Лесная тень (СИ) - Фабер Майя

— Зря, колдовство не даётся бесплатно.

— Ты это уже говорил.

— Хочешь, чтобы я помог твоему брату, но какую цену ты готова заплатить? Я заплачу её за колдовство, а чем ты возместишь мне потерянное?

— Я тебе только что жизнь спасла, — поразилась я его словам. — Дважды! Ещё и от Арни!

Он тихо засмеялся, мои губы растянулись в предательской улыбке.

Я с головой завернулась в одеяло, кое-как слезла с лежанки, чуть не наступив на Финна, который не преминул посмеяться и оценить мою грациозность, и ушла в сени переодеваться, постукивая челюстями от холода. Раздеваться с вечера я при нём не решалась, снимала только верхнее, поэтому выходило быстро — хоть один положительный момент.

Вода в доме закончилась. Я вздохнула, глядя на пустые вёдра. Вот ведь напасть, мужик в доме, а попросить тяжесть принести некого. Смирилась с судьбой, подхватила ведро и открыла дверь.

На крыльце были разлиты отбросы. Не случайно, кто-то целился так, чтобы попасть получше — узоры брызг покрывали и перила, и створку. Я со злостью пнула кусок чего-то тухлого с крыльца, он перелетел через ступеньки и весьма мерзко распластался внизу. С дороги на меня смотрели три пары внимательно прищуренных глаз — прислонившись к дереву там стояла тётушка с двумя своими верными подружками-балаболками. Стоило мне глянуть на неё, как она расправила спину и словно бы развела руками. Намекала, что они ни при чём вот, мол, даже тары нет. Словно прекрасно знала, какой вопрос был у меня на уме. Я могла бы поспорить на что угодно, что скоро она начнёт стенать под окнами и невинно, но недовольно вопрошать, что за свинарник разведён на крыльце.

Умываться мне расхотелось, я шагнула обратно в дом и с грохотом захлопнула дверь, швырнула ни в чём неповинное ведро в угол. Из комнаты послышался гнусный смешок. По крайней мере в его гнусности я была уверена, как ни в чём другом.

— Ты, смотрю, уже в курсе? Забавляет, да? — влетела я внутрь, жалея о ведре, которое вполне могло сойти и за орудие убийства.

— Нет, не в курсе, но шум с утра слышал. Такой всплеск не смог заглушить даже твой храп. А что там?

Я схватила ртом воздух, от возмущения растеряв слова.

— Шутка, — он поднял руки перед собой и отгородился от моего гнева. Широкая чистая улыбка сияла на отвратительно довольном лице, смеющиеся зелёные глаза притягивали взгляд, так сильно, что даже шрам на щеке почти перестал быть заметен. В другой ситуации Финн показался бы мне милым…

В другой ситуации у нас вообще не нашлось бы ничего общего.

Я вдруг поняла, что по щекам у меня стекают крупные, непрошенные слезы, совсем не заметила, когда они появились. Горькая обида стягивала горло. Я ведь ещё ничего плохого не сделала, да вообще-то и не собиралась. Была ли это месть за котелок с рыбным супом? Вряд ли, заметь тётушка неладное, просто оттаскала бы меня за хвост. Грязь была здесь для того, чтобы указать мне кто я. Значит кто-то всё-таки заметил подозрительного гостя в пристрое.

Одна слеза спустилась к уголку губ, оставила на языке лёгкий солёный привкус. Видимо, тётушка в моё скорое замужество не очень-то верила, а прибрать дом к рукам ей совсем не терпелось. За достойный урок неблагодарной мне её никто не осудит, она сумеет всё преподнести как надо.

Финн успел натянуть рубашку и перебраться за стол к своим книгам, но продолжал изучать меня с вежливым интересом чучельника, рассматривающего раненую зверюшку, которая зачем-то продолжала трепыхаться в сторону норки. Его ехидная улыбка, секреты и бесконечные смены настроения, казалось, вытрясли из моей души всю веру в хорошее. Я смертельно устала за эти дни.

— Да, лучше бы добила, — в сердцах высказала я ему. — С деньгами и прочь отсюда не страшно.

Улыбка не пропала, только теперь в ней проявилось неприкрытое злорадство. Всего на секунду, но достаточно долго, чтобы я оценила.

— Неужели всё так плохо?

— Жизни они мне здесь больше не дадут. Ещё немного и заживо жрать начнут, не подавятся.

— Значит твоё место тоже не здесь.

Я мысленно зацепилась за его «тоже», слишком грустно оно прозвучало. По-настоящему — грустно. Бессилие тяжким грузом опустилось на мои плечи. Монти привязывал меня к этому месту, но любой мой позор лёг бы тенью и на него. Может быть, однажды моя мать чувствовала себя именно так, ведь что-то толкнуло её на такой далёкий путь. Что, если это и было моим родовым проклятием?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Куда я пойду, если она решит выставить меня на улицу? Брат примет, но не нужен ему такой подарок.

— Ну, — насмешливо протянул Финн, — мне в наследство достался один очень хороший дом.

Глава 12

Мой путь лежал в один очень хороший дом, правда, отнюдь не тот, что принадлежал пришлому колдуну. Честно признать, я бы не отказалась переехать куда-нибудь в лесную глушь, чтобы никого не знать и ничего не видеть, но, увы, это работало только в сказках, а вот нашей знахарке совсем не помогло. Пришлось объяснить Финну, как далеко он может отправиться со своим, хоть и несерьёзным, предложением. Он закономерно посмеялся, правда на удивление беззлобно, так что даже мне расхотелось препираться, хотя поводов было много. Иногда он казался мне вполне нормальным, а потом его словно подменяли на желчного и всем недовольного гада. Как… по колдовству, да. Я оставила его возиться с книгами, а он обещал наконец убраться из моего дома, да так, чтобы его никто не увидел. Шансы на успех представлялись мне слишком маленькими, чтобы в них поверить, но желание просто поспать в одиночестве на собственной лежанке перевешивало заботы о моей и без того сомнительной репутации. Тётушка позаботится, чтобы пачкать её дальше было некуда.

Погода портилась, мне то и дело мерещились крошечные капли дождя на лице, хотя выложенная крупными камнями дорога оставалась сухой, так иногда бывало в тумане, но сейчас не доставало и его. Сумасшедшая лягушка надрывалась в чьём-то огороде, видимо, приняв последний за болото. Впрочем, после дождей большим болотом станет весь маленький Хюрбен, а мои сапоги успели обзавестись дыркой ещё прошлой весной.

Альба со злостью распахнула передо мной дверь, наверное, сорвала бы с петель, если бы смогла. Вместо приветствия буркнула что-то недружелюбное и тут же скрылась в соседней комнате. Раньше, до болезни Монти, она именно так меня и встречала. Кажется, я успела подзабыть, как обидно это иногда бывало. Сердце у меня сжалось, предчувствуя недоброе, хотя, случись с братом что-то после моего лекарства, вид у Альбы был бы совсем не такой. Она будто злится, что её снова обошли…

Я на цыпочках прошла через дом. Приятно пахло мятой и воском, видимо, свечи снова горели всю ночь. Здесь было тепло и спокойно. Уютно. Вот чего у Альбы хватало, так это любви и терпения к домашним делам. Нет, я бы не смогла. И не смогу. Хорошо, что Беон не избалован женской рукой, может ему много и не потребуется. А пыль смахнуть и Арни заставить можно…

Монти сидел в подушках, свесив ноги на пол, довольный, как жирный кот, который холодным утром без спроса пробрался на хозяйскую перину, успел выспаться и до сих пор не получил пинка. Человек, привалившийся расслабить спину после тяжёлого рабочего дня, который вот-вот встанет и пойдёт дальше заниматься хозяйством.

— Привет, — я замерла на входе, привычно давала ему время понять, кто я и где нахожусь, Монти поднял голову на звук.

— Фрея. У тебя нет? — хрипло спросил он, откашлялся, прочистил горло.

— У меня нет, — в который раз заверила я, только теперь это впервые было правдой, и очень хотелось признаться ему в этом, чтобы радость стала настоящей.

Он облегчённо выдохнул и улыбнулся:

— Кажется, что ты давно не заходила, — Монти помедлил после первого слова, я поняла, что он скорее угадывал, чем помнил. В его голосе звучали нотки огорчения.

— Я забегала вчера, прости, было слишком поздно, чтобы тебя будить.

— Не помню, сколько я спал, но по ощущениям — целую вечность. Даже не знаю, какой сегодня день, а Альба не признаётся, как будто в этом есть что-то страшное. Не десять же лет я проспал?