- - Бояринов Максим

Человек, совершивший налет на завод близ Русы, был весьма опытен и профессионален. Но скорее всего он действовал в одиночку и при дефиците времени, поэтому не смог предусмотреть всего. В том числе и того, что хозяин завода, Хасан, незадолго до всех этих событий установил несколько скрытых камер. Не то, чтобы для какой-то конкретной надобности, скорее просто для порядка - "чтобы было". А может, чтобы уличить стражей в небрежности - теперь это было уже не важно. Лицо налетчика заснять так и не удалось, но потайная камера, обозревавшая сторожку, зафиксировала, что пришелец снял перчатку, коснувшись клинка одного из ножей. Организовать быстрое снятие и проверку отпечатков оказалось очень непросто и очень (очень!) недешево. Но тем не менее - удалось, когда Джамаль после мучительного колебания использовал кое-какие старые знакомства, в том числе и в ЦРУ - его связи с западными спецслужбами отнюдь не исчерпывались советником Морганом.

Таким образом выяснилось, что завод с весьма недружественным визитом посетил некий Виктор Сергеевич Верещагин, житель города Руса, чуть больше года назад переехавший туда из Киева. Люди Хасана поговорили “с кем надо” в Русе и узнали подробности. Отселенец, базарный охранник, был известен в городке как “десантник”. За несколько дней до налета его труп был найден в квартире. Застрелен по неосторожности в пьяной ссоре.

Не удовлетворившись дознанием, которое провели уцелевшие после налета дети гор, Джамаль подергал нужные рычаги, и похоже, докопался до истины. “Десантник” - Верещагин раньше служил в правительственной охране. Он был соседом старого летчика, который проболтался о бомбе, и помешал наемному убийце расправиться с его дочерью. Пятнадцатилетняя девочка исчезла из города в тот самый день когда был якобы убит Верещагин. Вскоре после этого исчезли без следа два агента ЦРУ - местный Беркович и посланный на его зачистку оперативник Опоссум.

Если добавить к этой цепочке “случайных” смертей, труп информатора, обнаруженный в септике у собственного коттеджа, то картина вырисовывалась довольно ясная и логичная. Верещагин узнал о бомбе и, оставляя за собой череду трупов, идет по следу Джамаля,.

При всей очевидности связи бомбы, покойного Сербина и Верещагина, мотивы последнего оставались неясными. Если он законсервированный сотрудник спецслужб, то почему действует в одиночку? Если он любовник пятнадцатилетней дочери летчика и мстит за смерть ее отца, то почему ищет бомбу? В том, что он ее ищет, не оставалось сомнений - рабочие Прилукской базы по предъявленной фотографии узнали человека, который “бродил с расспросами”.

Джамаль оценил этого Верещагина как сильного, крайне опасного, а потому достойного противника. Ведь именно так в сложившейся ситуации действовал бы и он сам … Джамаль понимал, что и маленький человек может стать помехой в огромном деле. Если этого маленького человека ведет за руку Аллах, желая проверить силу и крепость духа правоверных. Ведь чем можно было объяснить все происходящее, как не Его волей?

Джамаль знал, что этот человек не остановится, пока не погибнет или же не достигнет цели. Но распылять силы на его поиски он не видел ни малейшего смысла. Искать того, кто идет по следу нет смысла, он сам рано или поздно даст о себе знать. Сейчас трейлер опережает любую погоню на два или три дня. И даже ближайшим помощникам неведом ни маршрут, ни пункт назначения. Охрана усилена настолько, что бояться нападения не нужно - груз сопровождает Рустам. Хоть он тоже чеченец, но его люди, в отличие от зажравшихся сторожей Хасана, опытные и отлично подготовленные воины.

Три дня - это очень много, а дальше будет уже не важно. Так что пусть этот храбрый воин идет по следу. В конце пути его ждет легкая и достойная смерть. Интересно будет поглядеть ему в глаза. Потом, когда все завершится.

Обед закончился, слуги принесли чашки с водой для омовения пальцев.

- А сейчас, - глаза хозяина слегка замутились, словно он смазал их липким бараньим жиром, - нашего дорогого гостя ждет особый подарок, приготовленный специально к его приезду.

Толстый чеченец подал знак, махнув четками, которые сжимал в коротких холеных пальцах. На пороге дома появились провинциальные гурии, одетые в одни лишь прозрачные туники. Как и предполагал Джамаль, все они были блондинки, по большей части крашеные. К тому же насмерть перепуганные, похоже им сделали соответствующее внушение относительно высокого гостя, который должен остаться доволен.

Джамаль заскользил оценивающим взглядом по стайке приближающихся девушек. Не арабки, увы… Но в конце концов не следует стремиться обрести сразу все вожделенное, ибо "Не являй на лице презрения к людям и не шествуй по земле горделиво - воистину, Аллах не любит всяких гордецов и хвастунов."4

42. Запах близкой войны

За несколько часов, оставшихся до заката Пашкин успел забежать в столовую, вернуться в номер, перекемарить часика два и разобрать тюки новоприобретенного имущества. Жаль, разбирать пришлось на бегу. А то ведь одна только электроника, которой комплектовался новомодный “Ратник”, требовала долгого и вдумчивого изучения. Не говоря уже про прочее снаряжение, своим количеством и качеством греющее куркульские чувства, что неожиданно проснулись в майорской душе. Эх, и “Кречет” бы опробовать, а то про коллиматор этот много чего слышал, но в руках не держал.

На инструктаж прибыл вовремя, благо тактический корпус располагался в двух шагах от гостиницы, которая , как ему успели разъяснить сослуживцы, имела культовое прозвище “Отель Атлантик” (конечно же, с ударением на последнее “и”).

Инструктажа никакого, собственно и не было. Колчин наскоро представил нового зама остальным членам группы и дал команду вооружаться, после чего все дружно потопали к "арсеналу". Арсенал оказался длинным рядом внушительных “шкапчиков”, способных, пожалуй, уцелеть в эпицентре ядерного взрыва не хуже холодильника из четвертой части "Индианы Джонса".

Остановившись у бронедверцы, на шильдике которой уже чернела его фамилия, майор с опаской вставил карточку в едва приметную щель. Дверца загудела, откинулась, Пашкин заглянул внутрь и почесал затылок, думая - ох, нихрена себе бонусы дают новичкам в этой стрелялке...

Гудение сирены застало его врасплох. Подхватив напоследок АК-12, выглядящий из-за всевозможного обвеса подобием киношного бластера, Пашкин наскоро охлопал себя руками, проверяя все ли на месте, захлопнул “шкапчик” и выскочил на улицу. Там, рыча форсированными движками, ждали четыре тентованых “Урала”. Надежная тяжесть 6Б435 давила на плечи всеми девятью килограммами. Отвык ты, майор, от серьезной работы, ох и отвык...

Он успел как раз к окончанию погрузки. Насколько определил Пашкин беглым взглядом, в первой машине разместилась ОРГ “Алконост”, в трех остальных штурмовая группа. Личного состава не так уж много, но с собой везли непривычно много боеприпаса и, похоже, прыжковое снаряжение.

Прыжковое Пашкина взволновало. Гораздо сильнее очень вероятного огневого контакта... Первый и последний раз, с парашютом майор прыгал еще на срочке, когда командование ММГ6, в которой он служил, для какой-то там галочки в показателях, решило приобщить личный состав к небу.

“Мангрупповцы” в десантники не стремились, а потому тогда, на первом прыжке в полной мере ощутили себя птицами - летели и гадили... Не все, конечно, народ-то отбирали качественно. Но все же…

Однако долго думать над перспективами не вышло - из кабины головной машины высунулся Колчин, махнул Пашкину, мол ко мне. Майор, увешанный “кошерным железом”, словно новогодняя елка, стараясь ни за что не зацепиться, взобрался на подножку и устроился рядом с начальством. Не успел он привычно обустроить меж колен автомат, как машина, взревев, ломанула вперед.

Ехали минут двадцать, все больше по лесу, разрезая фарами густевшую на глазах темноту, пока не подкатили к воротам с эмблемами ВДВ. Никто не спрашивал документов, да и вообще не вышел навстречу. Створки начали расползаться в сторону совершенно бесшумно и словно сами собой. Впрочем, скорее всего, звук какой-то они издавали, но его заглушало урчание двигателей колонны.