Реставратор - Сайфулла Мамаев

Нет, о случайном совпадении не может быть и речи. Тогда что? Кто-то подставляет Чернова? Может быть. Вполне. Но тогда кто такой этот парень, если его недоброжелатель не остановился перед нападением на отделение милиции? Во сколько, интересно, обошелся ему этот налет? Небось под миллион долларов, если не больше – уж больно хлопотное дело.

– Слава, свидетелей нападения на отдел нужно отпускать, – сказал Глотов, заходя в кабинет, где сидел руководитель бригады. – Люди усталые, злые, все равно больше ничего не скажут, а обиду на нас затаят. Сам понимаешь, не в наших это интересах.

– Давай, – согласился Малышев. – Что у нас по очевидцам?

– Таксисты, работающие в районе, выявляются, завтра приступим к допросам. Водители общественного транспорта тоже, – доложил Глотов. – Текст обращения к москвичам подготовлен, требуется твоя виза. Эксперты обещают предварительное заключение только к завтрашнему вечеру. Усиленные патрули разыскивают беглецов. По местам вероятного появления отправлены группы захвата. Но я думаю, что завтра пойдут первые добровольно вернувшиеся. Это если ты согласишься подписать обращение. Я при его составлении подумал, что нам важнее получить от них информацию по обстоятельствам нападения, чем чтобы их судили за украденный ящик пива, и от твоего имени пообещал добровольцам послабление. Как, не возражаешь?

– Извини, Женя, но с этим к прокурору. – Малышев понимал, что фээсбэшник прав, но взять на себя ответственность не решался.

– Я так и думал! – Глотов кивнул и бросил листки на стол. – В любом случае, вот возьми. А подпишешь или нет, дело твое. Что у нас на очереди?

* * *

Сурков и его жена Мария Александровна по давно укоренившейся привычке сидели на кухне и за чаем с вафельным тортом обсуждали домашние проблемы. А так как главная их забота – Нина, особых хлопот не доставляла, то и разговаривать было особо не о чем. Так что рассказ Геннадия Семеновича о ночной трагедии и о том, как следом за ней кто-то напал на следственный изолятор и разнес его до основания, пришелся как нельзя кстати. Мария Александровна была так потрясена тем, что маньяк, нападавший на невинных девушек, опять на свободе, что чуть не уронила чайник с кипятком. Это что же получается, раньше он один свои жертвы пластовал, а теперь еще и с дружками вместе будет насиловать?

– Геннадий, ты бы сказал нашей Нинке, чтобы дома сидела и никуда не выходила, – обратилась она к мужу. – Вон темень уже, а ее все нет. Вот придет, я ей устрою!

– Маша, успокойся, что ты на дочку-то наговариваешь, – мягко возразил Сурков. – Уж нам-то на нее грех жаловаться. Ты бы посмотрела, что у других делается Наркота, алкоголь… Знаешь, каких соплячек в отделение доставляют? Бандитки, двенадцати нет, а они людей грабят. Места неиспользованного нет. Полный комплект болезней.

– Вот молодец! Вот придумал! – Мария Александровна всплеснула руками. – Я не для того дочку воспитываю, чтобы ее с такими сравнивали! Еще не хватало! Ты хотя бы подумал, прежде чем такое говорить! Да наша Ниночка…

– Вот, – спокойно сказал Сурков. – Теперь ты сама поняла, что нечего дочь ругать. Хорошая деваха выросла, спасибо скажи! А ты такой шум подняла…

– А нечего мне на ночь глядя страсти такие рассказывать. Вот удумал-то, маньяки, топоры… – парировала супруга. – Сам напугаешь, а потом…

Спор был прерван звонком в дверь. Грузная Мария Александровна вскочила со стула и колобком покатилась открывать. Два громких щелчка, по одному на каждый замок двойной двери, и началось привычное чмоканье, сюсюканье, и после некоторого возмущения избыточной экспрессивностью мамы послышался счастливый смех обеих.

Геннадий Семенович довольно улыбнулся. Вот ради таких вечеров и стоило жить! Как же он любил, когда все его маленькое семейство собиралось вместе! Он и представить себе не мог, как это дочь уйдет из отчего дома, в ее жизни появится мужчина, который будет ее мужем, главой ее семьи… Нет, лучше об этом не думать. Кто бы ни был ее избранник, пусть себе твердо усвоит, что Сурков – это не фабрика мягких игрушек. Свою дочь он обижать не позволит.

Геннадий Семенович достал из дипломата свежий «Космополитен». Барахло, конечно, но что делать – остальные журналы, говорят, еще хуже. Узнав, что сегодня на службе делать нечего, все клиенты разбежались, он прошелся по судьям, раздал презенты, согласовал сроки, выше которых подопечные не получат, и, чтобы не возвращаться домой с пустыми руками, купил дочке последний номер. Сам виноват – приучил ее к ежедневным подаркам.

– Папулька, как дела? – Нина влетела на кухню и ткнулась мягкими губами в щеку отца. В кухне сразу стало как будто светлее.

– Да вот, сидим с мамой и ждем тебя, – радостно улыбаясь, ответил отец. – Я, грешным делом, рассказал ей про побег маньяка, вот она и дрожит за тебя, говорит, темно, а Нинка загуляла, домой не идет.

– Я у Вики была, – сообщила Нина. Она схватила кусочек торта и, запивая холодным молоком, стала есть.

– Нинка, сколько раз тебе говорить, чтобы сладким аппетит себе не портила! – закричала Мария Александровна. – Я котлет нажарила, пюре натолкла…

– Давай. – Нина кивнула, пшеничные волосы упали на лоб. – И огурец соленый тоже.

– Как, после сладкого? – удивился отец.

– А потом еще раз сладкое будет. – Нина побежала мыть руки. – После ужина!

Старшие Сурковы переглянулись и заулыбались. Нет, такой дочки ни у кого нет.

И вдруг дом сотрясся от страшного удара. В коридоре загрохотало – это упала двойная дверь вместе с рамой. Куски цемента и штукатурки влетели в коридор и, ударившись о стену, посыпались на пол.

Осененный страшной догадкой, Сурков замер. Жена, сорвавшись с места, пробежала мимо неподвижного Геннадия Семеновича и выскочила в коридор – лишь для того, чтобы через мгновение ее голова с обрубком плеча вкатилась назад, рассеяв по стене веер кровяных брызг. Несколько теплых капель попало на лицо супруга, но даже это не вывело его из оцепенения.

Адвокат обреченно ждал своей участи. Вот сейчас войдет Чернов и…

Тяжелые шаги приближались. Сурков не смел поднять голову и взглянуть в глаза убийцы. Но он увидел ноги. Боже всемилостивый, да разве это… человеческие? Разве у людей бывают такие?

Господи, спаси и помилуй, что это? В наступившей тишине хлопнула дверь ванной. Нина? Боже, его девочка! Может, хотя бы она спасется!

– Нинка, беги! – закричал Сурков и, схватив со стола старый кухонный нож, взглянул на своего врага, – Ну, давай…

– Сколько раз я тебе говорил, Андрей, чтобы ты не порол горячку? И вот, пожалуйста, рисунков нет, одни только твои слова. Как же, я тебя спрашиваю, горячая твоя башка, я смогу теперь составить о них более или менее точное представление? – Баграмов вскочил и зашагал по комнате. – Как, скажи мне?

– Хочешь, я тебе нарисую? – отозвался Соколов. – Ты же знаешь, я могу по памяти… Но это, конечно, будет копия… жалкая копия, совсем не передающая силу произведения. Да и зачем они тебе? Сравнивать с твоими материалами? Или искать аналогии в Библии и других святых и древних книгах? Старо и малоэффективно.

– Да нет, ты не понял! – Профессор замахал руками. – Нет, я не имел в виду чушь, которую пишут в романах на мистические сюжеты. Нет, тут другое… Ты будешь смеяться, но постарайся выслушать меня серьезно… и до конца.

Соколов поднял обе руки ладонями к собеседнику, мол, все, молчу.

– Помнишь, при одном из прежних президентов, вернее даже будет сказать во времена правления его всесильного охранника, ходили одно время разговоры о разработке у нас в стране психотропного оружия? Вернее, я бы даже сказал – психотропного оружия массового воздействия? Так вот, открою тебе маленький секрет, меня тоже привлекали к этой программе. Да, да, и не вскидывай так удивленно брови, я знаю, что и тебе поступали такие предложения. Ко мне пришли сразу после твоего отказа. А вот я согласился. И не потому, что желал быть поближе к власти, просто давно хотелось собрать вместе таких людей, как ты, как покойная Кулешова или Озолиня, например… Надеюсь, слыхал о ней? Нет?

Наставник, соблюдая договоренность, молча помотал головой.

– Странно. – Баграмов удивленно и разочарованно поджал губы. – Это же новая звезда в вашем деле! Совсем недавно вернулась из Испании, а уже знаешь сколько людей успела исцелить? И не морщись, пожалуйста, я тоже кое-что в этом деле понимаю и могу отличить шарлатана от того, кто действительно помогает людям.

Соколов равнодушно пожал плечами. Ну, лечит так лечит, Бог ей в помощь. Он-то почему должен помнить обо всех? Тем более что все равно они не конкуренты, Андрей Георгиевич давно уже не стремится к славе…

– Ну, не знаешь, такие знаешь. – Василий Сергеевич махнул рукой. – Ну так вот, начал я сколачивать команду, собрал энное число экстрасенсов, твое, кстати, словечко. Экстрасенс. Придумал же! Ну и всяких других тоже – ясновидящих, гадалок, общающихся с душами умерших, искателей… Ну и прочих, всех не перечислишь. И знаешь, поразительные результаты были. Ты-то меня понимаешь, а вот другие просто не верили своим глазам. Говоришь: вот смотри, пощупай, потрогай… Нет, отвечают, это фокус и вы нас обманываете. Коперфильдами домашними называли. А я им говорю: вы нас хоть на десятую часть того, что этот трюкач получает, профинансируйте, я вам все его фокусы повторю. Да мы такое сделаем, что весь мир ахнет!