Король и Каролинка - Максим Солохин

Чуть ближе к поверхности на мгновение вскипел гнев -- этот гнев-то мне и позволил УВИДЕТЬ Папу, он создал "диссоциацию", потому что он был липовый. Этот гнев был только МАСКОЙ, маской глубинной безжалостности, и тут я понял, что лучше с Папой не ссориться. Впрочем, теоретически я знал это всегда.

Еще ближе к поверхности я увидел, как Папа мгновенно гасит свой гнев. Но погасить его так легко Папа мог именно потому, что самый этот гнев был только гениальной маской безжалостности его духа. Так сходятся там верх и низ, глубина и поверхность. Примерно так.

Увидев Папино бессознательное, я перекрестился.

Я успел испугаться гнева, и еще больше безжалостности, которая из-под него на мгновение выглянула. Я видел, что гнев исчез, но догадывался, что безжалостность НЕВИДИМО ОСТАЛАСЬ -- скажем, как пистолет в кобуре... или меч в ножнах -- это уж кому что понравится. А потому остался и мой испуг.

-- Прости. Это не я, это опять "оно", как с Настей. Сам не знаю, что говорю.

Папа мягко улыбнулся и кивнул головой:

-- Бог простит. Ничего. Не переживай. Я сознаю, что это не твое. Это ты подцепил от Насти, точнее, через Настю. Это гадость, но с какой-то стороны оно отчасти даже и полезно. Есть такие вещи, которым можно научиться только от врагов. И только в настоящем бою, не на тренировке.

-- Как это -- научиться от врагов? -- спросил я с облегчением, поверив, что жизнь продолжается. У нас с Папой общие враги, мы с ним плечом к плечу... Папа охотно разъяснил:

-- При личном контакте, например -- в рукопашном бою. Глаза в глаза. При смертельной опасности. В это время человек либо входит в транс, либо ВИДИТ противника. То и другое по очереди. Когда он в трансе -- "учится" его гений. Когда он ВИДИТ -- учится "я". Чем страшнее, мистически страшнее, противник, тем "полезнее" такой контакт. Правда, труднее в живых остаться.

-- В рукопашном бою? -- спросил я, охотно уводя разговор в сторону от несчастной Насти. -- А почему "мистически"?.. при чем тут мистика?

-- В рукопашном бою есть своя мистика. Собственно, исход реального боя всегда зависит именно от мистики... От психики, не от мускулов.

Все это Папа говорил, чтобы дать мне немного времени -- отвлечься и прийти в себя.

-- Но мы отвлеклись, -- продолжал он. -- Хотя по сути я отвечаю на твой вопрос. Здесь надо бы отвечать подробно, чтобы ты все отчетливо понял и хорошо осознал. А то тут нагнали последнее время темной мистики -- впору психоанализ проводить. Маму звать. Но пока что я хочу ПРЯМО и коротко ответить тебе, чтобы твой вопрос не повис в воздухе: правда ли, что я, именно Я "грохнул" Каролинку?

Папа ненадолго замолчал. Потом сказал веско:

-- Ответ простой: НЕПРАВДА. Правда заключатся в том, что ТЫ САМ ЕЕ "ГРОХНУЛ". Ты прекрасно справился с этим и без меня.

На меня опять накатил ужас. Неужели сегодня ночью я действительно "шел по пятам" за Каролинкой, ломился в забаррикадированные двери?!. В эту минуту я и правда ощутил в себе что-то такое... какую-то неконтролируемую Силу, готовую плеснуться через край. Может быть, тут я на какое-то время утратил сознание, но не знаю, так ли это. Что я помню точно -- я снова увидел безжалостную папину личность, но на сей раз эта безжалостность меня не пугала. А наоборот, успокаивала, помогала держаться в рамках. Было ясно, что в такой компании неуместно угрожать, грубить, задирать нос, тем более делать глупости, кусаться, бросаться в окно... В общем, в присутствии Папы мой Король становился значительно скромнее.

Увидев, что я уже успокоился, Папа продолжил:

-- Но и это не вся правда. Если хочешь понять мою роль в этом деле, я здесь "организатор", а ты "исполнитель" преступления.

Папа вдруг горько засмеялся. Горько, действительно горько, я не ослышался.

-- Моя роль... -- сказал он. -- Моя роль примерно такова: я заманил добычу, используя в качестве приманки собственного отца. И захлопнул капкан, используя в качестве ударного инструмента собственного сына. Вот и все.

Я оторопело моргал, не в силах переварить услышанное.

Я не мог переварить это, потому что мне было запрещено понимать, что мой Папа -- профессиональный охотник на черных магов. Теперь-то я понимаю, что такова была специфика его работы. Черная магия -- это преступление уголовно наказуемое, однако при этом практически недоказуемое. Применять пытки для обличения вины, как это делала католическая инквизиция, во-первых некрасиво, а во-вторых, неэффективно, потому что во время пытки бессознательное вылазит наружу, а оно у всех у нас не сахар, так что легко можно обличить и человека совершенно юридически неповинного. Под пыткой человек теряет голову и его гений начинает действовать свободно, как при глубоком трансе. Во время пытки только настоящие святые при всем старании палачей никогда не обнаруживают в себе ничего магического.

Поэтому Папин тайный отдел по борьбе с черной магией невзначай использовал вот такие вот непонятные методы. Как с Настей. Тогда я думал, что Настя попала в обычную больницу, но на самом деле ее положили со сломанной ногой и сломленной душой в СПЕЦИАЛЬНУЮ больницу со специальным диагнозом: ПНЕВМОПАТИЯ. Буквально, "болезнь духа". Патологическая "гениальность". Дух инфицирован злым гением, виртуальным вирусом зла -- с таким диагнозом в нашем Царстве-государстве людей подвергали принудительному лечению. Вот так-то. Но ведь и милиция порой использует методы, с первого взгляда совсем не подходящие. Бандитские методы. Некрасиво, но куда деваться? Жить-то надо.

Потому-то Папа и держал меня в стороне от всякой информации по этому вопросу, чтобы не травмировать ребенка. И вот, произошла утечка информации. Папе пришлось выкручиваться.

Всего этого я понять тогда не мог. Я моргал и слушал. И тут Мама позвала нас обедать. Или завтракать -- мы же еще не ели ничего, перед службой...

За обедом я переваривал то, что услышал и понял. Я ждал продолжения разговора и боялся его. У меня шевелились устрашающие помыслы. Я ждал услышать опровержение моих страшных догадок, и боялся, что вместо опровержения получу подтверждение этих догадок.

Мама, похоже, почувствовала что-то неладное со мной. И попыталась понять, что происходит. Но Папа вел себя как будто ничего не происходит, и я понял, что делиться моими переживаниями с Мамой не следует.

Папа в трансе

... Наконец, мы остались с Папой наедине. Он сам продолжил разговор, не дожидаясь вопросов.

-- Помнишь, ты сказал мне... -- тут Папа изобразил мой страшный шепот. -- "Так, получается, это ты ее грохнул"?

Я нервно засмеялся. Я слегка испугался. Мне расхотелось разговаривать. Зачем возвращаться к этому вопросу, когда и уже вроде все сказано.

Теперь-то я понимаю, что Папа просто пользовался случаем научить меня пользоваться моей новой волшебной Силой.

-- Если ты хотел ввести меня в транс, -- сказал Папа, -- то тебе следовало задавать вопрос не так откровенно. Надо было -- намеком.

Я умоляюще прижал руки к груди. Я замотал головой.

-- Я не хотел... Поверь, я просто...

-- Я верю. Я просто пользуюсь случаем, чтобы объяснить тебе кое-что. Если БЫ ты хотел навести транс, тебе следовало БЫ спросить, например: что же ты вчера не отвел меня в монастырь, на всенощную?.. Зачем дотянул до утра? Следовало только НАМЕКНУТЬ на мое соучастие в этом деле, не выдвигая прямого обвинения. Тогда наверняка возник бы легкий транс, ты начал бы меня ВИДЕТЬ. И далее следовало бы продолжать в том же духе. Беседовать с моим духом через мою голову, чтобы мне и дальше казалось, что ты беседуешь со мной.

Прижав руки к груди, я продолжал мотать головой, но постепенно все медленнее и медленнее.

-- Не волнуйся. Это шутка, -- сказал Папа. -- Можно смеяться.

Мне что-то не хотелось смеяться.

-- Папа, ну что ты на меня страху нагоняешь? Я не собирался наводить на тебя транс.

-- Не бойся, -- сказал Папа. -- Почему бы тебе и не навести на меня транс?.. Подожди! Послушай. При настоящем ВИДЕНИИ ты видишь не только бессознательное, но и сознание. Не только дух, но и ум. Видишь диссоциацию, раздвоение. У меня ты ее раньше никогда не видел, правда?

Я прекратил мотать головой и неуверенно кивнул. Хотя это была не совсем правда, но неважно. Почему бы мне и не навести на Папу транс, вот что я услышал -- остальное было в эту минуту неважно. Папа дал мне разрешение на эксперимент. Это меня поразило. Это в корне меняло смысл происходящего.

-- Правда, -- сказал Папа уверенно. -- Вот смотри. Вот только что. Ты обратился ко мне так, будто я -- это и есть мое бессознательное. Помнишь, что ты сказал?

Я моргнул. В этот момент я совершенно не помнил слова, которые сказал Папе. Удивительно -- но факт. Ну и ладно. Это было неважно. Что-то внутри меня подобралось как кошка перед броском.

-- Не помнишь?

-- Странно, но не помню, -- сказал я. -- Только что помнил, а сейчас не помню.

-- Правильно. Ты был в легком трансе. Ты видел мое бессознательное, но не видел моего сознательного. Ты сказал буквально: "Так получается, это ты ее грохнул?!."