Это все, что я знаю... (СИ) - Левин Захар Сергеевич

Глава 5: Если симфония становится громче, значит пьеса на финальной стадии.

И вот мы подошли к тому моменту, когда повествование переносится в настоящее время. Сейчас я сижу за рулем своего автомобиля. Откинув спинку сиденья, я предаюсь размышлению. Созерцание весенней поры вдохновляет меня как ноктюрны Шопена. Таяли последние сугробы, с крыш капала талая вода. Капля живет пока она летит, упав, она погибает. Испытываю сильное волнение перед предстоящим разоблачением. Скрывать от читателя правду до самого конца было неуважительно, но я до последнего не мог сознаться в том, что я являюсь тем самым Романом Захаровичем. Ладони мои взмокли, и голова идет кругом, но мне приятно это состояние. Исповедь как она есть на самом деле. Вероятнее всего на свете я подвергнусь сильным осуждениям, но поступить иначе я не мог. Как сказал Горький, есть два состояния: гниение и горение. Вот мое состояние это попытка гореть во время гниения. Когда уходит зима, она уносит с собой что-то от наших горестей. Все вокруг оживает, растения начинают вбирать в себя из земли все самое необходимое для жизни человека. Многое можно еще сказать, но к чему упиваться своим словоблудием? Сублимация в чистом виде как решение всех проблем едва ли может быть выходом, но я ощущаю, как из моих душевных ран вылетают полчища летучих мышей, в кишащем беспорядке они вырываются наружу. Тем самым разум мой перестает быть пещерой и освобождается для чего-то нового, чистого. Зигмунд Фрейд после прочтения книги Генриха Гейне ввел термин «сублимация» и описал его как один из защитных механизмов. Спустя столетия люди его используют в качестве отпущения своих грехов и вымещения всех проблем наружу. Таков человек, такова его природа. В этом мире не умеющий летать непременно должен тренироваться бегать. Помните, если вы идете на крайность ради достижения цели, поймите, что вселенная вам уже помогает, и нет надобности губить все вокруг себя. Когда человек начинает понимать, что границ в его жизни нет, он становится опасным и в то же время успешным. Если он изобрел то самое оружие в своем разуме его уже не остановить. Судьба — скажут многие, сам виноват — скажут те, кто полностью отрицает её существование. Время летит, но вы его пилот. “Das ist das Leben» — скажут немцы, «C`est la vie” — произнесет француз, «Это и есть жизнь» — шепотом обронит русский. У системы есть синоним — ненадежность. Она время от времени дает сбой. Когда я покидал здание, в котором трудился долгие годы, тогда я был счастлив, увидев солнце. Неужели оно светил весь год? Дорогой читатель, желаю тебе никогда не испытывать того, что тогда испытывал я.

Однажды я хотел узнать, что такое любовь. У каждого человека на этот вопрос найдутся свои ответы и вот мой. В один из памятных дней, я гулял с Оксаной, будучи тогда еще не в браке, мы много проводили времени вместе. Ели мороженое, шатаясь по городу без цели. В один из таких моментов она спросила «Почему ты всегда берешь себе только шоколадное?». Я пожал плечами и тогда она продолжила «Хочешь попробовать клубничное?». На что я ответил «Если ты поделишься, то с удовольствием». Её ответом было: «Я с тобой жизнь разделяю, а ты говоришь про какое-то мороженное, какие пустяки!». В рамках книги, которую я написал, я показал лишь одну из сторон этой медали. Нельзя забывать, что у нее есть еще и ребро. Прошлое это уже история, вершимая нашими собственными руками. Никогда не торопитесь с действиями и выводами, они придут к вам в самый неожиданный момент. Может быть уже поздно, но тем не менее. Ваши дети понесут бремя ваших ошибок с собой по жизни. Нужно сначала вкладывать в себя, а потом уже в них. Если вы будете пустые, то и дети ваши тоже. Думаю, не стоит упоминать в красках как этот город предпочитает меня не любить. Еще пара слов прежде, чем мы закончим. Володя приступил к исполнению своего наказания после новогодних праздников. Такие вопросы государство решает куда быстрее, чем налоговые вычеты. Он трудился усердно на благо города. Внутри него пылало чувство долга и ответственности. Виноват ли он в смерти той девушки или нет, он сам так и не понял. Его старший сын и моя дочь до сих пор числятся без вести пропавшими. Город уже успел забыть о них, листовки с их юными лицами поблекли от суровой погоды на всех столбах города S. Меня до сих пор не покидает чувство, что моей бывшей жене известна их судьба и прежнее место жительства. Поэтому я дополнил свое изложение некоторыми моментами, которых знать наверняка я не мог, но и оставлять пробелы в картине моего рассказа было бы кощунством. Я не искал встречи, я знаю, как они все меня ненавидят. Считая это лишним, я грею внутри себя чувство того, что теперь у них все хорошо. По этим данным я составил себе твердое и ясное понятие — я отравлял их жизнь. Спорить со своим внутренним голосом глупо, ограничусь возражением на его доводы и повинуюсь самобичеванию. Вероника продолжала жить. Если только это можно было назвать жизнью. Мишка так и не оповестил их о своей судьбе. Из всей этой истории считаю эту женщину самой настоящей и ни в чем не повинной жертвой. Досталось горе ни за что. О своей бывшей жене мне есть что сказать, но едва ли я смогу это сформулировать. Я убежден, что она счастлива и открыла себе новую совершенно иную жизнь. Только сейчас я почувствовал ту ломающую боль в груди из-за её отсутствия. Она пожирает меня и поглощает все мое существо. После увольнения я распродал все предметы роскоши, а точнее машину и шикарную квартиру. Отныне мне запрещено занимать какие-либо государственные посты. Чем я стал зарабатывать на жизнь? Я сел за руль такси, в котором, кстати, сейчас и нахожусь. Водительские права остались при мне, ведь материал на меня не был составлен той ночью, о которой, надеюсь, читатель еще не забыл. Теперь этот маленький документ стал моим рабочим инструментом, как и этот желтый автомобиль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Горящий и сломанный этот мир, кусающий и ревущий, но все же напоминающий нам о том, что мы всего лишь люди. Нам свойственно ошибаться, нам свойственно делать другим больно. Моя роковая ошибка была в твердом осознании того, что я знаю этот безумный мир. Я наивно полагал, что мне известно все и наперед, что я вижу всех насквозь. Сейчас же я могу сказать, что необходимо быть человеком добрым и отзывчивым. Любить себя и все вокруг. Слушать своих близких, поступать благоразумно и согласно со своим внутренним голосом. И это всё, что я знаю.