Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

Она постоянно твердила себе, что у неё в жизни теперь всё хорошо. Но сердце почему-то билось так часто и своим дурацким стуком мешало спать. Уважение коллег, премии и похвалы на работе. Но почему-то так сложно было оставаться одной, в удушающей тишине комнаты, и по ночам казалось, что слишком мало кислорода вокруг. Гермиона, словно инвалид на протезах, заново училась ходить, но получалось плохо. Поэтому в какой-то момент она решила, что ей просто нужен подходящий партнёр. Тот, кто поведёт и направит…

Так, спустя два месяца новой жизни, Джин Уилкинс решила завести себе парня. Это было осознанное и взвешенное решение, и она долго выбирала подходящих кандидатов.

Вначале присматривалась к добряку Бобу, который весил немного больше нормы, но с этим можно помочь справиться. Вот только Боб, как оказалось, имел отвратительную привычку курить, что слишком напоминало ей прошлое.

Некоторое время Гермиона присматривалась к Роджеру. Тот любил посмеяться, и это ей нравилось. Он вечно терял документы, и постоянно приходилось ему помогать, к тому же они часто сталкивались в кафе за ланчем, и ей показалось, что это оно. Знак. Но, сходив с ним на свидание, выяснилось что ей скучно в его компании. У них обнаружилась несовместимость по книжным предпочтениям, а ещё Роджер не любил шоколадный пудинг и кошек, но самое ужасное, что он был темноволос и кудряв, как…

Гермиона даже мысленно не могла позволить себе произнести запретное имя. Имя того, чьи часы до сих пор носила на запястье. Портключ, которым не собиралась пользоваться никогда. Часы. Она не снимала их даже в душе. Сама не знала почему, но ей казалось, что пока стрелка отстукивает секунды, в её груди тоже всё ещё бьётся жизнь, а снимет — и Гермиона Грейнджер умрёт навсегда. Останется лишь чужая, незнакомая мисс Уилкинс.

Она словно раздвоилась. Просыпалась с утра и заплетала волосы в косу скромная, тихая девушка Джин. Смотрела в зеркало и видела печальные глаза Гермионы. Брала себя в руки, надевала пиджак с бейджем, и вот перед всеми вновь хорошая сотрудница, только слегка замкнутая. Так о ней говорили коллеги. Соседи сказали бы, что она очень вежливая и к ней всегда можно обратиться за чашкой сахара.

Грейнджер грустно усмехнулась. Она сказала бы о себе, что теперь лишь тень кого-то далёкого и оставшегося в прошлом. Но при этом за закрытой дверью эмоций словно ломились внутрь непрошенные соседи. Уголок души, где жили чувства, был заперт на замок, но ей всё чаще и чаще приходилось бороться с желанием воспользоваться порталом и перенестись хоть на пару минут в тот домик в горах. Туда, где ощущала себя оглушительно живой, и туда, где её сердце окончательно разбилось.

В такие моменты на помощь вновь приходила логика и привычка структуризировать.

Она мыслила рассудком, точно понимая, как ей строить дальнейшую свою жизнь. Вот получит повышение, выйдет замуж, заведёт детей и потом когда-нибудь купит большой дом. Ей просто следовало действовать согласно своему плану, в которой единственной неясной переменной оставалась пустая клеточка рядом с её новым именем. Кандидат. Партнёр. Возможно, друг. Кто он и где его найти?

В один пятничный вечер после работы Гермиона налила себе бокал белого сухого вина и, стараясь быть рассудительной, составила список. Каким должен быть её парень?

Первым обязательным пунктом стало — не блондин и не кудрявый брюнет. Ей не хотелось ловить взглядом силуэт своего непременно возлюбленного, а то, что она влюбится в него, было обязательным пунктом. И ей даже на секунду не хотелось путать его с Тео или Драко. Второй пункт — без вредных привычек. Потому что неосознанные ассоциации на запахи тоже требовалось исключить.

На этом требования и кончились. Гермиона посидела-подумала ещё немного и дописала — любит животных и книги… Но в целом ей было всё равно. С небольшим пузиком, заика, хромой…. Ей хотелось видеть рядом с собой просто нормального парня. Разве она многого просила от жизни?

И, на удивление, чудесная практика по визуализации своих требований к Вселенной дала результаты уже на следующий день. Гермиона столкнулась в коридоре с жизнерадостным рыжим чудом. Рассыпанные папки, неловкое «извини», ещё более неловкое «может, выпьем чая»? Слово за слово, встреча за встречей, потихоньку за три месяца у них сложились вроде как серьёзные отношения. Джин и Джесси — даже их имена подходили друг другу.

Если бы не одно «но». Слова «серьёзные отношения» её пугали.

Зато Джесси ухаживал за ней, дарил цветы на праздники, приглашал в кафе и они даже пару раз съездили в соседний город на спектакли. Но Гермиона, в страхе встретиться с прошлым, избегала больших городов. На удивление, её новый замечательный парень без вопросов принял и это. Они вместе могли лежать в парке на пледе, читать книги и молчать. У них оказалось много общих интересов, и они почти никогда друг с другом не спорили. Крики и всплески эмоций остались где-то далеко позади, в прошлой жизни.

— Клубничный джем или шоколадный сироп?

— Как скажешь, Джин.

«Я втолкну это в твоё горло, если не съешь то, что я тебе приготовил…»

— Пойдём в парк или театр?

— А куда тебе больше хочется…

«Руки за спину, Грейнджер, и я не разрешал тебе меня касаться…»

Гермиона хмурилась, морщилась, прогоняя лишнее из головы. Её Джесси во всём с ней соглашался. Но даже через три месяца идеальных отношений она никак не позволяла их связи стать чем-то более интимным, чем поцелуй. Джесси ждал. Он сказал бы, что его девушка умная, невинная и чистая душой, как ангел.

Чистая.

От этого слова Гермиона исходилась беззвучным сардоническим смехом. Насколько она грязная глубоко в душе, не знал никто. Ей очень хотелось подпустить Джесси ближе, но почему-то не получалось. Чувствуя его пальцы на голой коже, она иррационально раздражалась. От него хорошо пахло, и он всегда касался её осторожно и нежно… Но именно это и бесило. Его правильность.

Можно я тебя поцелую? Ты уверена? Точно этого хочешь?

Ей хотелось кричать: «Какого чёрта? Возьми и сделай. Я не хрупкая ваза!»

Ей не хватало огня. Порох не подожжёшь одними добрыми словами. Поэтому, когда Джесси неловко спрашивал, не против ли, если расстегнёт её блузку, она мило улыбалась, сдерживая потребность в эмоциональном взрыве, и шептала «Может в другой раз?».

Потому что сомневался он — сомневалась и она. Но хорошая девочка Джин должна была оставить старые привычки в прошлом. Подумать и поработать над собой. Научиться, наконец, принимать ласку и нежность Джесси, а не лепить из него призраков прошлого.

Тот и в этом терпеливо ждал. Просто каждый вечер пятницы звал её прогуляться. Этот человек был именно тем, кто выиграет самую большую игрушку на ярмарке, спустив все свои наличные ради одной её улыбки. Он был тем, кто заботливо принесёт обед, если заметит, что его Джин заработалась. Тот, кто всегда проводит домой в тёмное время суток и никогда не будет настаивать, чтобы его пригласили внутрь.

Он был хорошим. Даже слишком. И Гермиону это бесило до скрипа зубов.

Она долго пыталась проанализировать это раздражение в себе и пришла к выводу, что он ни в чём не виноват, это она больна. Заражена, исковеркана своим прошлым, и ей необходимо вылечиться. Он был тем человеком, с которым она в будущем могла построить семью: хорошая, стабильная работа, он стал бы заботливым отцом и внимательным мужем. А чувства… они ни к чему хорошему не приводят. Лучше выбрать спокойствие. Поэтому Джесси был окончательно назначен её лекарством. И последние дни она даже стала подумывать, а не пора ли их отношениям стать ближе. Возможно, стоило выпить вместе вина, попробовать расстегнуть ему ширинку…

Да, именно это Гермиона и собиралась сделать сегодня. Вечер пятницы, она пригласит Джесси домой, приготовит ужин, включит музыку и пусть, наконец-то, случится секс. Это её точно исцелит.

С мыслями о новом сексуальном партнёре Гермиона проработала до самого вечера. Почему-то больше всего она отождествляла его с ожившим анатомическим атласом. Обязательно со стрелками и кружочками вокруг возможных эрогенных зон. Что ему понравилось бы? Как понравилось бы ей? Гермиона даже попыталась представить его без рубашки, ведь за все три месяца она его так и не видела даже в футболке. Но быстро осознала, что ей безразлично, в какой он физической форме. Ни лишний жирок, ни изгиб его члена не изменили бы того, что он хороший парень.