i 77d6616899b694e2 - Unknown

лекарства нет, что я ничем не помогу. Это все из-за меня. Если бы я спас ту девушку…

если бы послушался предчувствия из-за странного блеска в его глазах… - он зажал руками

голову и дрожал.

Я вытащила платок из кармана и безмолвно протянула ему.

- Мама всегда говорила, что ты ушел с другой.

Он покачал головой.

- Я сказал так, когда Диана застала меня врасплох по телефону. Я хотел порвать со

всем. Не мог вынести того, что наделал.

Он оставил нас из чувства вины, из-за секрета, которому мы бы не поверили. Хотя

это не отменяло неправильности поступка.

- Но мы не думали об этом, отец, - я пыталась сдержать свои слезы. – Нам просто

нужен был ты.

- Знаю, - он вытер глаза платком. – Теперь знаю. Если бы я мог вернуть… Я бы все

сделал по-другому. Точно.

Телефон в сумочке зазвенел, и этот звук заставил меня вздрогнуть. Черт. Который

час? Сообщение прислал Томо, говоря, что ждет меня на станции Отемачи возле

Императорского дворца. Я написала, что скоро буду.

- Это Диана? – спросил отец, я покачала головой.

- Друг.

- Значит, у тебя все в порядке? Откуда тогда та бумажка Ками?

- Здесь все отлично, - сказала я, но он смог увидеть тревогу в моем взгляде. – С Ками

все… запуталось, но скоро все разрешится. Не волнуйся, - потому я и должна была идти к

Томо, чтобы прекратить все это, пока чернила не навредили еще больше.

Отец медленно кивнул.

- Держись от них подальше, - добавил он. – Я многого о них не знаю, но они точно

опасны. Они уже однажды разделили нас, хоть в этом была и моя вина, но… слушай. Я

знаю, что это лишь встреча, и я не хочу ничего портить, но… если ты захочешь покинуть

Японию, Кейт – Кэти – ты можешь остаться с нами, знаешь?

- Я могу остаться с бабушкой и дедушкой, - сказала я.

Он вяло улыбнулся.

- Знаю. Но хотя бы на летние каникулы, - он встал и схватил меня за руки, но не

крепко, я могла вырваться, если бы захотела.

Но я пока еще не хотела.

- Мы живем рядом с озером, - сказал он. – Тебе понравится. Любишь купаться и

рыбачить? А походы? Мы устраиваем походы каждый год, и Элисон…

- Элисон?

Он ничего не сказал, ответ и без того был ясен.

Я высвободила ладони.

- Ты бросил нас и нашел другую?

Он покачал головой.

- Прошло почти семнадцать лет. Ты хотела, чтобы я обрек себя на жизнь, полную

боли и одиночества?

Да. В какой-то степени.

- Не в том дело, - сказала я. – Ты радовался этой жизни с походами и озером, пока мы

с мамой боролись за жизнь. Думаешь, за ее статьи много платили? – я поднялась на ноги и

сунула руки в карманы. – Знаешь, что? Зря я сюда пришла.

- Кейт, я пытался вас отыскать. Клянусь. Но твоя мама… не хотела меня видеть. Она

не отвечала на мои звонки.

Я фыркнула.

- Даже странно, почему.

- Не в том дело. Я ждал десять лет до переезда. Ты хотела, чтобы я был несчастен

всю жизнь?

- Я Кэти, - заявила я. – И мне плевать на твое счастье, потому что ты про наше даже

не подумал.

- Погоди, мне жаль. Я… все было неправильно. Я исправлю, хорошо?

Я дрожала, в ушах шумела кровь. Я знала, что вела себя грубо, но что с того? Кто-то

должен был за нас заступиться. Но его лицо так скривилось… он словно был искренен. И

я ощутила угрызения совести.

- Мне… нужно время, ладно? Не так быстро.

- Конечно, - кивнул он. – Конечно. Прости. Я не хотел устраивать тебе проблемы. Я

просто хотел, чтобы ты знала, что я хочу еще одну попытку. Но решать тебе.

- Хорошо, - сказала я. – С моими условиями.

Телефон снова загудел.

- Ты куда-то спешишь? – спросил он, и я кивнула. Он вздохнул, выпрямляясь и

поправляя рукой тонкие волосы. – Надеюсь, я не испортил все окончательно. Я очень рад

тебя видеть. Правда.

- Хорошо, - сказала я, не зная, как еще ответить.

- Если кто-нибудь узнает о том парне и его девушке… если у тебя начнутся

проблемы, я тут же куплю тебе билет в Штаты, ладно? Как только скажешь, я все сделаю.

Я серьезно.

- Хорошо, - сказала я и развернулась. Я не хотела обнимать его, но могла и не

увидеть больше. И эти чувства столкнулись во мне. Как правильно? Как поступить

правильнее?

- Ты выросла прекрасной девушкой, - сказал он. – И остаток своей жизни я буду

доказывать, что ошибся в том выборе, ясно?

- Да, - сказала я, но подумала: «Посмотрим». Он протянул руку, и этот жест выглядел

таким робким, что я пожала его ладонь. Сквозь перчатку я не чувствовала его кожу, но

представила, что его рука была холодной и шершавой.

- Тогда до встречи, дитя, - сказал он.

Он отпустил мою руку, и я оставила его среди увядающего парка Йойоги.

Томо ждал у входа в Отемачи, остановка оказалась у здания станции Токио из

красного кирпича в европейском стиле. Я впервые видела его снаружи. Все вокруг

выглядело так, слово пришло из Нью-Йорка, небоскребы из стекла и металла сверкали,

дороги были переполнены машинами, отличалось лишь направление движения, знаки,

написанные белыми кандзи, и висящие горизонтально светофоры.

Даже не верилось, что в нескольких кварталах отсюда стоит древний дворец.

Томо заметить было не сложно, он стоял, прислонившись к стене у входа на станцию.

Он смотрел на маленький экран своего старенького телефона, пытаясь что-то разглядеть.

И я отчасти понимала его стремление не тратить деньги отца, отстраниться от него.

Я подбежала к нему и крепко обняла. Он напрягся, глаза его расширились.

- Ои, - возмутился он, попытавшись высвободиться, но я не поддалась. Он перестал

вырываться и мягким голосом спросил. – Как все прошло?

Я отпустила его и обхватила себя руками.

- Неплохо, вроде как. Не знаю. Он был нормальным, но… Я его, похоже, ненавижу.

Томо усмехнулся и провел ладонью по моим волосам.

- Конечно, - сказал он. – Ведь он бросил тебя. Никакой радуги и милых щенков в

результате и не ожидалось.

Я подтолкнула его плечом, мы отправились в путь.

- Я хотела бы, чтобы все было хорошо, с радугой и щенками.

- Хмм, - сказал Томо, кивнув и постучав пальцем по губам, изображая серьезные

раздумья. – Значит, тебе больше нравятся щенки?

Он пытался отвлечь меня, и я улыбнулась. Он меня понял.

- Как много щенков должно быть?

- Корзинка.

- Это было бы мило.

Он схватился за сердце, вскинув голову к небу.

- Как… обидно… - прошептал он. Прохожие поглядывали на нас.

Я захихикала и схватила его за руку, чтобы оттащить в сторону. Это было непросто,

он упирался.

- Хватит! – выдавила я, смеясь.

Он вдруг перестал бороться и налетел на меня, придавливая меня к стене здания

рядом с нами. Он смотрел на меня какое-то время, медные пряди челки почти закрывали

его глаза, он обхватил руками мое лицо. Томо был так близко, что я ощущала его дыхание

губами, и он прижался губами к моим. Прикосновение было мягким и холодным. Сколько

он ждал меня на станции? Я знала, что так себя не вели на улицах Японии, но я не могла

сейчас думать об этом. Мы были никем в Токио, и холодный ветер окружал нас, пока он

прижимался ко мне теплым телом.

Холодный ветер напомнил мне о снеге в ресторане. Я отвернулась, заканчивая

поцелуй. Томо коснулся губами моей щеки, спустился к шее. Сосредоточиться было

сложно.

- Томо, - сказала я. – Та записка, что ты дал мне…

Он улыбнулся, все еще касаясь губами моей шеи.

- Ты не одна, - сказал он, слова дрожью прокатывались по моей коже, спускаясь по

спине.

- Не в том дело, - сказала я, и он уловил тревогу в моем голосе. Он отстранился, все

еще прижимая руки к стене по обе стороны от меня. – Листок меня порезал, - я показала

ему царапину на пальце. Такие порезы я уже получала от его рисунков. – Записка вызвала

снег прямо в ресторане.

Он недоверчиво смотрел на меня. Он сузил глаза и склонил голову набок.

- Что?

Я коснулась пальцами его челки, убирая ее в сторону, чтобы видеть его глаза.

- Она ожила, Томо.

- Нет, - сказал он. – Не может быть. Я ничего не рисовал, - он отодвинулся от стены и

перевел взгляд на туннель улицы, ведущий к дворцу. Я вытащила из кармана промокшую

записку и отдала ему. Он развернул листок, одинокая снежинка закружилась на ветру.

- Хитори джа наи йо, - прочитал он вслух, изучая записку. – Но я не писал ничего

про снег.

- Не понимаю, - сказала я. – Как может случаться то, чего ты не рисовал? Или это как

чернильные крылья, что появлялись у тебя? Чернила теперь творят, что хотят?

- Не на странице, - сказал Томо. Он моргнул, убирая листок с глаз. - Ох.

- Что?

- Любовь, - сказал он, разворачивая листок так, чтобы я видела кандзи.