Эталон зла (сборник) - Алексей Фомичев

– Не дам, – дерзко ответил он. – Что же нам, голыми по лесу идти?

Судьба, как было сказано, отвлеклась на миг, предоставив Степана самому себе. Чем он немедленно и воспользовался, попробовав вскочить на ноги…

– Ах ты, лох! – взъярился Герман. – Зубы скалить вздумал!

Чудовищной силы удар опрокинул Степана на землю. Второй удар выбил из него дух. И сознание.

Семен, вздумавший помочь товарищу, получил удар в челюсть. Бил нокаутер Витя, и результат можно было предсказать заранее. И счет не нужен.

Хлопки по щекам привели партизан в себя. Чувствуя себя паршиво, они больше не пытались перечить странным немцам. Покорно сняли бриджи и куртки, стащили обувь, отбросили все в сторону и замерли в ожидании новых приказов.

Артем и Герман к тому моменту сорвали по паре тонких веток с деревьев. Опробовали их, несколько раз ударив по воздуху, и подошли к дрожащим (не от холода) партизанам.

– Кругом! Живо! Вот так! А теперь… – Герман замахнулся и опустил прут на зад Семена. – Марш вон!

Подгоняемые самодельными розгами, партизаны развили максимально возможную скорость, подпрыгивая и крича от боли. Тонкие прутья без жалости секли кожу на ногах, спине и… чуть ниже.

3

Большую толпу жителей они увидели еще на подъезде к деревне. Около сорока женщин, детей, стариков медленно шли вдоль домов. Судя по всему, этот поход не был добровольным. Потому что многие кричали и плакали, а кое-кто падал на землю.

Сопровождали странное шествие семеро полицаев, одетых в комбинированную форму: сапоги и бриджи советского образца, а кителя и головные уборы – немецкого. Вооружение состояло из винтовок Мосина. У старшего полицая – МП-40.

– Это чё такое? – недоуменно протянул Герман, разглядывая толпу в бинокль. – Типа, на работы ведут?

– Думаю, их или в заложники взяли, или увозят в Германию, – ответил Олег. – Я о таком слышал. Да и в кино видел.

– Так то кино.

– Не все, что там показывают, – вранье.

Парни наблюдали за деревней с развилки дороги. Отсюда населенный пункт был виден как на ладони.

– Что делать будем? – задал вопрос Виктор. – Если брать языка, то лучше ситуацию не найти. Полицаев семеро, немцев не видно.

– А зачем нам язык? – сказал Герман. – Что надо, мы узнали от этих придурков. Лезть на рожон нет смысла.

Артем опустил бинокль и почесал лоб. Глянул на своих.

– Мы до сих пор не нашли дорогу в лес. Партизаны ничего толкового не сказали. Их тропинки и дорожки нам не подходят. Местные знать должны. И потом, надо точно знать планы полиции и немцев на ближайшие дни. Вдруг они собираются проводить операцию в лесах? Попадем под раздачу.

– Вот сука! – выругался Герман. Он все смотрел в бинокль. – Бабу беременную прикладом в живот. Урод! Слышь, пацаны, этих легашей надо валить! Суки беспредельные, совсем берега потеряли!

– Ну что? Едем?

Олег глянул на Артема и Виктора. Те молчали.

– Как?

– Да поехали. Только после этого – в лес. Если не найдем нормальной дороги – бросим машину. Хер с ней! Ноги бы унести.

– А не найдем место перехода?

– Найдем. Весь лес перероем, но найдем!

Сенька Хмырь, бывший налетчик, вор со стажем, а нынче командир взвода полиции Новодолгинской комендатуры был зол сверх всякой меры. Мало того что его выдернули из теплой постели и заставили ехать в Залескино обеспечивать отправку очередной партии рабочих в Германию, так еще и пригрозили: не соберет нужного количества людей – сам поедет. Со своими полицаями.

Начальник комендатуры капитан Хрункель недвусмысленно намекнул Хмырю, что его судьба висит на волоске. А после событий недельной давности, когда партизаны почти беспрепятственно сожгли склад с мукой и выкрали помощника коменданта, доверие к полиции и вовсе было утрачено.

Коменданта Сенька боялся. Тот умел заставить подчиняться любого, невзирая ни на что. Полгода назад Хрункель расстрелял старого Сенькиного кореша и подельника Ивана Длинного. Только за то, что тот не вывел взвод на усиление к железной дороге. Правда, мела метель, мороз был под тридцать. Но капитана это не интересовало. Ивана вывели во дворик комендатуры, зачитали приказ и шлепнули. А Сенька стоял неподалеку в строю взвода и смотрел, как расстреливают кореша. И все полицаи смотрели.

С того дня Сенька стал взводным. И теперь получал все плюхи от начальства.

* * *

И настала у Сеньки черная полоса жизни. Если раньше его все устраивало: и служба, и возможность развлекаться по своему желанию, и власть над людьми – то теперь все было плохо.

За то, что его ребята поиграли с двумя пятнадцатилетними девочками из райцентра (между прочим, дочерьми партизан!), капитан велел тех выпороть и посадить в карцер. А Сеньке сказал, что в следующий раз прикажет пустить насильников в расход.

Этого Хмырь понять не мог. Для чего они шли в полицию? Чтобы мстить Советам за себя и делать что хочется! Ну и еще служить новым хозяевам. А что выходит?

Этого нельзя, то запрещено, за это наказание! Можно четко и беспрекословно выполнять приказы, лезть под пули партизан, проводить запланированные конфискации у населения и участвовать в мероприятиях комендатуры. Под строгим надзором со стороны немцев. Братцы, где воля?!

Сенька этого не понимал, впрочем, как и его люди. Воевать, конфисковать, усиливать, ловить – понятно. А отдохнуть хорошенько? Попить, погулять, девочек помять – это нет? Несправедливо.

Не раз и не два думал Сенька уйти от немцев. Но ничего путного не надумал. К партизанам нельзя – тут же шлепнут. За былые подвиги. Бежать в Германию? Шлепнут по пути. Везде его ждало одно – пуля. Оставалось одно: продолжать служить и ждать подходящего момента.

Сенька и ждал, постепенно наливаясь дикой, необузданной злобой. На немцев, на Советы, на людей. Даже на своих корешей. Никому нельзя верить! Рассчитывать только на себя. И драться за кусок до последнего.

Невесела участь предателя, нелегка. Нигде не найти ему приюта. Никто не любит изменников. Даже немцы.

По списку следовало отобрать для отправки пятнадцать человек в возрасте от четырнадцати до тридцати лет. В основном это были подростки и молодые женщины. Мужчин в селе давно нет. Кто в армии, кто в партизанах.

Сенька заранее знал, что в Залескино не наберет нужное количество, и загодя отправил десяток человек в соседнее село. Хрункелю не все равно, откуда рабочая сила?

Остальных следовало вести в райцентр. Хмырь точно не знал, но слышал, что гестапо решило ликвидировать деревню, потому что та была близко к лесу и почти не контролировалась. А это значит, что она наверняка помогает партизанам.

В планах немцев на это лето было полное уничтожение партизан не только в районе, но и в области в целом. В области несколько крупных железнодорожных станций, и от их бесперебойного функционирования зависит график поставок на фронт. Нельзя позволять партизанам срывать стратегические замыслы немецкого командования.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});