Первый Волк Атиозеса - Марина Якунина

идет запах болезни было невозможно. Казалось, что ей была пропитана почва и все вокруг на острове, где поселились проклятые.

С каждым шагом к площадке, где столпились люди и Волки, из братьев будто выходила жизнь. Озорной и порой грубоватый Сет становился похожим на механическую куклу на шарнирах со стеклянными глазами. Дружелюбный и печальный Джастин натянул маску скучающего безразличия. Их движения потеряли плавность и нечто, что могло привязать к ним понятие личности. Лишних движений не было, те что производились были резкими и рваными, нарочито жестче чем необходимо. Приглядевшись, супруги заметили, что ни тот, ни другой не дышат и почти не моргают. У Сета сильнее потемнела область вокруг глаз и отчетливей стали видны вены, Джастин просто как-то осунулся и немного посерел. Изменения спутников пугали до чёртиков, но поворачивать назад было уже поздно.

Сет, подходя ближе к площадке мысленно бранился всеми известными ему ругательствами на языках всех миров. Он и так ожидал, что Жрец вернется к их приходу вместе со стаей. Но Сет вовсе не рассчитывал застать рядом с отцом высокую статную женщину с тонкими чертами лица, напоминающими эльфийские, и вечно надменным выражением лица. Клэр стояла, скучая, рядом с его отцом, замерев как изящная статуя, то тех пор пока не обратила внимание сверток в руках у Герды. Глаза вампирши сразу зажглись жадным вожделенным огнем, и она вопросительно посмотрела на Жреца, судя по всему, тоже рассматривающим неожиданную свиту Наследника. Под капюшоном с вуалью тьмы было не видно его наполовину мумифицированного лица. Жрец уже несколько лет постепенно превращался в Лича, поддерживая свою жизнь потоком жертв, поскольку Отец не желал отпускать его со службы. А Сет категорически был против занять его место и взвалить противные его убеждениям обязанности.

— Даже не мечтай! Они мои! — спокойно, почти безразлично бросил он обоим заинтересовавшимся младенцам мертвецам и встретился взглядом с Отцом.

— Ты долго шел, — тихо сказал Князь. Будто повинуясь безмолвному приказу все затихло вокруг. Даже ветер перестал дуть, и слова Отца были слышны всем.

— Ты не уточнял срок, — безразлично пожал плечами Наследник, — А мне хотелось изучить мир и развлечься.

— Удалось? — почти таким же тоном поинтересовался Князь у сына.

— Даже не представляешь, насколько, — ухмыльнулся Сет, вспоминая дракайну. Возможно, чуть позже он даже поделится впечатлениями с Отцом. Наверняка получил бы нагоняй оттого, что не доставил ее в Итернитас хотя бы по частям, но все же… Но сейчас надо было решить вопрос с семьей Олафа.

Только вот для начала надо было заранее придумать, как бы скрыть ее месторасположение на случай если отец задаст прямой вопрос или прикажет его выдать. Враньё не пройдет — вампиры отлично чувствую ложь, ну а с приказом и так всё ясно.

Аллар Корвос смерил нерадивого отпрыска тяжёлым уставшим взглядом. Юнец совершенно искренне играл в имитацию мертвеца точно также как обычные вампиры играли в имитацию жизни. Воды древнего темного озера помогли привязать его волю к приказам отца, и даже заперли его прежнее «я» в весселе, но первый дамнар чуял, что в Сете все ещё теплится душа, так мешающая ему принять свою суть.

И несмотря на его требование в полном подчинении, которое вновь и вновь игнорировал и обходил изворотливый отпрыск, князь не спешил ломать его об колено. Что-то останавливало. Вероятно, это были отголоски памяти о том, как бы он мог поступать, если бы остался человеком. А может быть это была гордость за хитрый живой ум и воистину ослиное упрямство младшего сына. Или восхищение и даже трепет, с нотками страха и уважения перед растущей силой Сета. Но он в этом сыну никогда не признавался, опасаясь что тот вовсе отобьется от рук и наворотит глупостей, так свойственных молодым живым юношам.

А ещё где-то в памяти сохранялось, что власть все равно так или иначе передается от отца к сыну, и отпрыску необходимо давать чуть больше свободы действий, иначе он так и привыкнет только подчиняться. Что-то ему подсказывало, что рыжего волка и кровоточащую девку с ублюдком он не просто так притащил. Мысленно обещая себе приказать Сету собственноручно спустить со всех троих шкуру, если только ему хоть покажется, что живые ему небезразличны, бросил Волкам:

— Делите.

Глава 9. Схватка

«Началось», — Джастин в бессильной злобе сжал челюсти и стал бесстрастно наблюдать, прикидывая реальные шансы.

Сет скрестил руки на груди и с деланным интересом тоже уставился на представление, мысленно уговаривая рыжего добряка наступить себе на горло и сделать все как было оговорено.

Волки засвистели, заголосили похабщину на разных языках, предвкушая развлечение. Понятное дело, что интересовала их только девка, ну может ещё новенького уму-разуму поучить. Главное, что им развязали руки, сказав "фас".

Герда невольно попятились, крепче прижимая к себе малышку. Люди… В отличие от братьев, их отца и вампирши, эти ещё не покрывшиеся шерстью Волки внешне были совершенно не отличимы от людей! Они оставались живыми. Из сердца качали кровь по венам, им требовался воздух, в теле должна была оставаться душа… Но в уравнение закрался парадокс. Будучи мертвыми по многим признакам браться имитировали внешние проявления «смерти» в то время как волки на пару с вампиршей и Князем имитировали жизнь… Оставаясь пустыми внутри даже при наличии искры, называемой богослужителями бессмертной душой.

Олаф ощерился, оскалился, вздыбил шерсть на затылке и прорычал.

— Пгхррра-во! — долго же с ним возился Сет, в минуты отдыха от активных действий заставляя раз за разом выговаривать пастью это короткое слово.

— О как! Щенок решил, что вот так просто можно на вожака лапу поднять?

Отстранясь от кружки с пивом, с лавки лениво поднялся коренастый плотно сбитый мужик, всем своим видом показывающий, что он вообще ни при чем. Он уже выпустил пар, порвав когтями нарушивших запрет на укусы Волков. Дело довершил Князь, повелевший учинить смертельную показательную расправу над не сумевшими себя сдержать идиотами. Вожак по утере членов стаи не грустил. Их место довольно быстро займут новые. В любом из миров найдется достаточно подонков, прельстившихся сильно отсроченной старостью, быстрым заживлением ран и полной свободой действий с общим имуществом, да это ещё и при сохранении души. По иронии, многие их работников ножа и топора были крайне религиозны.

Сет понял, что план дал трещину, когда Альберт, бессменный на протяжении десятилетий вожак стаи, приблизился на расстоянии прыжка. Он мог превращаться почти мгновенно. Буквально, в полете. Такой скорости Олафу и за пяток лет было бы не достичь. Они надеялись, что удастся ранить