Чумные ночи - Памук Орхан

– Моя работа в карантинной службе Хиджаза была по большей части политической, – сказал доктор Нури.

– Благодарю за понимание. За любым делом, которое на первый взгляд не имеет ни малейшего касательства к политике, могут стоять злые намерения и интересы заговорщиков. С вашего позволения, я расскажу вам об одной большой проблеме, с которой столкнулся пять лет назад, когда только-только прибыл на остров и сел в это кресло. В те годы все команды лодочников и грузчиков, встречавшие пароходы, были связаны с той или иной иностранной пароходной компанией. Например, «Ллойд» работал только с Усачом Алеко и его гребцами и грузчиками, а «Пантелеймон» желал иметь дело исключительно с лодочником Козмой-эфенди и его людьми. Представители крупнейшего агентства Томаса Кука, Теодоропулосы, из весьма уважаемой греческой семьи, нанимали исключительно ватагу Истепана-эфенди.

Все эти богатые греки, представители пароходных компаний, были в то же время консулами великих держав. Андон Хампури, из киприотов, представитель «Мессажери маритим», по совместительству являлся французским консулом, да и сейчас им остается. Агент «Ллойда», грек с Крита месье Франгули – консул Австро-Венгрии и Германии; агент компании «Фрассине» месье Такела – итальянский вице-консул. Все они требуют, чтобы их величали консулами. И все они не желали и слышать о Сейите, под чьим началом работают лодочники-мусульмане: он, мол, грубиян и невежда. Каких только предлогов не выдумывали, чтобы не давать работу ему и его людям. Но по справедливости, право на разгрузку любого корабля, под османским флагом он пришел или под каким другим, имеют все лодочники и носильщики. А между тем лодочникам-мусульманам доставалось так мало работы, что им не на что было жить, и они продавали свои лодки. Как только я встал на защиту мусульман, в Стамбул полетели доносы на меня. В газетах принялись писать, что, если власти будут сеять религиозную рознь, поддерживать одну нацию в ущерб другой, империя распадется. Согласны ли вы с этим утверждением?

– Отчасти согласен, паша… Важно во всем соблюдать меру.

– Но ведь они-то намеренно поддерживают христиан. Его величество оставил доносы без внимания. И это что-то же значит, если его величеству угодно держать меня здесь, в то время как губернаторы других вилайетов постоянно меняются местами? Его величество счел мою непреклонность в отношении консулов правильной и уместной. Убийство Бонковского-паши – ответ на это и на злосчастное происшествие с паломничьей баржей.

По моему мнению, за убийством стоят сводный брат шейха Хамдуллаха Рамиз и его подручный, албанец Мемо, грабящий греческие деревни. Они готовы на все, чтобы представить врачей-христиан врагами и стравить христиан с мусульманами. А то, что их стараниями дело может обернуться отнюдь не в пользу мусульман, им и в голову не приходит. Скоро мы выясним, кто замыслил убийство, кто его исполнил и о чем эти безмозглые негодяи думали. Мазхар-эфенди со всеми поговорит в тюрьме, и, не сомневаюсь, кто-нибудь да сознается.

– Но ведь вы, паша, уже сейчас назначили виновных.

– Его величество не потерпит промедления. Он полагает, что если мы как можно скорее не найдем и не накажем тех, кто замыслил и совершил это гнусное преступление, то тем самым обнаружим бессилие государства и не сумеем обеспечить строгое соблюдение карантинных мер.

– Необходимо, чтобы осуждены были те, кто без всякого сомнения причастен к убийству.

– Логика подсказывает мне, что греческие националисты тут ни при чем. Им же не хочется, чтобы греки на острове гибли от чумы? Стало быть, в Бонковском-паше они видели союзника, и им даже в голову не пришло бы его убить. Вы прекрасный врач, заслуживший доверие его величества. Буду с вами откровенен, ибо этого требуют интересы Османской империи. Его величество султан сначала прислал на остров врача-христианина. Врача убили. Это тяжкий груз на моей душе. Теперь его величество прислал мусульманина. Вас я буду охранять с особым старанием, приму все необходимые меры. Но вы должны прислушаться к моим словам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я весь внимание, паша!

– Не только консулов вы должны остерегаться! Если к вам под каким-нибудь предлогом проберутся журналисты, хоть греки, хоть мусульмане, например завтра на похоронах, ни за что не говорите с ними. Все без исключения газеты, выходящие на греческом, едят с руки у греческого консула. Конечная цель Греции – в случае беспорядков с помощью иностранной поддержки прибрать Мингер к рукам или, по меньшей мере, отторгнуть наш остров от Османской империи, как это случилось с Критом. Им ничего не стоит и всякие выдумки опубликовать. Если же я призову их к ответу за распространение ложных сведений, консулы бросятся отправлять послам в Стамбул телеграммы, а послы начнут донимать жалобами правительство и Министерство двора. Там им немного поморочат голову, а потом пришлют мне шифрованную телеграмму с приказом освободить греческих журналистов. А я через некоторое время буду делать вид, будто не замечаю, что закрытая было газета снова издается теми же людьми, печатается в той же типографии, только под другим названием.

У нас тут все не так строго, как в Салониках, Измире или Стамбуле. При встрече с этими газетчиками – а город у нас маленький, где-нибудь да и встретишься – я обмениваюсь с ними шутками, справляюсь о здоровье, обхожусь по-дружески. Собственно, во всех газетах, в том числе и тех, что печатаются на турецком, есть наши агенты-осведомители. Однако, если при вас кто-нибудь из консулов заговорит о том, что православных здесь большинство, возражайте! Соотношение христиан и мусульман у нас на острове примерно один к одному. Кстати, именно по этой причине дед вашей супруги, покойный султан Абдул-Меджид, через некоторое время после издания Хатт-и Шерифа[69] выделил Мингер в отдельный вилайет – прежде это был всего лишь скромный санджак Джезаир-и Бахр-и Сефида[70]. На всех других островах мусульман насчитывалось в десять раз меньше, чем греков, а здесь примерно столько же. Произошло это потому, что наши предки ссылали сюда кочевников из некоторых склонных к восстаниям племен и твердолобых фанатиков, последователей отдельных тарикатов: загоняли их на корабли и высаживали на северном побережье, предоставляя искать убежища в горных долинах. Это насильственное переселение, продолжавшееся более двух столетий, наложило свой отпечаток на наш остров. Затем англичане и французы потребовали, чтобы власти Османской империи отказались от такой политики. Тогда-то, в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, султан Абдул-Меджид и сбил их с толку, неожиданно изменив статус острова. Разумеется, жители Мингера довольны тем, что их маленький остров стал отдельным вилайетом. Православных здесь чуть-чуть больше, чем мусульман, но это не важно, потому что и православные, и католики в первую очередь мингерцы по происхождению и предки их, до того как остров захватила Византия, говорили по-мингерски. Большинство до сих пор у себя дома объясняются на этом языке. Собственно, счастье нашего острова в том и состоит, что большинство его жителей у себя дома, да и на рынке говорят по-мингерски, – иными словами, в том, что они являются потомками народа, тысячи лет назад обитавшего очень далеко отсюда, к северу от Аральского моря, а потом пришедшего сюда. Об этом нам рассказал археолог Селим Сахир-бей, приезжавший доставать статую из пещеры. Не думаю, что православным, которые у себя дома говорят не по-гречески, так уж сильно хочется броситься в объятия Греции. Опасения у меня вызывают семьи, которые еще с византийских времен считают себя в первую очередь греками и дома говорят по-гречески, а также те, что перебрались сюда из самой Греции, из Афин, – новое, современное поколение. Они теперь заодно. И еще есть вооруженные банды греков, прибывших с Крита и из Греции. После недавнего успеха на Крите они особенно осмелели. Эти негодяи проникли в греческие деревни на севере острова и требуют, чтобы крестьяне платили налоги им, а не чиновникам его величества, устраивают беспорядки. Завтра на похоронах я вам всех покажу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})