Планета райского блаженства (сборник) - Гарри Гаррисон

– Похоже, ваш препарат работает.

– Действие почти мгновенное.

– Где мы?

– В Нью-Йорке.

– Да, знаю, но город так изменился. Затопленные улицы, эти вояки, да еще жара. Сейчас не может быть январь. Или мы переместились во времени?

– Нет, сейчас все еще январь, тот же день, месяц и год. Это изменить нельзя, время постоянно.

– Но что-то можно изменить, и что-то изменилось. Что именно?

– Вы очень быстро соображаете и делаете правильные выводы. Поэтому освободите свой быстрый разум от всех представлений о природе реальности и бытия. Нет ни рая, ни ада, прошлое ушло навсегда, а впереди бесконечное неудержимое будущее. Мы же навечно зафиксированы в текущем моменте нашей мировой линии, вырваться из которого невозможно.

– Что такое мировая линия?

– Вот видите: препарат успокаивает, но голова по-прежнему работает четко. В конкретном настоящем вы живете благодаря тому, что произошло в прошлом. Колумб открыл Америку, армия северян победила в гражданской войне, Эйнштейн установил, что E=mc².

Он вдруг умолк. Марк надеялся на продолжение, но вскоре понял: Эриникс ждет, когда собеседник завершит мысль за него. Марк кивнул:

– Сейчас я должен спросить, существует ли мировая линия, на которой Колумб умер в младенчестве, южане победили в Гражданской войне и так далее. Вы этого ждете?

– Этого. Продолжайте аналогию.

– Если существуют две или три мировые линии… да что там две или три – больше! Мировых линий может существовать сколько угодно, бесконечное множество. Абсолютно разных и навечно разделенных.

Тут Марк вскочил. Несмотря на транквилизатор, его трясло.

– Но они не разделены абсолютно, есть точки соприкосновения. И мы сейчас находимся возле другой линии. Она за дверью, надо лишь сойти по ступенькам, потому что улица здесь расположена ниже. Я прав?

– Да.

– Но почему?.. То есть, что там происходит, что за катастрофа разразилась?

– Солнце сейчас на ранней стадии изменения. Оно разогревается, излучает больше тепла, и полярные льды тают. Уровень моря поднялся, низины затоплены. Нынче середина зимы, и вы сами убедились, как там жарко. Можете представить, что творится в тропиках. Когда началось массовое бегство с затапливаемых берегов, разразился правительственный кризис. Этим воспользовались соперники. Южноафриканский Союз разбогател на ухудшении природных условий, собрал армию наемников и вторгся в Северную Америку. Они встретили лишь небольшое сопротивление.

– Не понимаю… Точнее, я понимаю, что там происходит, и верю вам, поскольку видел это собственными глазами. Но я-то чем могу помочь? Для чего вы привели меня сюда?

– Здесь вы ничем помочь не в силах. А доставил я вас сюда по очень простой причине: мы на собственном опыте поняли, что простейший способ убедить человека в множественности мировых линий – это переместить его физически на другую мировую линию. Это также наилучший, самый быстрый способ выяснить, способен ли человек принять факт их существования и не сломаться психологически. К сожалению, у нас очень мало времени, надо как можно скорее выяснить, способен ли новичок работать с нами.

– «С нами» – это с кем?

– Сейчас все узнаете. Но прежде скажите, вы восприняли идею множественности мировых линий?

– А что еще мне остается? То, что я увидел снаружи, – непреложный факт. Это не декорация, чтобы сбить меня с толку. И мертвецы там были настоящими. Сколько существует мировых линий?

– Их очень и очень много, точное число никак не узнать. Некоторые отличаются сильно, а разницу между другими выявить очень нелегко. Их можно сравнить с картами в колоде. Если на карте живут плоские двухмерные существа, то они не догадаются о существовании других карт и не смогут переселиться на соседнюю. Представьте, что вы пробили колоду гвоздем. Теперь до других карт уже можно добраться. Мой народ, те самые «мы», о которых вы спрашивали, на такое способен. Мы побывали на многих мировых линиях. Некоторых не удалось достичь, а на иных просто не рискуем появляться.

– Почему?

– И вы еще спрашиваете? После того, что увидели?

Впервые с Эриникса слетела его холодная отстраненность. Яростно сверкая единственным глазом, сжимая кулаки, он принялся расхаживать по комнате.

– Вы сами наблюдали, какая мерзость там творится, сколько людей гибнет еще до наступления абсолютной смерти. Кем я вам кажусь, уродом? А ведь я выгляжу совершенно обычно для своего мира, где всех калечит, убивает солнце, которое год от года выбрасывает все больше жесткого излучения. Мы покинули нашу мировую линию, мы искали убежище в других, но открыли лишь ужасную тайну. Гибель началась, и она непрерывно ускоряется. Вы поняли, к чему я веду?

– Солнце превращается в новую звезду. Оно взорвется, и тогда конец всему.

IV

– Воды, – прохрипел Эриникс, тяжело опустившись на металлическую скамью и закрыв единственный глаз.

Внутренняя дверь открылась, вошел его спутник с кувшином и наполнил стаканы. Он двигался с прежней плавностью и словно не подозревал о черной дырке у себя во лбу.

– Это сиксим, – пояснил Эриникс, заметив, куда смотрит Марк, и стал пить так жадно, что вода пролилась на подбородок. – Сиксимы – отличные помощники, нам без них никак не обойтись. Это не наше изобретение, мы заимствуем все, что нам нужно. Перед вами машина из металла и пластика, хотя есть и кое-какая искусственная плоть. Органы управления внутри бронированной грудной клетки. Так что эти создания практически неуязвимы.

– Итак, солнце станет новой звездой. Это случится везде, на каждой мировой линии? И на моей?

Эриникс устало покачал головой:

– Не на каждой, и в этом наше единственное спасение. Но на очень многих, и скорость процесса непрестанно увеличивается. Ваше солнце не взорвется, насколько нам известно, – нет характерных изменений солнечного спектра. У вас и так достаточно проблем, и у вас же мы черпаем припасы, в которых отчаянно нуждаемся. Нас мало, всегда слишком мало, а сделать нужно очень многое. Мы должны спасти кого сможем и что сможем, и мы не вправе разглашать свои цели и методы. Это огромная работа, и она чрезвычайно тяжела. Но нас подгоняет зловеще раздувшийся в небе шар. Его радиация калечит нас, мы рождаем мутантов и клянем судьбу в бессильной злобе, – но все-таки выживаем. Одна мутация оказалась спасительной для моего народа, она создала гения, открывшего двери между мировыми линиями. Но на каждую полезную мутацию приходится миллион вредных, и я даже не стану описывать страдания моего мира. Можете считать меня уродом, но на самом деле я счастливчик. Мы сбежали из своего мира, однако вскоре выяснили, что враг поджидает почти везде. Мы пытались дать ему отпор. Мы начали меньше двухсот лет назад, а враг – за миллионы лет до нас. От него мы переняли безжалостность на войне, и мы будем сражаться до самого конца.

– Я должен что-то сделать за этой дверью?

– Нет, не там. Этот мир уже мертв, его разрушение зашло слишком далеко. Мы можем только наблюдать. Ближе к концу спасем произведения искусства, до каких дотянемся. Все нужное уже помечено. Ведь мы познаём культуру через ее искусство и через него же познаём мир. А сколько миров уже исчезло, не оставив после себя ничего, потому что у нас так много дел…

Он жадно пил воду и всхлипывал. Марк предположил, что у собеседника не все в порядке с головой. Ненавидеть солнце, объявлять ему войну, бесконечную и обреченную на поражение… Но разве она совсем уж бесполезна? Если можно спасти человеческие жизни, не стоит ли заплатить любую цену, пойти на любые жертвы? В его мире люди пытаются сохранить биологические виды, которым грозит вымирание. А Эриникс и его народ спасают самих себя.

– Чем я могу помочь? – спросил Марк.

– Выясните, что случилось с агентом, участником одной из наших крупнейших операций. Он с вашей мировой линии. Мы называем ее «Эйнштейн», потому что она входит в очень небольшое число линий, где была освоена атомная энергия. Агент сейчас в мире «Ирокез», тамошнее солнце начнет разогреваться в ближайшее столетие. Это необычная линия, технологически слаборазвитая по вине всемогущих религий. Европа до сих пор живет в средневековье, в Северной Америке правят индейцы, и Шесть наций[3] – наиболее сильный из племенных союзов. Это смелые и находчивые люди, и мы рассчитывали привлечь их для освоения пустого мира – нам известно много таких миров. Попытайтесь представить Землю, на которой никогда не возникала жизнь; моря бесплодны, вся суша – каменистая или песчаная пустыня. Мы заселили многие из них животными и растениями, результаты оказались впечатляющими. Совсем нетрудно доставить в другой мир всевозможные семена, а позднее, когда растения освоятся, выпустить туда и животных. Зато людей переместить не так-то легко. Мы возлагали большие надежды на «Ирокез», однако наш агент в этом мире куда-то пропал. Я отложил другие свои проекты, чтобы исправить ситуацию, и разыскал вас, воспользовавшись для этого архивами Министерства обороны.