Павлиний глаз - Энни Уэст

— Ты не предохраняешься?

Он взревел, достиг экстаза. А затем, спустя несколько минут, недовольно ответил:

— Деточка, я здоров. Тебе нечего бояться. И зная тебя, полагаю, мне тоже не стоит чего-либо опасаться.

— Все верно. Но я могу забеременеть...

— Да, иногда замужние женщины действительно беременеют от своих мужей. Считается, что это нормально, но тебя, похоже, это смущает. Могу узнать — почему?

Она смолчала.

— Кто знает? — продолжил принц. — Возможно, в эту самую минуту совершается чудо. Быть может, именно сейчас зачинается дитя. И это может быть сын, будущий наследник трона.

Что ж, действительно вполне возможно. Во всяком случае, так показалось Белл. Но как ей к этому отнестись, она сама еще не знала. Знала лишь, что предположение о будущем ребенке приятно для ее мужа.

Еще недавно она была женщиной, которая не ходила на свидания уже около двух лет, не думала ни о семье, ни о детях, с головой была погружена в работу. И вдруг она осознает себя замужней, размышляющей о потомстве...

Идея забеременеть от принца, затем от короля, рожать ему смуглых черноволосых принцев и принцесс показалась ей занимательной.

Но затем у этой мысли появилось ее кривое отражение. Она представила мужа монархом, озабоченным численностью своего потомства, для которого дети — не дети, а наследники, жена — не жена, а плодовитая самка.

Белл отвернулась и сказала:

— Я очень устала.

Он лег, зависнув над ней своим весом, и разрешил:

— Тогда отдохни.

— Мне тесно и дышать нечем, — отодвигалась она от него.

— Не придумывай, — он положил ее поверх себя и обхватил руками.

— Я слишком тяжелая.

— Слишком тяжелая! — рассмеялся принц. — Не смеши меня, Белль. Я бы сказал, что ты слишком легкая. Расслабься и отдохни.

— Но...

— Если у тебя есть еще какие-то «но», значит, не так уж сильно ты устала и нам ничто не мешает продолжить...

О чем думала Изабелл Маргарет Уинтерс, соглашаясь на этот брак? О чем угодно, только не о его прямых последствиях!

Перед ней был выбор — поддержать человека, спасшего ее от неминуемой гибели, или, устно отблагодарив, вернуться к своей археологической деятельности и на этом закончить их знакомство. Белл предпочла стать истинно благодарным человеком. Она мужественно снесла все предсвадебные приготовления, стараясь не обращать внимания на неудобства, а думала лишь о том, чтобы не подвести принца, который так на нее рассчитывал...

Она ни на секунду не задумалась об интимной стороне брака, возможно потому, что вопрос современного монаршего семейного общежития был для нее изначально не ясен. Кроме того, Изабелл была уверена, что когда этот брак отыграет свою социально-политическую роль, его немедленно расторгнут — к обоюдному удовольствию сторон, и тогда ей точно ничто не помешает утонуть в столь обожаемых ею археологических глубинах.

Могло ли это в полной мере объяснить ее недоумение мужней настойчивостью в первую брачную ночь или теперешней его надеждой на скорое прибавление в монаршей семье? Может, это была всего лишь запоздалая реакция на постигшее Белл счастье? Ведь в словах принца все согласовывалось со здравым смыслом, отвечало заведенному порядку вещей. Принц не мог и заподозрить странного хода мыслей самой Изабелл. В его представлениях их брак был совершенно заурядным, если не считать ранга и той поспешности, которая, впрочем, соответствовала восточной традиции...

И, сколько ни пыталась Белл, принца она винить не могла. Да, он женился на ней ради благополучия своего трона, но ведь и она становилась частью этого благополучия. Да, он гордился своей принадлежностью к правящему клану, дорожил его традициями, любил властвовать и умел это делать, но ведь и она невольно приобщилась к достояниям аль Актар. Да, он не стал церемониться с ней, желая дать шанс новому поколению наследников, но ведь он и не обязан был отдавать за ее жизнь ценнейшую реликвию правящей династии. По всему выходило, что принц прав в своих требованиях и желаниях.

Но какая вина в таком случае лежала на самой Изабелл? Лишь та, что она изначально не вполне верно поняла ситуацию. Она была ввергнута в эту путаницу, убедив саму себя, что брак — не более чем преходящая мера, которая в скором времени себя исчерпает. Но она не учла, что принц — серьезный человек, что монархи сгоряча не женятся. И, главное, она поверила принцу, что он позаботится о ней, ведь он однажды спас ее — совершенно незнакомую женщину.

И так ли плохо быть супругой будущего верховного правителя Карума?

И разве не жила в ее сердце любовь к нему? Разве не она просила о поцелуях, о близости? Разве не ее муж подарил ей незабываемые минуты любви?

И все же это была лишь сказка. А все сказки рано или поздно заканчиваются, уверяла себя Белл. И что она будет делать, когда розовый туман рассеется?

Так, терзая себя различными сомнениями, Изабелл незаметно заснула. Рафик тихо полежал еще немного, убедился, что жена крепко спит. С игривой улыбкой подумал, как же она, должно быть, утомилась излияниями его любви, если засыпала вот уже во второй раз. Он заботливо убрал с лица золотые пряди, которые лезли ей в глаза. Заметил проявившиеся на ее шее и ключице красные пятна от его жадных поцелуев. Еще раз посмотрел на ее распухшие губы, укорил себя за излишнюю рьяность. С удовольствием подумал, что у него будет еще несчетное число возможностей и провиниться перед ней, и исправиться.

Принц был уверен, что Изабелл холодна и недоступна, что ему всякий раз придется заново обхаживать и соблазнять собственную супругу на мимолетную стыдливую близость. Но случилось иначе, она заведомо принадлежала ему, она была уготована ему изначально и в глубине своего сердца чувствовала это. Иначе не было бы этого брака, этого ложа и этих слез...

Но то, что было в глубине ее сердца, таилось так глубоко, что не достигало ума. И принцу стала ясна причина всех ее недоумений.

Именно ее холодный рассудок позволил ей выжить в плену у разбойников, это же свойство дало ей силы приставить нож к горлу Дауда, а затем принять его предложение, пройти испытание королевской помолвкой и королевским бракосочетанием... Именно такая женщина непременно станет исключительной супругой правителя Карума — королевой его сердца. И Рафик гордился собой — он смог по достоинству оценить эту женщину, сумел прочитать знаки Небес, ведшие их друг к другу.

Не было никаких сомнений, что именно этой женщине суждено стать матерью его детей. И если она еще не понимает своего предназначения, не беда, думал принц. Он заразит ее своим ожиданием, своим восторгом, и она отблагодарит его, когда в полной мере вкусит счастье материнства...