Смерть Созданиям Сумрака: Расцвет - Александр Вольт

легко, аж голова идет кругом В поселке это не так заметно, потому что вонь от скотины все перебивает, но когда по чистому полю топаешь, чувствуешь, как прочищаются мозги.

Сперва хотели сделать привал, когда прошли половину дороги, но в конце концов решили, что это не лучшая идея. Время слишком ценный ресурс, чтоб его транжирить, в конце концов, ночевать под звездами ни мне, ни Софе не улыбалось. Поэтому стиснули зубы и двинулись вперед. Я был уверен в том, что сдюжу без проблем… а потом закрутило желудок. От голода, слава вселенной, а не от болячки. Хотел было поживиться чем-нибудь из короба, но моя спутница увидела и замахала руками:

— Чего это ты удумал, Витя?

— Чего-чего, — буркнул я в ответ, — жрать хочу, вот чего. Режим питания нарушать нельзя, это все знают.

Софа глянула на меня с укоризной.

— А ты водички попей, сразу перестанет.

— У тебя, может, и перестанет, — парировал я, — а мужику без еды никак нельзя. Ты бы хоть щей наварила как-нибудь, или рассольник…или соляночку мясную сборную. Мяса у Афанасьича хоть жопой ешь, от него не убудет.

Она поджала губы и отвернулась. Понятно, опять щас начнет стыдить, плавали-знаем. Но нет — через десяток шагов Софа достала из холщовой заплечной сумки тряпицу. В нее оказались завернуты два увесистых пирога. Выбрав один из них, потолще, с поджаристым краем, она протянула его мне.

— На вот, мужик, — на последнем слове она хихикнула, — подкрепись. А я пока один короб возьму.

Пирог с зеленым луком и яйцом оказался неплох. Чуть пересидел в печке и подсох, но все равно с покупным магазинным не сравнить. Еще и яйца от собственных кур, точно знаешь, что не мороженые. Так что этот крепкий середняк кулинарного искусства очень кстати зашел. Можно сказать, просвистел. Как пуля.

Серебряная. которыми очень хорошо гасить всякую нечисть. вроде твоего старого приятеля Распятьева.

Да без Софкиного волшебства черт знает, не задрала бы меня эта рожа упыриная. Вполне может быть, конечно, что и задрала бы. А с другой — неспроста ж, наверное, люди талдычат мне про кровь неких Ламбертов. Если здесь не случилось какого-нибудь массового помешательства (а история знает такие случаи, я как-то видел в передаче по телевизору), то я к ним, получается, отношусь. Проблема в том, что я никаких Ламбертов отродясь не знал. Разве что сыр такой в магазине видел. Все хотел попробовать, но цена кусается, поэтому приходилось брать “пошехонский”, но теперь уж дудки. Когда обратно вернусь, чесслово, целую голову куплю. И сожру под коньяк. Надо же и человеку из рабочего класса отдыхать.

— О чем задумался? — голос Софы, спокойный и отчего-то чуть смазанный, вырвал меня из раздумий.

Я поднял голову и глянул на нее. Подруга по несчастью

А может, и по счастью, не загадывай пока.

беззаботно жевала пирог. Ее в сегодняшнем дне ничего не напрягало. Это и неудивительно — груз-то мне достался. Хотя пока я перекусывал, с коробом Софа управлялась безо всякого труда. Она хоть и выглядит не очень внушительно, а все ж девка сильная, жилистая. Гвозди бы делать из этих людей, как говорил классик… или подушки диванные.

Опять на сиськи пялишься, я так и знал.

— Ни о чем таком, — отмахнулся я, — разве только о том, что с удовольствием бы щас этот пирожок запил чем-нибудь.

Не надо ей знать о том, что крутится у меня в башке, спать легче будет. Я хоть парень простой, но котелок-то у меня варит будь здоров. Иногда прям хочется, как в сказке у Андерсена, крикнуть “горшочек, не вари”.

Софа мне не поверила. По глазам видел, что не поверила. Но и дальше расспрашивать не стала. Не потому что не хотела — просто возможности не предоставилось. Как раз в это время издали потянуло запахами скошенной травы, дрожжей и еще чего-то непонятного, гари, что ли. Не самая привлекательная смесь, клиентов в такой атмосфере много не наберешь. Но то ли местные к такому притерпелись, то ли выбора особого у них не было, но рынок оказался полнехонек. Даже мне пришлось локтями активно поработать, чтоб протолкнуться сквозь гомонящее людское море.

Как и прежде, торговцы свои товары раскинули хаотично, кто во что горазд. Если ряды у них и получились, то весьма свободные. Кто-то соорудил подобие палатки, вроде толстой тетки, предлагавшей разное шитье. Иные ставили телеги без лошадей — так сделал, например, один дед. Хлипкие, тонкие колеса едва выдерживали груз из головок сыра. Сыр лежал вповалку прямо на солнце, над ним кружилась мошкара и мухи. Мимо этого “стенда” я почти пробежал — с такого лакомства срать будешь дальше, чем видеть.

Самые зажиточные ставили настоящие павильоны. Чаще всего они приезжали с “командой”, которая в короткие сроки этот павильон и слаживала. Это даже вызвало у меня небольшой “привет” из прошлого

которое одновременно и будущее, хихи.

потому что у нас тоже есть такие дома, которые складываются из панелек. Жить там не то чтобы очень круто — тепло такой материал держит хреново, поэтому зимой без обогрева замерзнешь на хер, как актер Джек Николсон в одной кинокартине. Зато строятся они быстро и стоят дешево. Не настолько дешево, чтоб я на свою ставку заводского рабочего мог позволить, но все равно не баснословную сумму. При желании можно потянуть, особенно если займ взять у Госбанка на пару-тройку лет.

В этих же павильонах жить и не требовалось. Хотя в некоторых можно было бы. Как, например, в том, куда нас послал Афанасьич. Неизвестный мне Федул явно страдал комплексами, потому что из своей торговой лавки он настоящую пряничную избушку сделал, черт возьми. В глаза бросились резные ставенки, украшенные рисованными цветами. Того и гляди, щас распахнутся, а оттуда пойдет телепередача “В гостях у сказки”. И сам павильон симпатичный, тщательно выбелен, а изнутри музыка играет — кто-то тренькает на балалайке или мандолине. Но когда ставенки все же открылись, то явили нам хозяина в окружении всякой всячины.

Сам Федул, толстый мужик в широком темно-зеленом кафтане с воротником, как только завидел нас, расплылся в довольной, добродушной ухмылке. Ухмылка сразу мне не понравилась. Слишком ровные и крепкие зубы. Деревенские с такими не ходят. Там если ты до двадцати пяти почти всю верхнюю челюсть в целости сохранил, уже считаешься завидным женихом.

— Ну, с чем пожаловали ко мне, гости дорогие? — поинтересовался Федул, — отовариться желаете?

— Возможно, когда-нибудь, — не стала спорить Софа, — но не сейчас.

— Ага, — подтвердил я, — товарищ Федул. Мы к вам, так сказать, от