Начинаем жить - Кожевникова Марианна Юрьевна

Андрей накупался, наплавался и плюхнулся рядом с Гелей на песок.

— Слушай, а может, мне сердечный приступ разыграть? — спросил он. — Надюшка придет, спасет меня, а мы потом в благодарность будем с ней чай с тортом пить. Или собаку, что ли, бешеную найти?

— Или в море утонуть, — поддержала полет его фантазии Геля. — Утонуть, мне кажется, очень поможет. Все придут на твои похороны и будут чай с тортом на поминках пить, а потом подружатся.

— А что? Мысль хорошая, — согласился Андрей. — Я готов. Пойду-ка еще искупаюсь! А там и Алешку отводить пора.

Андрей взял под свою опеку Надиного сынишку и ожил. Уж очень он по своему Ваньке скучал. А тут такой паренек славный, смышленый. Андрей даже в город съездил, купил Алешке маску с трубкой и надувной пояс, так что теперь оба с утра пораньше торчали вниз головой на мелководье, рассматривая рыбок и отлавливая случайно забежавших крабов. А что было, когда рыбу-иглу поймали! Не передать словами! Геля сама от восторга на одной ноге прыгала. С такой добычей в тот день они и заявились все втроем на обед к тете Нюте. А то она с каждым днем все сердитее двигала кастрюлями на плите и яростнее шлепала тряпкой по ступеням. Ленька, паразит, и есть дома перестал. Материнскую заботу в грош не ставил. Кому она жарит-парит?

— Корми нас, Нюточка! Мы проголодались, — заявил еще от калитки Андрей.

— А мальца откуда взяли? — поинтересовалась хозяйка.

— На пляже нашли, — бодро сообщил Андрей. — Родители на работе, один болтается.

— Ну, садись, борщом накормлю, — сказала Нюта и провела рукой по чуть опушившейся после стрижки под ноль головенке. Провела и вздохнула: вот и Ленечка такой был, хорошие они, когда маленькие.

Нюта славилась своими борщами, Алешка ее искусство тоже оценил, съел целых две тарелки. Нюта растрогалась.

— Все работают, все работают, — с очередным вздохом сказала она, — за ребенком некому приглядеть. Вон какой худенький.

— Геля приглядела, — сказал Андрей и хитро поглядел на Гелю. — У нее тоже сынок, она мальчишек любит.

— И правда люблю, — согласилась Геля. — Они хорошие. Мы с Алешкой подружились, правда?

— Ага, — кивнул тот и сказал тете Нюте за обед спасибо.

— Я тоже мальчишек люблю, — сообщила Нюта. — У меня у самой сын.

Прошло еще несколько дней, и Андрей со смехом сообщил Геле, что все налаживается самым наилучшим образом.

— Каким же это? — поинтересовалась Геля. Она видела, что Нюта нервничает по-прежнему, а Лени по-прежнему не бывает дома.

— А я не с Нютой поговорил, а с Ленькой. Он сам ко мне подошел, так, мол, и так. В конце концов, при чем тут Нюта? Не ее слово главное. Они, оказывается, с Надеждой заявление подали. Решилась наконец Надежда. А до этого отказывалась. Но видит, родня приличная, и согласилась.

Глаза у Андрея смеялись.

— Ты дурака валяешь или правду рассказываешь? — Геля вопросительно уставилась на Андрюшку.

— Правду рассказываю. Ей же о сыне нужно в первую очередь позаботиться. А если семья — звери дикие? — Глаза у Андрюшки смеялись, и Геля тоже засмеялась.

— Ты мне по существу говори, — потребовала она. — Уезжают они или нет?

— Даже не думают. Надежда учится. Ленька помогает. К мальчишке Леонид относится с пониманием. Помнит, как сам без отца остался и как одиноко ему было, хочет, чтобы у Алешки был отец. Если Надежда на медпункте задерживается, они что-то мастерят вместе, инженерят. Ленька у нас и рукастый, и головастый. И сердце у него на месте. Нюте бы гордиться, что хорошего человека вырастила, а она глупостями занимается. В общем, живет племянник полной жизнью, всем доволен и просит помочь уладить дело с матерью. Обижать ее он не хочет и уступить не может. В нашу породу пошел, не собьешь его. В общем, осталось Нюту урезонить. Так-то ей Алешка вроде нравится. А скажешь, вон он, твой внук, принимай, и такое начнется. — Андрей покрутил головой, представляя себе, что начнется. — Я тебя прошу, давай вместе ее урезонивать.

— А я тут при чем? — сразу скисла Геля. Только ей семейных дрязг не хватало, разговоров и уговоров. — Я на работе всех урезониваю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вот я и говорю, что профессионалка, — кивнул Андрей. — Кого хочешь урезонишь.

Геля почувствовала себя польщенной.

— Ладно, — согласилась она. — Давай попробуем.

— Мне, понимаешь, главное Нюту в Москву увезти, а там видно будет… Не сладится — обратно к ребятам уедет, а сладится — с Серегой останется. У него домик в Подмосковье, она — женщина хозяйственная. Я, понимаешь, не зря про бобылей говорил, которые спиваются. Дела у Сережки пошли под гору, бизнес лопнул, молодая ушла к тому, который его обскакал, и теперь он тихонько попивает у себя за городом. Когда Нюта в Москву собралась, мы со Светкой обрадовались: появятся у брата дела и заботы, он перестанет пить. Ему важно при деле себя чувствовать, он от неустроенности и безделья пропадает. Серега не раз уже Нюту добром поминал, с сыном хотел отношения наладить. Ленька-то точно не против. А вот Нюта — проблема.

Это точно, тут Геля была с Андрюшкой согласна. Больно характер у Нюты серьезный.

— Я даже Светке по телефону позвонил, посоветовался. Она сказала, ты только уговори Нюту, а я тут Серегу, считай, организовала.

— Светка-то, оказывается, интриганка, — не могла не свредничать Геля. — Сначала мне отдых организовала, теперь Сергея.

— Глупость ты сказала, — обиделся Андрей. — Интриганы для своей пользы других не жалеют, а у моей Светки — конструктивный ум, она сразу видит, какой шурупчик подтянуть, кого куда передвинуть, чтобы всем лучше стало. Тебе ведь стало лучше?

— Стало, стало, — засмеялась Геля. — А уговаривать Нюту, мне кажется, бесполезно.

Лицо у Андрея стало еще обиженнее.

— Эх ты! Понадеешься на вертихвосток!

Но Геля не обиделась.

— Уговоры — пустое дело. Лучше лишний раз с Алешкой пообедать прийти, — сказала она, — а потом показать Нюте билет в Москву — едем, мол, без всяких яких подарки к свадьбе покупать. И точка.

Андрей облегченно вздохнул:

— Правильно! Ты, Гелька, голова. Чего без толку размусоливать?

Андрей поехал в город за билетом и вернулся ни с чем. Билетов не было вообще, а не то что на тот поезд, на котором уезжали обратно Андрей и Геля.

— Мысль хорошая, но неосуществимая, — сказал он печально.

— Придется мне ехать, — сказала со вздохом Геля. — Только имей в виду, может быть, придется поменять и наши с тобой билеты, чтобы нам всем вместе ехать.

— Меняй! День туда, день сюда — ничего не решает.

Геля оделась поэффектнее и поехала. Пошла сразу к начальнику, представилась как режиссер, показала свои киношные документы, сказала, что приезжали снимать эпизоды на натуре, у них с оператором обратные билеты, а актриса приехала с других съемок, поэтому обратного билета у нее нет.

— А какая актриса, если не секрет? — сразу заинтересовался начальник.

— Не скажу, — тонко улыбнулась Геля. — Она всегда путешествует инкогнито.

Начальник поерзал на стуле.

— Сами понимаете — разгар сезона, с билетами швах.

— Но мы-то с вами знаем, бронь всегда есть, — снова тонко улыбнулась Геля и прищурилась, беря начальника захолустного городка в союзники и представители столичной богемы.

— Так-то оно так, но мы с вами понимаем и другое: бронь отдашь, а там билет понадобится кому-нибудь повыше, и по шапке дадут.

— Не дадут, вас поймет любой, даже самый-самый высокий, если вы скажете, что не устояли и открыли бронь Ренате Литвиновой, — уверенно сказала Геля и представила себе полную чернявую Нюту в халате и рваных тапках на босу ногу.

— Правда?! — подскочил начальник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но только между нами. И никому ни слова, — сказала Геля. — Она терпеть не может шумихи.

— А автограф хотя бы через вас можно будет получить?

— Как вас по имени-отчеству?

— Иван Митрофанович.

— Я запишу и передам. Думаю ей будет даже приятно написать несколько теплых слов поклоннику.

Билеты нашлись. Даже в СВ. От СВ Геля отказалась наотрез.