочешь, чтобы я явилась к тете Йенни чучелом, я лучше останусь дома.

Мы ехали в наших плетеных санях. Папа сидел за кучера и правил. На ногах у него для тепла были большие соломенные боты. Наши сани ехали первыми, за нами шли сёргорденские сани, а последними — норргорденские. Ах, как красиво звенели колокольчики! Нам было так весело, что хотелось петь всю дорогу, но мама велела нам замолчать, чтобы мы не наглотались холодного воздуха. Но мы то и дело что-то кричали Улле, который сидел в санях позади нас. А он передавал наши слова Бритте и Анне.

— Если нас будут угощать селедочным салатом, я уеду домой! — крикнул Лассе.

— И я тоже! — ответил Улле.

Потом он стал объяснять Бритте и Анне, о чем мы говорили. Чуть погодя Улле крикнул нам, что Бритта и Анна тоже поедут домой, если им дадут селедочный салат.

Но мы не поехали домой, хотя нас угостили селедочным салатом. Потому что нам дали еще тысячу других блюд. И нам не обязательно было есть селедочный салат.

У тети Йенни три свои девочки, и она пригласила еще много других детей на праздничный обед. После обеда мы все время играли в зале на втором этаже. Под конец нам ужасно надоело есть. Но только мы разыгрались, как пришла тетя и велела нам снова садиться за стол. Взрослые в гостях только и знают что едят.

Старшую дочку тети Йенни зовут Нанна. Понарошку Нанна была ведьмой и жила в гардеробной возле зала. Мы делали вид, будто гардеробная — это ее дом, а зал — это большой лес. Только мы пошли в лес и стали собирать ягоды, как ведьма выбежала из своего дома и поймала нас. Ух, до чего я испугалась! Хоть я и знала, что это Нанна, но испугалась, как будто это была настоящая ведьма. В гардеробной стоял большой ящик. Понарошку это была ведьмина печь. Она собиралась зажарить в ней Лассе. Но в последнюю минуту он от ведьмы убежал.

— И все же я немножко подгорел! — сказал Лассе.

Несколько раз ведьма выбегала и кричала:

— Замрите! Я вас превратила в камни!

И мы должны были замереть и стоять как вкопанные. Один раз, когда ведьма крикнула: «Замрите!», Лассе замер ужасно смешно. Он стоял на одной ноге, высунув язык, скосив глаза, и держался руками за уши.

Он должен был стоять не шевелясь, с дурацким видом, пока ведьма не сняла с него заклятие. Ох, и смеялись же мы над ним!

У дочек тети Йенни был красивый кукольный дом, который стоял в углу зала. Мы с Анной то и дело разглядывали его. В нем были кухня и столовая, спальня и гостиная. И там жила красивая кукольная семья. Нанна сказала, что это граф и графиня Юлленмуркла. И у них была красивая маленькая дочка, которая сидела на стуле в гостиной. Ее звали Исабелла Юлленмуркла.

Когда взрослые наконец наелись, они пришли к нам и мы стали играть вместе. Мы играли в слепого козла[21]. Слепым козлом был папа Улле. Ему завязали глаза большим клетчатым платком. Мы бегали, дергали его за пиджак, а сами старались увернуться. Потом мы стали играть в фанты. Я отдала свой фант — свое маленькое золотое сердечко. Когда мы выкупали фанты, мне пришлось три раза кувырнуться. Я кувырнулась и получила назад свое сердечко. Улле заставили крикнуть в печку три раза имя своей любимой. И, подумать только, он крикнул: «Лиса!», Лассе засмеялся, а мне стало ужасно стыдно. Но Улле посмотрел на меня с насмешкой и сказал:

— Я сказал про свою маму. Ведь ее тоже зовут Лиса.

Папе было велено скакать по-сорочьи по всему залу. Ну и хохотали же мы над ним! Я никогда еще не видела, чтобы папа так смешно скакал! Но смешнее всего было то, что заставили делать тетю Йенни. Ей велели влезть на стол и, стоя на одной ноге, петь по-петушиному. Но она не захотела.

— Ну уж нет! — ответила она. — Стол не выдержит меня, толстую и старую!

Может, она и правду сказала. Ведь тетя Йенни весит, поди, сто кило.

Мы играли долго, ведь это очень интересная игра! Но мы с Анной все-таки то и дело потихоньку убегали от них и подкрадывались к кукольному домику, чтобы поглядеть на Исабеллу Юлленмурклу.

А еще самое интересное у тети Йенни было то, что мы все вместе остались у нее ночевать. Я люблю спать в незнакомом месте. Все кажется таким новым и необыкновенным. И пахнет все не так, как дома. Нас в гостях у тети Йенни оказалось четырнадцать детей! И постель нам всем постелили в зале на полу. Вот здорово — спать на полу! Нам дали соломенные матрацы без простыней и одеяла без пододеяльников. Когда мы улеглись, взрослые пришли посмотреть на нас.

— Вот здесь лежит молодая Швеция, метр за метром, — сказал папа.

Когда они ушли, мы должны были заснуть. Но заставить четырнадцать ребятишек замолчать было невозможно. Нанна рассказывала нам про большое сокровище, которое один рыцарь зарыл совсем неподалеку. Лассе собирался отправиться и выкопать его этой же ночью. Но Нанна объяснила, что найти его никто не сможет, потому что оно заколдовано. И тут я уснула.

Мы поехали домой только на следующий день к вечеру. Мы еще не приехали в Буллербю, как стало совсем темно. По дороге домой мы не перекликались, потому что очень устали. Я лежала в санях на спине и смотрела на звезды. Их было так много, так много… И все они были очень далеко от нас. Я закуталась поплотнее в меховое одеяло и спела потихоньку, так, чтобы Лассе и Буссе не услышали:

Ярче, звездочка, свети,Помоги тебя найти…

Я хочу, чтобы на будущий год мы опять поехали бы к тете Йенни на рождественский праздник.

Лассе проваливается в озеро

Если пробежать по коровьему выгону Норргордена, попадешь на берег маленького озера. Зимой мы катаемся по нему на коньках. Нынешней зимой на нем такой гладкий, блестящий лед! Однажды мама запретила нам ходить на озеро, потому что папа и дядя Эрик сделали во льду большую прорубь. Они взяли оттуда лед для нашего ледника. Но я ответила маме:

— Мы же увидим можжевельники, которые они посадили вокруг проруби!

И нам позволили идти туда.

Иногда наш Лассе бывает какой-то дурной. Это когда он начинает задаваться. Так было и на этот раз. Он стал кататься возле самой проруби.

— Дорогу великому конькобежцу из Буллербю! — крикнул он и свернул от проруби только в последнюю секунду.

— Да ты просто спятил, Лассе! — сказал Улле.

Мы все стали ругать Лассе, но это не помогло. Он начал колесить вокруг проруби, выделывая разные фигуры. Даже катался задом наперед.

— Дорогу славному конькобежцу из Буллербю! — снова крикнул он и в ту же секунду плюхнулся спиной в прорубь.

Мы закричали, а громче всех кричал сам Лассе. Мы ужасно испугались, думая, что Лассе утонет. Потом мы легли на лед цепочкой, держа друг друга за ноги. Буссе лег у самого края проруби, и мы крепко-крепко держали его. Буссе вытащил Лассе из проруби, и мы со всех ног помчались домой. Лассе чуть ли не плакал.