Сердце дикаря - Кристина Дорсей

— Если вы не сделаете этого, то непременно простудитесь. — Кэролайн, донельзя иззябшая, понимала, что он, безусловно, прав, но все же...

— Но это... это так неловко...

— По-вашему, лучше умереть от лихорадки? — С этими словами он снова повернулся к ней спиной и принялся раздувать огонь под сухими листьями, положенными в дрова.

Кэролайн отыскала одеяло и выпрямилась, держа его в руках.

— Не знаю, как быть, — растерянно проговорила она. — Что если хозяева этого дома сейчас вернутся? Что они подумают?..

По правде говоря, ее беспокоили отнюдь не владельцы этого жилища, но упоминание о них, по крайней мере, могло служить неплохой отговоркой. И лишь услыхав следующую фразу Волка, она поняла, что ухищрения ее бессмысленны.

— Это мой дом, — произнес он спокойно, снимая с крюка висевшее у двери жестяное ведро с веревочной ручкой.

Лишь после этого он повернулся к Кэролайн. Глаза его отражали свет огня из очага, но Кэролайн показалось, будто в них загорелись искры, которые осветили все ее мечущиеся, сбивчивые мысли, в это мгновение показавшиеся ей самой глупыми и наивными.

— Я иду за водой. Поступайте, как пожелаете, миледи. — Захватив с собой ружье, он вышел из домика.

Кэролайн принялась раздеваться. Движения ее были медленными и неловкими, хотя сомнения, правильно ли она поступает, рассеялись без следа. Озябшие пальцы плохо слушались ее, а мокрая одежда прилипала к телу. Она решила было не снимать белье, но промокшая насквозь льняная ткань окутывала ее тело ледяным компрессом, и вскоре девушка, обнаженная и дрожащая с головы до ног, закуталась в длинное и широкое одеяло из грубой шерсти. Вскоре вернулся Волк, и Кэролайн, лишь только он переступил порог, густо покраснела от смущения. Но ему, казалось, не было никакого дела до ее наготы, прикрытой одним лишь одеялом.

Зато сама она в первые минуты просто не могла думать ни о чем другом.

Волк молча налил воды в чайник и повесил его над огнем. Затем, достав нож, он отрезал несколько кусков от вяленой оленьей лопатки, подвешенной к стропилам, снова вышел из своего жилища и вскоре вернулся с несколькими картофелинами и горстью бобов в плетеной корзинке.

— Я могла бы заняться этим, — несмело предложила Кэролайн, когда он начал лущить бобы.

Вместо ответа Волк лишь взглянул на нее, склонив голову набок, протянул ей корзинку и стал наблюдать за ее движениями. Чистка картофеля оказалась нелегким делом. Большой тяжелый нож плохо повиновался тонким пальцам Кэролайн, к тому же ей все время приходилось следить, чтобы одеяло не распахнулось. Она вздохнула с облегчением, когда Волк снова вышел наружу. Вскоре он вернулся, неся дорожные мешки с ее одеждой, увы, тоже промокшей насквозь.

— То, что вы живете здесь, кажется мне странным, — сказала Кэролайн, надеясь разрядить беседой атмосферу неловкости, воцарившуюся между ними. Волк развешивал ее вещи на стенных крюках для просушки. — Я думала, что вы живете в доме своего отца. — И она разрезала картофелину на четыре части.

— Нет.

— Теперь я и сама вижу, что нет. — С этими словами Кэролайн огляделась вокруг. — Что вы делаете? — пронзительно вскрикнула она.

— Снимаю с себя промокшую одежду.

— Но я... я...

— Если вы не желаете видеть меня, смотрите в другую сторону, Кэролайн, — невозмутимо произнес Волк.

Совет его оказался как нельзя более кстати. Кэролайн, как завороженная, разглядывала его широкие плечи и мускулистую грудь, покрытую татуировкой, не в силах отвести глаз. Она потупилась и ухватилась за полы одеяла, о которых на мгновение забыла. Еще немного, и они разошлись бы в стороны... Кэролайн еще ниже опустила голову, ей было стыдно за свое глупое, нелепое поведение. В эту минуту Рафф дотронулся до ее руки, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности.

— Не бойтесь! Я не обижу вас!

— Я... я знаю... — Кэролайн подняла глаза и увидела, что он протягивает ей сорочку из мягкого хлопка.

— Не хотите ли вы надеть вот это, пока ваша одежда сохнет? Одеяло тогда не будет кусать вашу кожу, и вам не придется все время придерживать его.

Сорочка оказалась слишком велика для Кэролайн, но, надев ее, она почувствовала себя значительно лучше и увереннее.

Пока она одевалась, Волк отвернулся, пообещав ей не делать попыток взглянуть на нее. Кэролайн знала, что ему можно доверять. Ему. Но не себе.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Как вкусно! — зачерпнув ложкой густую похлебку, Кэролайн внимательно посмотрела на Раффа, сидевшего напротив нее за маленьким столом. Он, убрав с него книги и свечу, усадил Кэролайн на свой единственный стул. Сам же уселся на крышку сундука, придвинув его к столу.

— Что-нибудь не так?

— Нет. Почему вы спрашиваете? — быстро ответила Кэролайн. «Слишком быстро», — сказала она себе.

— Потому что вы хвалите похлебку в третий раз за последние три минуты.

— Неужели? Я не считала.

— А я вот посчитал.

Кэролайн опустила глаза на свои руки, сложенные на коленях, чтобы только не смотреть на Раффа. Но рано или поздно придется говорить с ним, и продолжать прятать от него глаза будет невежливо...

Молчание затянулось, и Кэролайн подняла голову. Как она и предполагала, он пристально смотрел на нее, и этот властный, горящий взор словно заворожил ее, лишив воли к сопротивлению. Она облизала пересохшие губы и сглотнула, удивляясь, какого труда ей это стоило.

— Наверное, это потому, что она и вправду показалась мне очень вкусной... похлебка... — добавила она беспомощно, чувствуя, как краска смущения заливает ее лицо и шею.

— Возможно, что так оно и есть.

Сказав это, он улыбнулся, и Кэролайн, у которой перехватило дыхание от того почти божественного совершенства гармонии и красоты, в котором в этот миг предстали перед ней черты его смуглого лица, поняла, что ей срочно надо найти какую-то тему для разговора, спросить его о чем-то — о чем угодно, лишь бы не позволить этому многозначительному молчанию затянуться надолго.

Негромко кашлянув, она сказала:

— Так вы, оказывается, любите читать?

— А что, вас это удивляет?

— Нет. Отчего же? — поспешно произнесла Кэролайн, видя, что лицо Волка вновь приняло насмешливо-саркастическое выражение, а черные брови взметнулись вверх. Взгляд ее скользнул по его широким плечам, мощной шее, верхней части груди, видневшейся сквозь распахнутый ворот рубахи. Его смуглая кожа казалась совсем темной рядом с белоснежной льняной тканью.

— Кое-кто просто не поверил бы этому: дикарь — и вдруг читает Вольтера.

— Возможно. — Кэролайн отхлебнула чай из жестяной кружки. — Но не забывайте, я ведь видела вас в Чарльз-тауне. И вы тогда выглядели совершенно иначе.