Анифа. Пленница степей (СИ) - Деметра Фрост

даже его ладонь, тут же улегшаяся ей на макушку и ласково погладившая волосы — все это уже стало настолько обыденным, что не вызывала никаких чувств и эмоций.

Ей оставалось только одно — ждать, когда вождь прикажет ей танцевать. Для него. Для его людей вокруг костра. Для тех, кто уже знал и ее, и ее место около вождя, и для тех, кто видел девушку впервые и потому мог недоумевать — а кто же эта экзотическая красавица с нетипичными для здешних мест чертами и повадками?

Глава 12

Мало кто знал, но для Шах-Рана эта ночь была особенной. У кочевников не было календаря как такового, но вождь был достаточно образован, чтобы вести свой собственный — и потому он безошибочно определял этот день, как переломный для себя.

Не говоря никому, даже побратиму, тая от всех, даже от самых верных его воле воинов, и испытывая мрачное удовлетворение от болезненных воспоминаний, которые он заставлял себя не забывать, вождь каждый год праздновал эту ночь вином и особыми жертвами диким богам кочевников, в которых на самом деле он мало верил. Но почитал в память о матери, которой лишился много-много лет назад.

У кочевых племен были свои обычаи и традиции. А Шах-Ран далеко не всегда жил в степи.

Он родился в роунском городе, в большом и богатом доме и детство свое провел в роскоши и окружении многочисленных воспитателей, которые с малых лет учили его разных наукам и, разумеется, этикету.

Мать Шах-Рана, Кэйя, была женщиной редкой и особенной красоты. И к тому же необыкновенных способностей и ума. Единственный ребенок и дочь вождя одного из крупнейших и богатых племен того времени, она вместо женской доли выбрала путь воительницы. И с наслаждением скакала на коне под знаменем своего отца и проливала кровь, пока другие женщины нянчили детей и вели домашнее хозяйство ради своего супруга.

Но, будучи умной и деятельной, Кэйя мечтала расширить горизонты своих знаний. И всегда стремилась к большему — увидеть мир за пределами империи и степей. И удача ей улыбнулась. Вместе с небольшим отрядом, скрывая свое истинное происхождение, она отправилась в путешествие по Роунской империи, где и встретила отца Шах-Рана — знатного и богатого аристократа-ученого, покоренного воительницей и решившего завоевать ее сердце.

И Кэйя отозвалась. Несмотря на недовольство собратьев и гнев отца, которому тут же отправили весточку, она осталась подле своего супруга, дав своим воинам выбор — они могли остаться в новом доме или же отправиться обратно в степи.

Облик отца Шах-Ран помнил смутно. Однако в его памяти осталось то благоговение, которое испытывал мужчина к своей супруге. Он позволял ей многое и был покóрен любому ее желанию и ее воле. И даже позволял носить мужскую одежду вместо женской, что в империи считалось настоящим кощунством.

Потом был заговор и бунт — будущий вождь лишь позже узнал детали, но отца и всю его семью приговорили к смерти. Не в силах спасти мужа, Кэйя сбежала вместе с сыном, надеясь найти убежище в родных степях. Но по дороге на родину она остановилась в одной деревушке, где ее с позором и редкой жестокостью убили, перед этим надругавшись и истязая на протяжении многих дней.

Чудом оставшийся в живых мальчик сбежал, чтобы, найдя родное племя кочевников и возмужав, вернуться к убийцам своей матери и свершить возмездие, а женщин и детей отправить в рабство.

И, конечно же, вождь и понятия не имел, что именно благодаря такому стечению обстоятельств его и Анифы судьбы таким образом соединились. Не знала об этом и девушка.

Да и откуда им было знать?

Именно та ночь, ночь, полная ненависти, злобы, насилия и крови, определила всю дальнейшую жизнь Шах-Рана. Он прослыл в племени самым яростным, самым безжалостным и искусным воином, и люди пошли за ним, видя в нем живое воплощение воинствующее бога, почитаемого ими больше остальных. Сначала это был совсем небольшой отряд, но время шло, воинов под его знаменами становилось все больше, и вот он уже захотел не просто жара битвы, но и славы, и власти. И Шах-Ран взял ее — грубо и яростно, как понравившуюся женщину, не сумевшую дать достойный отпор.

А потом была война. Вначале она не касалась жителей степей и стала лишь следствием переворота в империи. Однако людская жадность не знает границ, и новый правитель, прислушавшись к Сенату, пожелал захватить и степи. Разобщенные кланы, населяющие ее, встали перед выбором — либо оказаться стертыми с лица земли и памяти людей, либо объединиться, чтобы дать отбор. Многочисленные споры, последовавшие за этим, только усугубили ситуацию, и именно Шах-Ран, взяв инициативу в свои руки, стал тем самым гарантом перемирия между кочевыми племенами. А впоследствие — и официальным объединителем народов и вождем всех степняков.

Мужчина никогда особо не задумывался над тем, почему его жизнь так сложилась. Да, он свершил расправу над убийцами матери, отомстил за нее. Но на этом его цели закончились. И так как жить под покровительством деда, принявшего сына Кэйи без каких-либо сомнений, его не устраивало, Шах-Ран просто поплыл по течению, выбрав путь, достойный настоящего воина степей. А то, что этот путь оказался на порядок успешней и удачливей, чем у других, иначе, чем судьбой, не назовешь.

Этой ночью Шах-Ран поминал не только свою мать, но и человека, которым он мог бы стать, но не стал. Как бы сложилась его судьба, если бы не смерть близких? Оказался ли он, гонимый кровью, все равно среди своих сородичей или же, пойдя по стопам отца, стал бы верным гражданином Роунской империи, которая, как показал опыт, даже к самым патриотичным своим сыновьям может быть жестокой и беспощадной?

Вот только история не знает сослагательного наклонения.

Поэтому сегодня Шах-Ран будет пить и смеяться, трахать своих наложниц и пьянеть от запаха обжигающе сухого, но наполненного свободой воздуха степей.

От близости нежного и хрупкого тела рабыни у вождя неожиданно закружилась голова. И это было странно — ведь она уже давно была его игрушкой. Он знал ее слишком хорошо — и запах ее тела, и то, с какой страстью и пылом она может отдаваться и получать удовольствие от его ласк. Анифа не была лучшей любовницей — слишком мало опыта, — но как прилежная ученица, впитывала все уроки мужчины, будто от этого зависела ее жизнь. И были в ней какая-то нежность, хрупкость и необъяснимое отчаяние, с которым она погружалась в любовные