Все твои совершенства - Колин Гувер

к себе.

– Но было же весело, разве нет?

Я не могу удержаться от улыбки.

– Да. Ужасно весело.

Грэм наклоняется к моим губам и целует меня.

– Ты хочешь типичную экскурсию по типичному дому или предпочитаешь спуститься в подвал и посмотреть на мою бывшую детскую?

– Это даже не вопрос.

Он ведет меня в подвал и включает свет.

На лестничной клетке на стене висит выцветший плакат с изображением периодической системы химических элементов. Мы спускаемся по лестнице, он щелкает еще одним выключателем, и перед нами открывается комната подростка, которая выглядит так, будто ее не трогали с тех пор, как он съехал. Словно это секретный портал прямо в сознание Грэма Уэллса. За обедом я наконец-то узнала его фамилию.

– Она не хочет делать здесь ремонт, – говорит он, пятясь в комнату. – А мне все еще приходится спать здесь, когда я у них ночую. – Он пинает баскетбольный мяч, лежащий на полу. Мяч сдулся, поэтому едва катится. – Ненавижу это все. Напоминает мне старшие классы школы.

– Тебе не нравилось в старших классах?

Он быстро обводит рукой комнату.

– Химия и математика интересовали меня больше, чем девчонки. Представь, каково мне было в старших классах.

Его комод завален наградами за успехи в учебе и фотографиями в рамках. Ни одного спортивного трофея в поле зрения. Я беру одно из семейных фото и подношу к глазам, чтобы рассмотреть. Это фотография Грэма и трех его старших сестер. Все они всячески выказывают любовь к матери. А в центре другой фотографии – долговязый подросток с брекетами на зубах.

– Ну и ну!

Он стоит у меня за спиной, заглядывая мне через плечо.

– Я тогда был ходячей иллюстрацией к брошюрам про трудный возраст.

Я кладу фотографию обратно на комод.

– Теперь по тебе этого не скажешь.

Грэм подходит к кровати и садится на одеяло с картинками из «Звездных войн». Он откидывается на локти и восхищенно смотрит на меня, пока я продолжаю оглядывать комнату.

– Я уже говорил тебе, как мне нравится это платье?

Платье как платье. Я не была готова к встрече с родителями человека, с которым даже не в отношениях, поэтому у меня оказалось не так много чистой одежды. Я выбрала простое темно-синее хлопчатобумажное платье, а поверх надела белый кардиган. Когда я вышла из спальни одетая для поездки, Грэм по-морскому отдал мне честь. Я сразу же повернулась, чтобы пойти и переодеться, но он поймал меня и сказал, что я выгляжу прекрасно.

– Говорил, было дело, – отвечаю я, поворачиваясь на каблуках.

Его взгляд медленно скользит по моим ногам.

– Хотя не буду врать. Лучше бы надела костюм для дайвинга.

– Больше никогда не буду рассказывать тебе сны.

– Будешь, куда ты денешься, – со смехом говорит Грэм. – Каждый день нашей совместной жизни.

Я улыбаюсь и поворачиваюсь, чтобы прочитать грамоты, висящие на стене. Их у него целая куча.

– Ты интеллектуал? – Я бросаю на него взгляд. – В смысле, вправду умный?

Он пожимает плечами.

– Просто немного выше среднего. Побочный эффект того, что был ботаником. Чтобы заигрывать с девчонками, я совершенно не годился, вот и занимался в основном зубрежкой.

Он что, разыгрывает меня? Если бы мне пришлось угадывать, каким он был в старшей школе, исходя из того, что я знаю о нем сейчас, я бы сказала, что он был квотербеком в общешкольной команде, а его девушка – капитаном чирлидеров.

– Ты был девственником, когда окончил школу?

Он морщит нос.

– Аж до второго курса колледжа. Мне было девятнадцать. Представляешь, в восемнадцать лет я еще даже не целовался с девушкой. – Он наклоняется вперед, зажав руки между коленями. – Вообще-то ты первая девушка, которую я сюда привел.

– Не может быть. А как же Саша?

– Она пару раз приходила на обед, но я никогда не показывал ей свою старую спальню. Даже не знаю почему.

– Неважно. Ты, наверное, говоришь это всем девушкам, которых приводишь сюда. А потом соблазняешь их на своем одеяле со «Звездными войнами».

– Открой верхний ящик, – говорит он. – Уверяю тебя, что найдешь презерватив, который валяется там с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

Я выдвигаю ящик и разгребаю барахло. Сплошной мусор. Старые квитанции, папки с файлами, мелочь. А в глубине презерватив. Я смеюсь, вытаскиваю его и верчу в руках.

– Срок годности истек три года назад. – Я смотрю на Грэма, а он смотрит на презерватив в моей руке, словно размышляет о том, насколько точны сроки годности. Я засовываю презерватив в лифчик. – Оставлю себе на память.

Грэм одобрительно улыбается мне. Мне нравится, как он смотрит на меня. Я порой и прежде чувствовала себя хорошенькой. Даже красивой. Но до него я и не представляла, что значит чувствовать себя сексуальной.

Грэм снова наклоняется вперед, пододвигаясь к краю кровати. Он сгибает палец, подзывая меня подойти ближе. И снова в его глазах это выражение. Как тогда, в ресторане, когда он коснулся моего колена. Этот взгляд сейчас вызывает во мне точно такой же жар, как и тогда.

Я делаю несколько шагов, но останавливаюсь, не дойдя до Грэма.

Он выпрямляется.

– Подойди ближе, Квинн.

Страсть в его голосе пронзает мне грудь и живот. Я делаю еще шаг. Он хватает меня под коленом сзади и подтаскивает к себе вплотную. От его прикосновения у меня по ногам и рукам пробегают мурашки.

Он смотрит на меня снизу вверх, а я вижу его сверху. Его кровать стоит довольно низко над полом, так что его рот находится в опасной близости от линии моих трусиков. Рука, которой он обхватил мою ногу, начинает медленно скользить вверх по задней части моего бедра, и я сглатываю слюну.

Я не готова к ощущениям, которые вызывает во мне его прикосновение. Я закрываю глаза и слегка покачиваюсь, крепко держась обеими руками за его плечи. Я снова смотрю на него сверху вниз, как раз в тот момент, когда он прижимается губами к моему животу, прикрытому платьем.

Не переставая смотреть мне в глаза, он скользит другой рукой по задней части моего другого бедра. Я полностью поглощена собственным сердцебиением. Я чувствую его везде, во всем теле.

Грэм начинает потихоньку сминать подол моего платья обеими ладонями. Он скользит руками по платью до самой талии и прижимается ртом к верхней части моего бедра. Я провожу руками по его волосам и тихо ахаю, когда его губы скользят по моим трусикам.

Черт возьми.

Я чувствую сильный жар его губ, когда он целует меня туда. Поцелуй нежный, прямо в переднюю часть моих трусиков, но это не имеет значения. Я все равно чувствую его всем телом и вздрагиваю. Я вцепляюсь пальцами в волосы Грэма, прижимаюсь ближе к его рту. Его руки теперь на моих ягодицах, он тянет меня к себе. Нежные поцелуи становятся страстными, и еще до того, как он успевает стянуть с меня трусики, по мне пробегает дрожь, неожиданная, внезапная, взрывная.

Я со стоном отстраняюсь от него, но он притягивает меня обратно к своему рту, целуя меня еще сильнее, пока я не хватаю его за плечи, потому что мне нужна опора, чтобы оставаться на ногах. Все мое тело начинает дрожать, и я изо всех сил стараюсь сохранять спокойствие и оставаться в вертикальном положении, когда вся спальня кружится вокруг меня.

Мои руки трясутся, а ноги слабеют, и тут поцелуи прекращаются. Он скользит губами по моему бедру и смотрит на меня снизу вверх. Я изо всех стараюсь глядеть ему в глаза, когда он еще немного приподнимает платье и целует обнаженную кожу моего живота.

Грэм обхватывает меня за талию. Я совершенно запыхалась и немного в шоке от того, что только что произошло. И как быстро это произошло. И от того, что я хочу от него большего. Я хочу опуститься на него сверху и использовать этот презерватив.

Словно читая мои мысли, Грэм говорит:

– Как ты думаешь, насколько точен этот срок годности?

Я опускаюсь к нему на колени и сажусь верхом, чувствуя, насколько серьезен этот вопрос. Я провожу губами по его губам.

– Уверена, что срок годности указан просто из предосторожности.

Грэм хватает меня за затылок, просовывает язык мне