Генерал-адмирал. Тетралогия - Роман Злотников

Это слегка сбило ажиотаж, но не намного. Уже к пятнице кое-где начались волнения и разгромы контор. А с другой стороны, это привело к тому, что, когда в конторах Германо-американского общества промышленности и судостроения появились полицейские, многие из людей, угрюмо стоявших в очередях и ожидавших свои деньги, начали препятствовать им, крича: «Не мешайте работать!»

Суббота и воскресенье прошли в тревожном ожидании. А в понедельник большинство контор Германо-американского общества промышленности и судостроения по всей стране просто не открылись…

Вечером Тони пригласил к себе дон Марко. Когда парень, изрядно осунувшийся и похудевший, оттого что после работы приходилось бежать в почти не двигавшуюся очередь к конторе Германо-американского общества промышленности и судостроения, чтобы сменить там жену с младенцем, провести «на посту» всю ночь, а затем снова идти на работу, вошел в знакомую пиццерию, на улице уже стемнело. О приглашении ему сообщила Мария, которая, как и многие другие женщины своим мужьям, принесла ему поесть. И Тони договорился с соседями, что они «подержат его очередь», пока он сбегает к дону. Дон был личностью известной, поэтому даже старая скандалистка Кабирия Нестроне на этот раз промолчала.

— Добрый вечер, Тони, как жена, как малыш? — поздоровался с ним дон Марко.

— Спасибо, дон Марко, — грустно улыбнулся Тони. — Все, в общем, нормально. Малыш слегка простыл, Марии приходится проводить много времени на улице, ну, вы знаете, вот и… — Он развел руками.

— Да-да, — покачал головой дон Марко, — мы все пострадали, Тони, все…

— Да, дон Марко.

— Вот потому-то я тебя и вызвал. Понимаешь, Тони, надежные люди сказали мне, что у этих выкормышей паука и гиены денег нет.

— Как нет? — испугался молодой человек.

Восемьдесят долларов, которые его маленькая семья вложила в акции Германо-американского общества промышленности и судостроения, были суммой, которую он сумел накопить за пять лет жизни в САСШ. И сейчас, когда у него появился сын, эти деньги им с Марией очень пригодились бы. Более того, он даже и не собирался их вкладывать. Тони не очень-то верил в то, что можно вот так, не напрягаясь, заработать такие деньги, и все время подозревал контору в какой-то афере. А Мария все время предлагала ему купить акции. Среди их соседей было несколько семей, которые успели удачно вложиться и получить свою прибыль. Впрочем, полюбовавшись на полученные деньги пару-тройку дней, все они снова стали «инвесторами». — Но когда дон Марко обратился к нему с этой просьбой — Тони сдался. Если уж такие люди, как дон, собираются вложиться в эту компанию, — ему сам бог велел. И вдруг такие заявления!

— Вот так, Тони, — печально вздохнул дон Марко. — Эти северяне [42]снова обманули нас.

— И… что же делать?

— Вот об этом я бы и хотел с тобой поговорить, Тони. Дело в том, что у нас есть еще небольшой шанс вернуть хотя бы наши деньги. Нет, было бы хорошо, если бы нам удалось заставить этих обманщиков расплатиться со всеми, кто им доверился, но к сожалению, это не в наших силах. Поэтому…

Тони пытался слушать дона Марко, а в голове у него вертелось: «Восемьдесят долларов, восемьдесят долларов, восемьдесят…»

— Так как, Тони, ты согласен нам помочь?

— Конечно, дон Марко! — с жаром воскликнул молодой человек.

— Молодец! — улыбнулся дон. — Я знал, что на тебя можно положиться. Иди туда, — он кивнул в сторону двери, ведущий на задний двор пиццерии, — там тебе скажут, что делать.

За дверью Тони встретил Джакомо, но не один, а в компании еще троих парней.

— Привет, Тони, рад, что ты с нами. Вон, возьми там, в ящике, и пошли.

Тони повернулся и недоуменно уставился на несколько бейсбольных бит, валявшихся в ящике. Они что, собираются играть в бейсбол? Но в следующее мгновение до него дошло, что битой можно бить не только по мячу, и он, радостно осклабившись, схватил биту и двинулся за остальными.

Судя по тому, что дон предоставил им собственный автомобиль, новенький роскошный «Олдсмобил лимитед туринг», их поездка была для него очень важна. Так что Тони проникся. По первому адресу они никого не нашли. Консьерж сказал, что господа съехали еще в субботу. Второй адрес также оказался пустым. А с третьим им повезло. Когда дверь, в которую барабанил Тони, открылась, он увидел на пороге того самого охранника, из-за которого получил по почкам, и радостно врезал ему по ногам бейсбольной битой. Здоровяк взвыл и опрокинулся на спину.

— Ну, привет! — ухмыльнулся Тони, входя в комнату. — Помнишь меня?

Немец что-то промычал.

— Знакомый? — спросил Джакомо, присаживаясь на стул.

— Из-за него меня избили, — пояснил Тони. — Ну, помнишь, когда я еще исполнял просьбу дона Марко, у меня был грязный пиджак? Это все он, сволочь…

— Ну и хорошо, — подытожил Джакомо.

Хотя что могло быть хорошего в том, что его избили и измазали пиджак, Тони не понял.

— Вот что, Ганс, — обратился Джакомо к валявшемуся на полу здоровяку. — Нам надо знать, где твои хозяева.

— Я не Ганс, — хмуро отозвался тот, — меня зовут Вальтер. И я ничего не знаю. Я там просто… Ы-ЫЙ! — взвыл он, когда Тони, повинуясь кивку Джакомо, чувствительно приложил его битой по боковой косточке на ноге.

— Я сказал, Ганс — значит, Ганс, — пояснил Джакомо. — Вы все Гансы, которые к тому же ограбили очень много хороших людей. Поэтому, Ганс, у меня к тебе никакой жалости нет. И если ты действительно ничего не знаешь, я попрошу ребят просто переломать тебе кости. Чтобы другим неповадно было так поступать с хорошими людьми, понятно?

— Я ничего не знаю, — процедил лежащий на полу хозяин комнаты. — Что вы от меня хотите? Я простой охранник. Откуда мне знать?

— Ну да, — скептически поморщился Джакомо, — так я тебя и поверил. Почему бы это простым американским парням не устроиться в ваши конторы? Даже охранниками. Везде были вы, Гансы. А ну-ка, Тони…

— Я — американец! — поспешно вскричал бывший охранник. — Мои родители приехали сюда из Баварии сорок лет назад, и я родился уже здесь. Я не знаю, почему брали нас, К тому же так было только в самых первых конторах. Потом брали… АУЙ!

— Заткнись и отвечай на вопрос, — зло бросил Джакомо. — Где твой начальник?

— Не знаю! Мистер Штакенберг ушел с работы в пятницу вечером, а утром в понедельник он уже не появился. Да и вообще никого из руководства не было. Только мисс Кафти. Но она сама ничего не знала. И ключей от конторы ни у кого не было. Мистер Штакенберг всегда уносил их с собой…

— Хм, а этот Штакенберг, он из Германии?

— Он из Аризоны. Говорю же вам, мы все — американцы! Нас просто наняли. Мы ничего не знали. Мы исполняли свои обязанности. Даже за деньгами приезжали совершенно другие люди…

— То есть ты не знаешь, где нам искать этого твоего мистера Штакенберга? — задумчиво произнес Джакомо. — Жаль, парень, жаль… Знаешь, Тони, я думаю, нам надо примерно наказать плохих людей, которые участвовали в том, от чего пострадало много хороших…

— У него дом где-то в пригородах, кроме квартиры! — прервал его бывший охранник.

— Вот как? — заинтересованно повернулся к нему Джакомо. — Ты знаешь где?

— Я — нет, но мисс Кафти может знать. Она живет…

— Сдается мне, Тони, — задумчиво произнес Джакомо, когда они уже под утро возвращались на машине к дону Марко, — в этом деле концов никто не найдет.

— Это почему? — удивился Тони. — Мы-то нашли!

— Чего мы нашли?

— Ну… это… деньги…

— Деньги? — Джакомо усмехнулся. — Ты считаешь, что двести тысяч долларов, которые мы нашли сегодня ночью, — это деньги? Это — тьфу! Через одну эту контору прошло несколько десятков миллионов. Причем, заметь, в одну сторону. А нам, чтобы больше ни с кем не делиться найденными крохами, пришлось грохнуть чертова немца и поджечь его дом, поэтому теперь копы там точно ничего не найдут. И не только там. Ребята, которые захапали себе сотни миллионов долларов, обрубили все концы. Причем, заметь, нашими руками. Ой, какие умные люди! — Он восхищенно покачал головой.

Тони несколько мгновений размышлял над словами приятеля, после чего ошеломленно спросил:

— Тогда зачем мы устроили пожар?

— Тони, Тони… — Джакомо тяжело вздохнул, а затем кивнул себе под ноги. — Что там лежит?

— Деньги.

— Вот именно! — Джакомо воздел вверх палец. — Наши деньги. И после всего, что мы сделали, доказать хоть кому-нибудь, что это деньги не наши, а чьи-то еще, будет очень затруднительно. А если бы мы оставили того урода в живых или не устроили пожар в его загородном доме, то для полиции это было бы раз плюнуть. Так?