Павлиний глаз - Энни Уэст

Она положила голову ему на плечо. Слезы обильными горячими потоками бесшумно лились из ее глаз, и он кожей ощущал их обжигающий поток.

Принц заботливо оправлял ее волосы, закутал покрывалами ее мокрую от пота, остывающую спину, еще сильнее прижимал к себе.

— Почему ты плачешь, малышка? Разве я сделал тебе больно? Скажи, что случилось?

Она тяжело дышала, не в силах произнести признание.

— Я хочу знать, почему ты плачешь?

Она с трудом успокоилась, тихо сказала:

— Это глупые слезы. Мне так хорошо, что нельзя было не расплакаться. Настолько мне хорошо...

Принц обнимал и гладил жену и что-то утешающее бормотал на арабском. Его теплый сочный голос словно окутывал ее бархатной дымкой. Изабелл почувствовала себя маленькой, даже крошечной в его руках, балуемой девочкой, защищенной от всех невзгод мира.

Она нежно поцеловала мужа в шею, вдохнула ее запах, обхватила его плечи руками. Рафик удовлетворенно осознал причину ее слез. Он лишь пожалел, что заигрался в странную игру со связанными запястьями. Ему следовало развязать Белл прежде или же не связывать вообще. Не стоило этого делать хотя бы потому, что так он мог вызвать в ней болезненные воспоминания... Рафик понимал, что Изабелл плакала от невозможности вернуть ему хотя бы малую часть тех ласк, какими он награждал ее. И он знал также, что больше никогда не сделает так.

Принц слишком много чувства вложил в их первую близость, чтобы оставить за собой способность рассуждать здраво. Он так долго мечтал переломить ее упрямство, обуздать эту европейскую спесь, завоевать доставшуюся ему женщину! А теперь все, что он сделал с ней, несло на себе печать его эгоизма...

А еще он струсил, завязав ее руки. Он боялся, что ее сладострастные прикосновения лишат его выдержки, изобличат силу его желания преждевременным выходом из блаженства — желания, которое она не позволила ему утолить в их первую брачную ночь.

Но что было самым постыдным — это то, что он сознательно желал ее беспомощности, ее мольбы, ее непосредственной чувственной отдачи. Он хотел обезоружить ее волю, истребить ее гордыню, овладеть своей женой без остатка. А теперь был вынужден утирать с ее лица слезы, что, не прекращая, струились по ее щекам.

Она плакала от счастья, но он точно знал, что не дал ей ничего, а отнял слишком многое.

— Спи, Белль. Я хочу, чтобы ты уснула.

Изабелл послушно легла и потянула его за собой. Он лег рядом. Она обняла его, губами коснулась его рта и так замерла.

Рафик внутренне посмеялся над собой. Он почувствовал, что после своего вероломства будет прощать этой женщине все. Наказывая ее за девичье упрямство, он лишь жестоко наказал себя за свой мужской эгоизм.

Рафик почувствовал, что сам теперь крепко связан — ее нежностью и доверием. И вот теперь она дремала рядом. Он чувствовал ее губы на своих губах, ее руки на своем теле, он обнимал ее — жаркую, влажную, желанную. И сколько бы она ни спала, сколь бы сильно ни разгоралось его желание, он больше не мог овладеть ею. Больше не должен был...

Изабелл спала крепко и долго. А проснувшись, долго не могла прийти в себя, понять, что с ней произошло и вообще — где она? Она с усилием распахнула глаза и долго примерялась к тусклому свету. А потом обнаружила себя совершенно нагой в кутерьме разноцветных шелковых подушек под тонкой атласной простыней.

Тело чувствовало себя отдохнувшим и обновленным. Тело сохраняло мерную пульсацию, к которой Изабелл чутко прислушивалась. Она потянулась, завела руки за голову, вспомнила перевязанные запястья, ощутила влажные волосы на затылке. Она осторожно повернулась. Стала всматриваться в его дремлющее лицо.

Изабелл медленно вспоминала все. Она откинула простыню, пристально вгляделась в его тело. Принялась медленно водить рукой вдоль его контуров, не прикасаясь к коже. Ей казалось, она чувствует каждую его клеточку.

Ей захотелось быть одетой, когда он был совершенно наг. Ей хотелось проучить этого вельможного зазнайку. Представить все так, словно между ними ничего не было. Насмешливо взглянуть в его лицо, когда он проснется.

Она постаралась выскользнуть из его рук незаметно, но он почувствовал движение и сквозь полудрему спросил:

— Ты уже проснулась, Белль?

— Да, — нехотя ответила она.

Рафик, не открывая глаз, погладил ее по плечу. К своему ужасу, Изабелл осознала, что отчаянно желает повторения своих недавних терзаний.

— Надеюсь, теперь ты чувствуешь себя лучше?

— Да, я чувствую себя значительно лучше, — согласилась Белл и повторила попытку улизнуть.

Принц поймал ее за талию, привлек к себе, провел ладонями по ягодицам и между ними, плотно и настойчиво. Она напряглась, и он это почувствовал.

— Все же, должно быть, ты чувствуешь себя недостаточно бодрой, чтобы вставать. Возможно, мне не стоило тебя так утомлять.

Она невольно скорчила гримасу в ответ на его наглый намек.

— У меня есть что-то освежающее для тебя.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, но чувствую, что следует отказаться. — Она привстала на постели, стараясь избегать смотреть на него.

— Как хочешь. А я все же схожу. — Он присел на постели.

— Подожди! — окликнула его Изабелл и обхватила его обеими руками за плечи.

— Белль, я хочу встать.

— Нет.

— Позволь мне встать, — он с силой расцепил ее руки и встал с постели.

Встав над Изабелл, он посмотрел на нее с прищуром.

— Рафик, что-то не так? — испуганным голосом спросила она его.

— Нам обоим следует остыть, Белль, и это не шутка, — его тон был резок, это обидело ее.

— Зачем же? Есть другое решение, если это так серьезно...

— Я не стану это обсуждать, Белль. Не дави на меня, если не хочешь осложнений.

Но Изабелл еще сильнее прижалась к нему, сцепив кисти в замок.

— Перестань, — прикрикнул он.

— Я так хочу! — подобным же тоном отозвалась она. — Так надо, послушайся меня, — нежно промурлыкала она, целуя его спину.

Она обошла вокруг мужа, даря ему поцелуи, обхватила его лицо ладонями, поднялась на цыпочках — ближе, еще ближе, заглянула в потемневшие глаза, раскрыла рот, чтобы прошептать ему о своей любви, но не успела...

Он опоясал ее, вернул на подушки, очерчивая ее бедра руками, услаждался трепетом ее груди, целуя и покусывая ее упругую пышность. Ее руки на этот раз были свободны, и она нежно вторила его ласкам. Белл явственно чувствовала, сколь велико его напряжение. Он был так близко, она ощущала его давление. Белл приняла его возбужденную плоть и вдруг произнесла:

— Ты не предохраняешься?

Он взревел, достиг экстаза. А затем, спустя несколько минут, недовольно ответил: