Две – к радости - Зои Сагг

глаза.

– Но если серьезно, Айви, ты что-нибудь слышала о Кловер?

– Нет…

– Пугающе, да? – говорит он. – Я так рад, что с тобой все в порядке. Я знаю, тебя это действительно беспокоит. А ты знаешь, я – всего в одном сообщении от тебя, если вдруг ты будешь нуждаться в друге. – Он прикасается к моей руке, и лицо его смягчается. Ручаюсь, он серьезен, пусть даже меня слегка жалит это «друг».

– Я знаю. Спасибо. – Заправляю за ухо выбившуюся прядь волос и улыбаюсь ему.

– Вот! Улыбка проныры. Только по особым поводам для особых людей, так? – Он взъерошивает мне волосы на макушке и поднимается по лестнице. – Еще увидимся, проныра. Береги себя! – кричит он над головами других студентов, поднимаясь по ступеням на первый этаж.

Знаю, что он пытается спрятать того Тедди, которым был рядом со мной, но как бы я ни была признательна, я не могу игнорировать нашу химию. Что привлекает меня в этом мальчике? Я не должна все усложнять, честно говоря, это последнее, что мне нужно, особенно теперь, когда я знаю, что они с Одри сблизились. Я не создана для любовных треугольников.

Переодевшись, отправляюсь на теннисные корты и вижу Харриет, делающую растяжку у гигантского дуба. На ней спортивный костюм цвета лайма, наушники, пушистые перчатки, а с собой она притащила огромную бутылку воды.

– Знаю, знаю, это все не к месту… – Она видит, с каким выражением лица я подхожу к ней. – Ну, я правда не уверена, что это все уместно. Мы идем бегать, а не кататься по склонам.

Смеюсь. Но я рада, что она со мной. Она поклялась, что будет проводить больше времени на свежем воздухе, занимаясь спортом, и предпочла бы, чтобы кто-то заставлял ее это делать, сама она просто не станет. Мне нравятся наши пробежки, хотя ее темп гораздо медленнее моего, но она не возражает, если время от времени я начинаю бегать вокруг нее.

Прежде чем мы начинаем, Харриет тянет меня за руку.

– Есть что-то от полиции? Какие-то зацепки насчет Кловер?

Качаю головой.

– Ничего. Детективы замолчали.

– Я так нервничаю. Что, если они начнут спрашивать о татуировке?

– Харриет, успокойся. С чего бы? И ты избавилась от всех рисунков, ведь так?

– Ага. Но оригинал я так и не нашла. Что, если его нашла Кловер и собирается использовать, чтобы обвинить меня в смерти Лолы?

Качаю головой. Я все еще помню, в какой панике пришла ко мне Харриет в день после вечеринки на пляже. Конечно, мы все были в шоке, но у нее причин паниковать было еще больше.

«Айви… ты должна помочь мне. Один из моих рисунков пропал из моего артбука. Из того, где я работала над моим финальным проектом».

«Того, который ты прятала от всех? Включая меня?»

«Именно. Это была сорока. Каким-то образом… каким-то образом точная его копия оказалась на спине Лолы».

Это ужасно напугало Харриет, но я оставалась спокойной. Я знала, что она не имеет отношения к смерти Лолы… Она все время была на вечеринке. Но рисунок мог втянуть ее.

– Ты не можешь так думать, – говорю я ей теперь. – Ну, ладно, побежали. Бег очистит голову… мне он всегда помогает. – Мы набираем темп и пробегаем школьную территорию, поднимаясь на наше первое поле за школой. Сегодня немного холоднее, но солнце светит, так что нам и свежо, и по-осеннему тепло одновременно. Роса на траве мгновенно пропитывает наши кроссовки.

– Как дела у вас с Кэсси, Хэтти? – спрашиваю, пока мы бежим рядом. Она не слышит меня из-за своих наушников.

– Харриет? – кричу я и машу рукой перед ее лицом.

Она смеется.

– Извини. Что… ты… сказала? – тяжело выдыхает она.

– Как дела у вас с Кэсси?

– А… отлично. Фактически, у нас годовщина на следующей неделе… Не уверена, что мы… придумаем… но… я очень хочу… увидеть ее… понимаешь? – она задыхается.

– Мило!

– Любовники… у тебя… сейчас?

– Ты уже знаешь ответ. Большое, жирное «нет». Прямо сейчас меня это не интересует. Нужна передышка перед выпускными экзаменами.

– Справедливо!

В этот момент я замечаю Эда, который чем-то занят в роще, рядом с которой мы сейчас побежим. Он рубит старые мертвые деревья, помеченные петлями из ярко-зеленых лент. Это мой шанс поговорить с ним после встречи в туннеле. Но сначала мне нужно избавиться от Харриет.

– Хариет, кажется, я потянула ногу! Надо остановиться и размяться…

– О, я готова остановиться ненадолго, без проблем.

– Нет, ты беги. Я так понимаю, это твой лучший темп, нельзя его терять. ДАВАЙ! ДАВАЙ! Я нагоню, как только разомнусь.

– Правда? О боже. ЛАДНО, Я БЕГУ!

Она убегает и машет мне.

– ГОРЖУСЬ ТОБОЙ! – кричу я в ответ.

Это привлекает внимание Эда, и он смотрит на меня. Иду к нему между деревьев, посматривая, не оглядывается ли Харриет.

– Чего тебе, Айви? – резко говорит он, возвращаясь к своему занятию.

– И я тебя рада видеть, Эд! В чем проблема? У меня такое чувство, что ты ко мне как-то странно относишься, и я хотела бы знать почему.

Он вздыхает.

– У меня столько работы, а ты как-то умудряешься постоянно мешать мне. Что вы вообще делали с Одри в том коридоре? Я пытался все их заколотить…

– Честно? Туда нас привело «Общество сороки». Ты ведь знаешь кое-что о нем, да?

Он удивленно смотрит на меня.

– Конечно, знаю… Но вы не должны иметь с ним дела.

– АЙВИ! Ты в порядке? – Харриет идет между деревьев впереди.

Дерьмо.

– Можем встретиться и поговорить об этом еще раз? Может, я приведу Одри и еще пару человек? Мы все получили приглашение в Общество, – шепчу я.

– Хорошо. Встретимся у меня в следующую субботу в семь вечера. Дедушки в это время не будет. Но не опаздывайте. И кстати, если вы с Одри наткнетесь на другие туннели, которыми, по-вашему, пользуются, дайте мне знать, ага?

Киваю, прежде чем он возвращается к рубке, а потом бегу на тропу, чтобы встретиться с Харриет. Пусть даже она получила письмо, я пока не готова к каким бы то ни было объяснениям.

Не готова, пока не узнаю больше.

Телефон жужжит. Это Одри.

«Патрик согласился встретиться с нами завтра в городе. Он говорит, что ответит на все наши вопросы».

«Хорошо», – печатаю я в ответ. Вздыхаю с облегчением.

– Все в порядке? – спрашивает Харриет, хмурясь.

– Ага. Не возражаешь, если мы вернемся?

– Шутишь? Я тут подыхаю. Давай обратно.

Возвращаюсь нехарактерно-медленной трусцой, следуя по пятам за Харриет. Чувство такое, что мой разум отягощен той ответственностью, которая упала на мои