Всё против нас - Анна Владимировна Дубинская

дом. Сильно же я ошалел, когда увидел в прихожей незнакомку. Белокурая женщина жеманно улыбнулась и поспешила выйти на улицу. На мой немой вопрос отец ответил, что это юрист пришла по работе.

Тогда в юном возрасте я не особо придал этому значение, но на всякий случай вечером позвал маму к себе в комнату и все ей рассказал.

Когда мама услышала эту новость, ее лицо изменилось до неузнаваемости. Красивые черты лица исказила гримаса отчаянья. Я понял, что ляпнул что-то очень важное. Мне стало жаль маму, ведь она чуть ли не заплакала.

Мама солгала мне, что это и правда была юрист, а потом, пожелала мне спокойной ночи и покинула детскую комнату.

Что это ложь, я понял сразу. Тогда, лёжа на кровати, я впервые подумал, что отец изменяет маме.

На следующий день я ждал скандала, ждал их ссоры с битой посудой и даже развода. Но ничего не произошло. Мама с папой общались как и раньше. Мама улыбалась и смеялась как прежде, а отец обнимал ее. Все было нормально…

Только у одного меня в душе поселилось чувство обиды и несправедливости. Мне казалось, что все их отношения – это просто игра для меня. Показуха, чтобы я не переживал.

А спустя несколько недель я случайно запалил папу в одном из дорогих кафе. У Ваньки там мама работала, и мы зашли к ней за ключами, так как друг их потерял.

Отец сидел уже с другой девушкой и почти не скрывался от глаз других посетителей.

Тогда я окончательно понял. Папа гуляет от мамы, он ей изменяет. Мне стало ужасно плохо и в этот же вечер я заболел, поднялась температура.

Тогда я решил – хватит притворства! И снова рассказал все маме.

На мои слова мама ничего не ответила.

Я выздоровел. Отец стал все реже появляться дома и почти не проводил с нами время.

Вскоре у мамы началась депрессия. Она перестала писать книги, почти не выходила на улицу и стала выпивать.

Сперва она выпивала по бокалу в выходные, потом каждый день, потом перешла на коньяк, а потом стала уходить в жуткие запои, которые длились неделями.

С папой они бесконечно ругались. Он грозил ей, что уйдет из семьи, а она умоляла его не бросать нас. Мама говорила, что все стерпит, все простит лишь бы он остался с нами. Мама очень любила отца и до сих пор любит.

Так, моя жизнь изо дня в день превращалась в кошмарное дежавю. Отец шлялся направо и налево с другими женщинами, а мама все ему прощала и топила горе в спиртном.

А я… а я был предоставлен сам себе. В четырнадцать лет я вдруг стал никому ненужный. Деньги у меня всегда были. Отец откупался с лихвой. Иногда, конечно, папа завязывал со мной разговор. Но я его не слушал, убегал из дома гулять.

Мама прекрасно знала, что папа ей изменяет, но не подавала документы на развод. Она терпела и пила. Пила и терпела.

Бабушка ее кодировала и не раз. Отец оплачивал лечение в самых лучших клиниках, водил ее по врачам. Но все было безрезультатно. Мама пристрастилась к алкоголю.

Год назад мы ее снова пролечили и затаили дыхание. Мама перестала выпивать и вернулась к нормальной жизни. Начала писать новые рукописи и чаще улыбалась. Мама встречалась с подругами и начала посещать фитнес-залы и салоны красоты.

Мы жили более-менее обычной жизнью. Отец стал появляться дома и проводить с ней время. Родители даже ходили по ресторанам и выезжали на море. Папа извинялся перед мамой, я слышал это по вечерам, когда все думали, что я уже сплю.

Я радовался, благодарил бога, за то что все наладилось, и черная полоса перешла в белую.

Но ожидания мои разбились в щепки. Я случайно увидел отца с малолетней пигалицей. Я озверел, я не мог допустить, что мама снова сорвётся из-за отца и этой малолетней девчонки.

Мне было плевать на морали, да вообще плевать на все. Я проследил за тачкой отца, а потом за девчонкой.

Я не сдержался и высказал ей все прямо в лицо. Из-за таких девок семья наша и разрушилась. Ведь папа всегда носил обручальное кольцо, а значит женщины знали, что у него есть семья, но все равно заводили с ним интрижки. Я не хотел, чтобы кошмарные годы слез и страданий снова повторились. Я накричал на девчонку, чтобы она и думать забыла про моего отца. Я хотел сохранить то малое, что называлось семьёй.

А потом оказалось, что это сестра моего лучшего друга Богдана…

Глава 19

Мои ноги вязкие, как желе. Я не могу ими пошевелить. Хочу побеждать, но не получается. Грудь сковало железными прутьями, мне не вздохнуть, не крикнуть…

Снова это дурное видение.

Трасса. Ночь. Огни фар, разрезающие светом темный туман. Два силуэта. Один из них, мне очень дорог, с другим я бы не виделся тысячу лет и зим. Мой лучший друг и его сестра.

Богдан с Кирой ругаются, кричат друг на друга. Богдан уговаривает ее пойти в дом, а капризная девчонка сопротивляется, не хочет. Сильная обида на меня не даёт ей перешагнуть через гордость.

Он хватает ее за тонкие плечи, рывок. Снова крики.

Секунда, две, три… Автомобиль мчится на них.

Я хочу крикнуть, предостеречь, ведь я уже знаю, чтО произойдет дальше… Но снова не успеваю. В который раз не успеваю спасти друга.

Соболев безмолвно, как лёгкое перо, отлетает на дорогу, Кира кричит на всю улицу и падает на землю…

Я просыпаюсь в ледяном ознобе. Резко распахиваю глаза, и дневной свет бьёт по зрачкам словно током. Нервно откидываю одеяло в сторону и как есть босиком иду на балкон. Нащупываю на маленьком столике картонную пачку и зажигалку. Закуриваю сигарету. Жду пока отпустит.

Этот сон преследует меня уже несколько дней подряд. Причем вариации сна изо дня в день меняются. Иногда идёт дождь,