Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что произошло этой ночью между сударыней Анжеликой, бедной обездоленной изгнанницей, и пиратом-краснобаем, привыкшим одаривать себя женщинами так же, как он украшает себя драгоценностями и перьями?
При этой мысли Берн стиснул кулаки и его обескровленное лицо слегка покраснело.
Рескатор склонился к нему, положил руку на заскорузлый от крови плащ торговца:
– Ваши раны снова открылись, мэтр Берн, а вы вот в трюме. Элементарное благоразумие должно было бы подсказать вам, что хотя бы этой ночью на борту корабля требовалось соблюдать дисциплину. Ведь ясно, что, когда судно в опасности, первейший долг пассажиров – не порождать никаких инцидентов и ни при каких обстоятельствах не совершать действий, которые могут угрожать жизни всех.
Берн не дал себя запугать:
– Вы знаете, почему я вел себя так. Вы незаконно задержали одну из наших женщин, которую имели дерзость призвать к себе, словно… словно рабыню. По какому праву?
– Я мог бы вам ответить: по праву владельца. – И Рескатор продемонстрировал свою самую сардоническую улыбку. – По праву хозяина добычи!
– Но мы доверились вам, – сказал Берн, – и…
– Нет!
Рескатор откинул скамеечку и сел в нескольких шагах от пленника. В красноватом свете фонаря можно было четко увидеть разницу между ними: один тучный, словно какая-то глыба, другой подтянутый, к тому же защищенный латами своей иронии. Когда Рескатор сел, Берн отметил про себя, с каким изяществом и естественностью откинул он полу своего плаща, как бы случайно положив руку на рукоятку своего длинного серебряного пистолета.
«Дворянин… – сказал он себе. – Разбойник, но разбойник знатного рода, в этом можно не сомневаться. Что я перед ним?»
– Нет! – повторил Рескатор. – Вы не доверились мне. Вы не знали меня, вы не заключали со мною никакого контракта. Вы прибежали ко мне на судно, чтобы спасти свои жизни. И я вас принял на борт, вот и все. Однако не думайте, что я отказываюсь исполнить долг гостеприимства. Вы лучше размещены, вас лучше кормят, чем моих матросов, ни одна из ваших женщин или девушек не может пожаловаться, что кто-нибудь обошелся с ней грубо или просто докучал ей.
– Госпожа Анжелика…
– Госпожа Анжелика даже не гугенотка… Я знал ее задолго до того, как она увлеклась чтением Библии. Я не причисляю ее к вашим женщинам…
– Но она скоро станет моей женой! – бросил Берн. – И поэтому я обязан защищать ее. Вчера вечером я обещал вырвать ее из ваших лап, если она не вернется к нам через час.
Он подался всем телом вперед, и цепи, сковывающие его руки и ноги, звякнули.
– Почему дверь пушечной палубы была закрыта на засов?
– Чтобы доставить вам удовольствие высадить ее плечом, как вы это и сделали, мэтр Берн.
Терпение начинало покидать ларошельца. Он очень страдал от своих ран, но душевные и сердечные муки терзали его куда ужаснее. Он провел эти последние часы в полузабытьи, и ему временами чудилось, будто он снова в Ла-Рошели, в своей лавке, с гусиным пером в руке, склонился над расходной книгой. Ему уже не верилось, что была та праведная размеренная жизнь, которую он вел доселе. Все его беды начались на этом проклятом судне с той жестокой ревности, что жгла его, путала его мысли. Он даже не знал, как назвать это чувство, ибо раньше никогда не испытывал ничего подобного. Он хотел бы освободиться от него, словно от одежды, пропитанной отравленной кровью Несса. Он испытал почти физическую боль – как если бы его ударили кулаком, – когда этот человек сказал ему, что Анжелика не принадлежит к их числу. Потому что это была правда. Она пришла к ним, она приняла самое горячее участие в их бунте и их борьбе, она спасла их, когда им угрожала опасность, но все же она оставалась вне их сообщества, была иной породы.
Ее тайна, такая близкая и вместе с тем непостижимая, делала ее еще более обольстительной.
– Я женюсь на ней, – сказал он решительно, – при чем тут то, что она не нашей веры? Мы не так нетерпимы, как вы, католики. Я знаю ее, она заслуживает уважения, она преданная, мужественная… Не знаю, монсеньор, кем она была для вас, при каких обстоятельствах вы встретились с ней, но знаю, кем она стала в нашем доме, для моей семьи, и этого мне достаточно!
Его терзала тоска по минувшим дням, когда в его доме проворно хлопотала скромная служанка, которая мало-помалу как-то незаметно осветила его жизнь.
Он был бы очень удивлен, обнаружив, что его собеседника терзают те же чувства, что и его: ревность, сожаление. А Жоффрей де Пейрак думал: «Выходит, торговец знает о ней нечто такое, чего не знаю я. Он здесь для того, чтобы напомнить мне, что она жила и для других и что я уже давным-давно потерял ее».
– Как давно вы знаете ее? – громко спросил он.
– По правде сказать – не больше года.
Жоффрей де Пейрак отметил про себя, что Анжелика солгала ему. С какой целью?
– Откуда вы узнали ее? Как она попала к вам в дом служанкой?
– Это мое дело! – раздраженно ответил Берн и, почувствовав, что его слова задели Рескатора, добавил: – Вас оно не касается.
– Вы ее любите?
Гугенот промолчал. Для него это была запретная тема. Вопрос оскорбил его, словно какое-то бесстыдство. Насмешливая ухмылка противника явно показывала, что тот нащупал его слабое место.
– О, как же тяжко для кальвиниста произнести слово «любовь». Оно содрало бы кожу на ваших губах.
– Сударь, мы должны любить одного только Бога. Вот почему я не произнесу этого слова. Наши земные привязанности недостойны Его. В глубине наших сердец – только Бог.
– Но женщина – в глубине всего нашего существа! – резко сказал Рескатор. – Мы все носим ее в наших жилах. И тут мы ничего не можем поделать, ни я, ни вы, мэтр Берн… ни кальвинист, ни католик.
Он встал, нетерпеливым движением отбросил к стене скамеечку, склонился к гугеноту и с гневом произнес:
– Нет, вы ее не любите! Такие мужчины, как вы, не любят женщин. Они их терпят. Они пользуются ими и желают их, но это не одно и то же. Вы желаете эту женщину и хотите жениться на ней, чтобы жить в согласии с вашей совестью.
Габриэль Берн стал пунцовым. Он попытался приподняться, и частично ему это удалось.
– Такие мужчины, как я, не должны принимать уроков, которые преподает пират, разбойник, грабитель судов.
– Что вы об этом знаете? Каким бы пиратом я ни был, мои советы оказались бы нелишними человеку, решившемуся взять себе в жены женщину, из-за которой вам позавидовали бы короли. Разве только вы обратили на нее свой взор, мэтр Берн?
Торговцу удалось наконец стать на колени. Он прислонился к переборке. Потом повернулся к Рескатору, и его взгляд из-за лихорадки казался взглядом безумного. Берн был в полном смятении.
– Я долго пытался забыть… – сказал он, – забыть тот вечер, когда впервые увидел ее с распущенными до плеч волосами… на лестнице… Я не хотел оскорблять ее в своем доме, я постился, молился… Часто я вскакивал по ночам, гонимый искушением, зная, что она рядом, под моей крышей, не мог спать…
Он стоял согнувшись, но задыхался не столько от физической боли, сколько от унижения, от мысли, что его вынудили признаться в самом сокровенном, и Рескатор с удивлением наблюдал за ним.
«Ах, торговец, торговец, не такая уж между нами большая разница, – думал Рескатор, – и я тоже вскакивал по ночам, когда эта дикая козочка терзала меня, закрыв предо мною дверь своей спальни, я, правда, не постился и не молился, но с грустью разглядывал себя в зеркале и обзывал дураком».
– Да, с этим трудно смириться, – пробормотал он, как бы разговаривая сам с собою. – Обнаружить, что ты одинок и бессилен перед таким естественным: перед Морем, перед Одиночеством, перед Женщиной… Когда приходит час противостоять им, мы не знаем, как нужно поступить. Но отказаться от битвы? Немыслимо!
Берн снова рухнул на соломенный тюфяк. Он задыхался, по его вискам струился пот. То, что он сказал сейчас Рескатору, было настолько непривычно для него, что он усомнился в реальности их разговора. Да и сам Рескатор, шагавший взад и вперед по этому смрадному и грязному карцеру, в его полумраке, как никогда, походил на злого духа. Берн продолжал отчаянно защищаться.
- Анжелика. Путь в Версаль - Голон Анн - Прочее
- От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Прочее
- Бунтующая Анжелика - Голон Анн - Прочее
- Полвека без Ивлина Во - Ивлин Во - Прочее
- Тайна девичьего камня - Майкл Мортимер - Прочее
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Теремок. Сказка на новый лад - Анжелика Райская - Прочие приключения / Прочее / Русская классическая проза
- The Grail Quest 2 - Vagabond - Bernard Cornwell - Прочее
- Наследник рода Раджат - 7 - Игорь Кольцов - Прочее
- Путешествие к динозаврам - Джеральд Даррелл - Прочая детская литература / Зарубежные детские книги / Детские приключения / Прочее