Кошка с Собакой - Алексей Свешников

 – Ты ж говорил, что ему это всё не интересно? – шепнул я Вовану.

 – Я только слежу за общей безопасностью, – самоустранился он.

 – Тогда речные трамвайчики?

 – Трамвайчики… – кивнул Вован, соглашаясь. – Но чур за борт не ссать – немец плавает плохо и тонет хорошо.

На набережной нас обнял приятный ветерок. Город был обалденно красив, немец это тоже оценил. Он стоял, смотря через Неву, на Петропавловку и что-то бормотал на своём баварском наречии.

 – Нравится… – кивнул в его сторону Олег.

 – Красиво? – подошёл я к Ойгену.

 – Очень красиво! – ответил немец.

 – Дас ист фантастиш! – вставил Коля.

Немец показал в ответ большой палец, оценивая Колькин прононс.

 – Очень хорошо говоришь! – похвалил он.

 – В телевизионной передаче выучил, – похвастался тот, ухмыляясь.

Так как мы были уже порядочно набравшись, то сумели оказаться на маленьком, но очень симпатичном кораблике, как-то незаметно миновав очередь из желающих прокатиться. Там же, качаясь на волнах в непередаваемой по своему романтизму обстановке, распили ещё бутылку, заботливо прихваченную из ресторанчика. Прихватить закуску, разумеется, никто не додумался.

Тут собственно всех и накрыло. Странно, что мы ещё так долго держались, успел подумать я, пока разум отходил на второй план. Далее какое-то время после плаванья мы ходили по центру, заглядывая в каждое из возникавших на нашем пути заведений. И нас всё дальше уносило в открытое море. Где-то на этом маршруте я и познакомился с Аней.

Произошло это так: я иду, что-то громко рассказывая абсолютно счастливому Ойгену, и к концу фразы понимаю, что левой рукой обнимаю нежные женские плечи. По-моему, я её просто выхватил из встречного потока пешеходов, как медведь лосося из речки. Но так как никто не возражал, и, что самое главное, она тоже не возражала, то мы продолжили путь вместе. Потом потерялись Коля с Олегом. Мы остались вчетвером. Тогда-то я, естественно, и предложил ехать ко мне домой. Почему-то очень непонятно долго ловилось такси, но, в конце концов, мы все дружно загрузились в большую блестящую машину, марки которой я уже никогда не вспомню, и нас повезли в нужном направлении.

Поковырявшись в замке, я понял, что надо звонить. Сам открыть дверь я был не в состоянии. Оглянулся на гостей. На заднем плане Вовка прикладывал палец к губам, выпучивая глазищи, всем видом говоря: «Ну сейчас будет». Я решительно позвонил семь раз. Надеясь, что зверьё сообразит что к чему.

Раздался звук отпираемых замков. Я повернул ручку, за дверью никого не было. Ойген удивлённо уставился в дверной проём, ожидая увидеть того, кто открыл дверь. Но Вован не дал ему времени осознать, что что-то не вытанцовывается, и, обхватив всех руками, как бульдозер, впихнул в дверь. В результате мы с хохотом и грохотом заполнили переднюю.

 – Проходим на кухню, обувь не снимайте.

А сам заглянул в комнату. Как и ожидалось, животные сидели там.

 – Ну ты хорош, нечего сказать… – оценила моё состояние собака.

 – Вы ещё немца не видели, – гордо ответил я.

 – Нам и тебя достаточно, – отрезала она.

 – Как немец, кстати? – поинтересовалась собака.

 – Немец – молодцом. По-нашему шпарит в полный рост, мы ему ещё немного обогатили словарный запас.

 – Догадываюсь даже какими словами…

 – Давайте к нам! Там всё равно никто уже ни хрена не соображает, что происходит, а Вовка и так про вас всё знает, – предложил я.

 – За нас не переживай, мы разберёмся, когда и что нам делать. Появимся в нужный момент.

 – По крайней мере, я вас звал, – на всякий случай уточнил я и удалился.

Вовка уже по-хозяйски колдовал над извлечённой из холодильника закуской. «Как же здорово, что я столько всего накупил», – довольно думал я, улыбаясь своим мыслям. Девушка Аня весело болтала с Ойгеном на немецком.

– У тебя огненная вода есть? – заметил меня Вовка.

 – В морозилке обойма.

Вовка открыл морозилку:

 – Ого! Ты гений просто.

 – Я – прожженный до мозга костей логист.

 – Как твои, не пригласил к столу? – косясь на Ойгена с Аней, понизив голос, доверительно поинтересовался Вован и тихонько икнул. – Вот, блин, началось не вовремя…

 – Пригласил. – ответил я. – Сказали, что появятся в нужный момент.

 – Кто появится? – переспросила Аня.

 – Глюки, – пошутил я.

 – Всё, всем занять места по боевому расписанию, – скомандовал Вовка.

Если немец думал, что он участвовал в русской пьянке, то его ждало откровение – пьянка только начиналась. Вовка хлопнул Ойгена по плечу:

 – Ну как?

 – Замечательно! Я только не помню, как мы тут оказались…

Вовка победно посмотрел на меня мутным взором. Я решил помочь немцу:

 – Это мой дом. Майн хаус. Велком! – я развёл руки в стороны, обнимая весь белый свет.

Ойген, постоянно кивая головой, огляделся, как будто и не сидел тут уже полчаса:

 – Очень хорошо… У вас немецкая техника на кухне. Мне приятно…

«Его уже клинит слегка», – подумал я. Вовка подмигнул сначала мне, потом Ойгену и, наконец, Ане:

 – Ну что? Врежем рок-н-ролл?

И понеслась. Через два часа даже мы с Вовкой были в мясо, но немец не сдавался, он хоть и напоминал одетый в пиджак кусок желе, но продолжал гордо сидеть на стуле и при этом даже пел какие-то песни. Правда, разобрать слова было уже невозможно, а единственный человек, который мог нам в этом помочь – Аня, вырубилась, откинувшись на диване, и теперь спала, запрокинув голову.

Судя по тому, что в кухню вошли кошка с собакой, настал «нужный момент».

 – О! Лохмачи! – бросился обнимать их Вовка.

 – Привет, дядя Вова. Что ж вы так поднажрались-то? – с упрёком обратилась к нему собака.

Ойген смотрел на это, дико вытаращив глаза и явно отказываясь понимать происходящее.

 – Здорова, немчура, – прыгнула ему на колени кошка. И, дождавшись, когда он переведёт свои глаза с собаки на неё, проорала прямо в изумлённое лицо Ойгена. – Ахтунг! Покрышкин в небе!

Потом прыгнула с него на спинку дивана.

 – Майн Гот! – захрипел немец.

 – Действительно, молодец, – проговорила собака. – Держится, как Роммель в Африке.

Тут немец попятился как сидел – вместе со стулом и, не удержавшись, рухнул на пол.

 – Алес капут, цурюк нахаус, – вынесла приговор кошка.

 – Стул сломался, – заметил я, блаженно улыбаясь. Было видно как один из винтов, крепящих ножку, не выдержав такого давления, лопнул.

Кошка заботливо макнула лапу в стакан минералки и окропила бедного немца. Тот не сразу открыл глаза, а когда, наконец, смог это сделать, сразу же попытался подняться. Это было довольно комично, потому что его шатало во все стороны как стебель на ветру.

Я, продолжая улыбаться, показал ему на стул:

 – Стул сломался. Ничего страшного. Невермайнд… – и замахал руками, чтобы он не волновался.

Но Ойген нашёл взглядом кошку и принялся таращиться на неё.

 – Сейчас чинить будем, – отвечала та и, спрыгнув на пол, уселась рядом с собакой.

 – Импосибал, – бормотал Ойген. – Я пьян… Я пьян!

Вован тем временем что-то обсуждал с собакой. Я решил их прервать:

 – Гляньте. Как стул можно починить?

 – Куда тебе сейчас чинить? – искренне удивилась кошка.

 – Завтра забудем, сядем и привет…

 – Надо болт новый, и всего делов. Болт, винт и шайба, – быстро изучив поломку, ответила собака.

 – Хуяйба, – эхом отозвался Ойген.

 – Ловко вы его поднатаскали… – восхитилась она.

 – Ну и память! – поразился я в свою очередь с немца.

Вовка разлил остатки водки, и мы выпили. Немец уронил голову на грудь и затих.

 – Не вынес стресса, – констатировала собака.

Когда на следующий день мне позвонил Вован, я уже пришёл в себя, даже познакомился с Аней ещё раз. Чтобы закрепить. И как настоящий джентльмен, побрёл для неё на кухню за водой. Но всё равно мысли ворочаются, как жернова. Тут меня и настиг Вовкин звонок.

– Старик, ты как? – спрашивает явно с трудом.

 – Только-только начинаю соображать…

 – Молодец, я тоже ещё трудный.

 – Как немец?

 – Я звонил в гостиницу, говорят – пока в коме. Твои его добили.

 – Они обещали в нужный момент. Как говорится, распишитесь в получении.

 – Передавай им привет.

 – От немца?

 – Я думаю, будет лучше, если для него они останутся говорящими глюками.

 – Я тоже так думаю. Он ведь всё равно получил, что хотел.

Подошла собака:

 – Дяде Вове респект – повеселились от души.

Я передал ей трубку:

 – Сами разговаривайте.

У меня в спальне лежит красивая девушка, а я тут теряю время с говорящими глюками!

11. Вводы и выводы

Мы с Аней сидим на ступеньках, ведущих к Неве. Стоит очередной божественный питерский летний вечер, наверное такой же, как тогда, когда мы выгуливали вовкиного немца. «Наверное», потому что тот вечер я, к сожалению, помню плохо. Точнее, совсем не помню. Всё, что у меня от него осталось – это Аня. Но даже если бы она и не сидела сейчас рядом, всё равно забыть её было бы нереально. Давно я не встречал таких обалденно красивых женщин. Конечно, немного сумасшествия в ней присутствовало, иначе как объяснить то, что она отправилась на прогулку с совершенно незнакомыми людьми, к тому же ещё и вдрызг пьяными? Но это, судя по всему, был единственный её недостаток. Во всём остальном это была не девушка, а стопроцентная мечта поэта! Жаль, что я не поэт…