Николай II в секретной переписке - Платонов Олег Анатольевич

Прощай, мой ангел. Еще раз вспомни, что для тебя, для твоего царствования и Бэби и для нас тебе необходимы прозорливость, молитвы и советы нашего Друга. Вспомни, как в прошлом году все были против тебя и за Н., а наш Друг оказал тебе помощь и придал тебе решимости, ты все взял в свои руки и спас Россию, мы перестали отступать.

Он говорил Шт., чтобы тот не принимал поста министра иностранных дел, что это будет его погибелью: немецкая фамилия, и все станут говорить, что это дело моих рук.

Протоп. чтит нашего Друга, и потому Бог будет с ним. Шт. трусил и месяцами не виделся с Ним, — он был неправ — и вот потерял почву под ногами. Ах, милый, я так горячо молю Бога, чтобы Он просветил тебя, что в Нем наше спасение: не будь Его здесь, не знаю, что было бы с нами. Он спасает нас Своими молитвами, мудрыми советами, Он — наша опора и помощь.

M-me Танеева объявила во всеуслышание, что Игнат.,Кривошеин и т.д. намереваются свернуть Прот. шею и сделают все, чтоб добиться успеха.

Не допусти этого. Он не сумасшедший, это его жена посещает Бехтерева из-за своих нервов.

Прошу тебя — ради меня — не сменяй никого до моего приезда, скажи Тpen., что ты оставляешь себе еще один или два дня на размышление, а затем ты ему скажешь, что ты не намерен давать отставки Протоп., и пожалуйста передай ему продов., как то было решено, — верь мне, он все наладит, в стране это уж начинают понимать (одни лишь гнусные Петр. и М.[1045] против него). — Успокой меня, обещай, прости, но ведь ради тебя и Бэби я борюсь.

Целую.

Твоя

Женушка.

Ц. Село. 12 ноября 1916 г.

Мой родной, любимый!

Пишу тебе в одной из палат нашего лазарета, — с вечера была слишком утомлена, чтоб думать о чем бы то ни было, мне нужно было собрать свои вещи и привести в порядок твои письма. — У меня голова идет кругом, а потому извини, что пишу неясно, к тому же очень темно и жутко. Ты, вероятно, получил бумагу относительно производства Вильчковского в генералы: пожалуйста, дорогой мой, сделай это. Это очень облегчит его отношения с другими генералами и уполномоченн., с которыми одна мука.

А теперь, дорогой мой ангел, о главном: не сменяй Прот. Вчера я имела продолжительную беседу с ним — он совершенно здоров, конечно; Треп. (как я и знала) сказал мне то же самое, это — совершеннейшая неправда, он тих и спокоен и безусловно предан, что, увы, можно сказать лишь о немногих, и у него дело пойдет на лад. Все уже идет лучше, и было бы безумием сменять его в такой серьезный момент. По приезде я расскажу тебе подробности и интриги, и тебе все станет ясно. Вот почему я просила тебя подождать с Треп. до нашей встречи. Это повторение прошлогодней истории. Все это снова направлено против твоей женушки. Им известно, что он всецело мне предан, что он меня посещает, как и Шаховской (хотят сменить и его). Не сменяй сейчас никого, иначе Дума вообразит, что это произошло благодаря ей, что ей удалось всех выставить. Нехорошо начинать с разгона всех, — новые не успеют приняться на своих местах за дело, пока заседает Дума. — Тебе известно, что я не слишком хорошего мнения о Треп., а его желание разогнать преданных мне людей уясняет мне его игру. Они тогда будут министрами наподобие выбранных прежней ставкой, где все были против меня. Они чувствуют, что я — твоя опора, и это их раздражает; ах, милый, не позволяй им этого, это более серьезно, чем ты думаешь.

В прошлом году тебе понадобилось немало времени, чтоб понять это, а теперь вокруг Треп. сгруппировалась скверная клика. Воейков также играет в этом деле некрасивую роль вместе с Андронниковым, — он цепляется за этого дурного человека. Трудно писать и просить за себя, уверяю тебя, но это делается ради тебя и Бэби, верь мне. Я равнодушна к тому, что обо мне говорят дурно, только ужасно несправедливо, что стараются удалять преданных, честных людей, которые любят меня. Я всего лишь женщина, борющаяся за своего повелителя, за своего ребенка, за этих двух самых дорогих ей существ на земле, и Бог поможет мне быть твоим ангелом-хранителем, только не выдергивай тех подпорок, на которые я нашла возможным опереться. Трепов будет рекомендовать его на место Шаховского, но это нелепо, раз он говорит, что он ненормален. Будь тверд и сейчас же пошли за Протоп., побеседуй с ним основательно, если хочешь, в моем присутствии. Только когда ты станешь говорить Треп., что ты не желаешь сменять Прот., а также Шаховского, ради Бога не упоминай моего имени — это должно быть твоим мудрым желанием. Если он скажет, что не может работать с ними, ответь, что ты пока оставляешь его, а после найдешь ему заместителя. Будь властелином. У Треп. неприятный характер. Я не ценю людей, тратящих массу слов для выражения своей преданности, я люблю видеть ее в их поступках, — Прот. все время проявлял ее на деле. (Еще один идиот-раненый стоит и все время в упор смотрит на меня, чем бесит меня, а остальные подняли такой шум в коридоре, что трудно писать). Я хочу, чтоб ты прочел это до нашей встречи, — ты успеешь приготовиться в случае, если б Тр. приехал раньше меня. Меня очень обидело, что Шт. не предупредил меня об этом заранее. Милый, это не шутка, это дело серьезное, это травля, направленная на твою женушку. Категорически заяви, что ты это спокойно обдумал и в настоящее время не намереваешься сменять кого бы то ни было из министров. Оставь даже старого Бобр. Пожалуйста, отнесись внимательно ко всему, о чем я тебе пишу (вот пришли еще трое выводить меня из себя).

Треп. лжет, когда говорит, что Прот. ничего не понимает в делах своего министерства, — он прекрасно все знает, в стране чувствуется его твердая рука, продовольствие начинает прибывать, все идет медленно, но определенно к лучшему. В течение 10 дней его бумаги не были рассмотрены министрами — какой позор!

С каким наслаждением завтра отдохну в твоих объятьях, расцелую и благословлю тебя!

Женушка,

верная до смерти.

Душка, помни, что дело не в Протоп. или в x, y, z. Это — вопрос о монархии и твоем престиже, которые не должны быть поколеблены во время сессии Думы. Не думай, что на этом одном кончится: они по одному удалят всех тех, кто тебе предан, а затем и нас самих. Вспомни, как в прошлом году ты уезжал в армию, — ты тогда тоже был один с нами двумя против всех, которые предсказывали революцию в том случае, если ты поедешь. Ты пошел против всех, и Бог благословил твое решение. Снова повторяю, что тут дело не в Прот., а в том, чтоб ты был тверд и не уступал — “Царь правит, а не Дума”. Прости, что снова пишу об этом, но я борюсь за твое царствование и за будущее Бэби. Бог поможет, будь тверд и не слушай людей, которые говорят из трусости, а не по велению Божьему. Твоя

Женушка,

для которой ты — самый дорогой из всех.