Живу как хочу - Ирина Гиберманн

— целеустремленной, энергичной, прямолинейной.

Сегодня я знаю истоки этой безвыходности: выгорание. Его главный и единственный критерий — отсутствие эмпатии к собственному ребенку.

Мы не чувствуем его эмоции.

Мы не отражаем его эмоции.

Мы не учим его саморегуляции.

Мы не реагируем адекватно на его потребности.

Вся тема послеродовой депрессии — это начало выгорания в первый год. Послеродовая депрессия — это отсутствие ребенка внутри меня и абсолютное присутствие ребенка на мне, вокруг меня, рядом со мной 24/7/365.

О женской агрессии мало кто говорит. Женщины — это вроде как слабый пол. Так вот, это вроде как бред: в самом этом высказывании фальшь, потому что эмоции мы проживаем одинаково — и мужчины, и женщины.

Я работаю в мужской клинике и знаю, сколько агрессии мужчины пережили со стороны своих женщин и матерей. Агрессия — это и защита, и нападение. Защищаются и нападают и мужчины, и женщины. И чувство вины мужчины и женщины после импульсивного проявления агрессии ощущают одинаково.

Агрессия — желание защитить внутреннего ребенка.

Своего.

В ущерб всем.

Культивировать

Масштабы родительства едва ли можно охватить словами. Особенно в подростковом возрасте, когда расторгаются неперекрестные отношения[3] «мать — ребенок», «мать — дочь» и все переходит в отношения «женщина — женщина». У отцов соответственно так же: «отец — ребенок», «отец — сын», «мужчина — мужчина».

Предлагаю на своем личном примере разобрать отношения матери и дочери, а также этапы, через которые мне пришлось пройти.

1. Родительство. Это для меня максимальная уязвимость, потому что больнее, чем мой ребенок, меня не ранит никто. И самое ужасное, что я возводила культ ребенка и культ материнства в такой абсурд, что очень долго боялась дать сдачи. Меня ранят, а я эмпатично и принимающе объясняю ситуацию, ищу слова, иду на уступки. Но нет. Я не всегда хочу объяснять. Не всегда хочу позволять себя обижать. Не всегда вообще хочу разговаривать.

2. Бойкот. В моем детстве был нормой. Игнорирование — это высшая мера наказания. И я обещала себе, как и все мы, что так поступать со своим ребенком никогда не буду, пока в период сепарации от меня я не сдалась. Мы не разговаривали неделю. Точнее, так: я не разговаривала неделю. И скажу вам — это здорово наконец-то отключиться и побыть не в контакте. Чувства вины не было. Было прочное чувство справедливости и честности с собой.

3. Сепарация. Она происходила энергетически. Я ощущала, как моя дочь, которая уже не ребенок, разрывает мембрану моей защиты и выходит из нее. Как сдвинуть мать с трона? Вот так. Выйти из-под ее опеки и пойти против нее. Это больно. Для обеих. Это энергетически невыносимо. И ощущение беспомощности захлестывает. Но единственное верное решение — идти в схватку. Да. У тебя нет еще опыта защиты. Да, ты нападаешь на меня. Ну что ж, добро пожаловать в мир женщин: защищайся, если нападаешь. Держи удар, если идешь в атаку. Рассчитывай на то, что я не буду тебя ни щадить, ни жалеть, раз ты решила, что взрослая. Взрослые женщины решают вопросы по-взрослому. Тут каждый за себя. И мир женщин жесток.

4. Беспомощность. Она долго сопровождала меня. Годами. Потому что я не знала, как правильно, и очень боялась навредить. Больше я не боюсь — ни навредить сама, ни что могут навредить мне. Это мир. Взрослый мир. Он жесток и несправедлив. Добро пожаловать в реальность. Здесь никто не безоружен, просто все бьют разным калибром.

5. Женственность. Меня могут обесценивать и идеализировать. Ничего во мне и моем мире от этого не изменится. Я лишь система координат. Лишь поверхность, о которую можно потереться, чтобы получить свой профиль. Но на мне не остается больше ссадин, царапин и ран. И, лишь проходя через этот лабиринт моей жизни, моя взрослая дочь может принять свою женственность. Найти свой стиль. Найти в себе потенциальную женщину и присвоить эту роль. Это тот потенциал, который я или принимаю и использую, или так и боюсь до него дотронуться, следовательно, не реализую себя.

6. Сестринство. Это не равно «мы подружки» и ни в коем случае не тождественно «мы делимся всем друг с другом, и у нас нет секретов». Слава богу, у каждой из нас есть секреты и у каждой есть своя жизнь. Интересная. Насыщенная. Которой не всегда хочется делиться. Сестринство — это знать, что у другой женщины есть свое пространство, и уважать его. Всё. Больше за этим ничего не стоит. Можно обмениваться опытом. Можно молчать. Можно быть в близости. Можно делиться. А можно — нет. Можно быть для себя. С собой наедине. В кругу женщин. И войти туда можно, только пройдя все предыдущие фазы.

7. Впустить. Самое сложное в материнстве — не пригласить дочь на пьедестал женственности, а впустить. Потому что приглашение может быть двуличным, с расчетом, что на объявленную вечеринку никто не придет. А она придет. И это надо тоже прожить внутри. И это очень сложно.

8. Баланс. Когда кажется, что уже вся обойма спущена в стену и никто не ранен, в ход идет другое оружие. Игра становится сложнее, уловки изощреннее. Манипуляции и многоходовки интереснее. Единственное, что мне помогает, — держаться с отцом взрослой дочери вместе. Не ради нас — ради нее. Я думаю, ту поддержку, которую мы сейчас оказываем друг другу, мы не оказывали никогда в жизни. И ради этого стоило вместе пройти этот путь, чтобы сейчас оказаться здесь, в этой точке. С этими знаниями.

Можно долго культивировать свое материнство. Молиться на ребенка, как на бога. Можно жертвовать собой. Можно делать что угодно, если цель — лишь культивировать отношения и ухаживать за ними на всех уровнях.

Любить сквозь годы.

И сомневаться сквозь годы, любят ли тебя.

Быть уверенным, что тебя не любят.

Знать, что тебя ненавидят.

Ненавидеть самому. Испытать взаимное презрение и демонстрацию власти. Бесконечная битва двух личностей. Двух женщин. Двух зверей.

Меня отпустило лишь в тот момент, когда я перестала сдерживать свою власть. Когда перестала жалеть и щадить.

Не сдаваться в своей жесткости. Не пасовать. Не прощать. Не делать скидку.

Это больно. Больнее, чем сказать: «Тот факт, что ты мой ребенок, не дает тебе никаких привилегий нарушать мои границы».

«Хочешь быть женщиной? Отлично. Мы, женщины, бываем очень разными: мстительными, хитрыми, изощренными. Тебя никто в этой жизни оберегать и щадить не будет. Хочешь по-взрослому? Вот как это по-взрослому: я буду с тобой как с любой