Одиссея Варяга - Александр Чернов

– Проспали, блин… Но будь это наши, то связались бы с нами по телеграфу, у нас на "Муромце" радиовагон зачем? И всему флоту об этом известно… Хотя… Ну-ка, друг любезный, – рассудительно обратился Балк к вестовому, – метнись на тяжелый бронепоезд, узнай – были ли радиограммы. И если были, то почему эти сукины дети Маркони, мне ничего не доложили?

Вестовой, однако не успел добежать даже до низа лестницы. Примерно на пол дороги его сбил с ног летящий по ней вверх матрос с радиовагона. Доскакав до площадки он смущенно протянул бумажку с радиограммой Балку, и пока тот был занят чтением, почему-то попытался сразу скатиться обратно в темноту лестничного люка. Однако был остановлен резким и властным движением руки Михаила.

– Были ли телеграммы до этой, товарищ боец? – грозно спросил он.

– Ваше Имп… Товарищ Михаил Александрович! – из-за того, что матросик буквально плюхнулся на колени, его реплика более всего походила на старорусское "не вели казнить, великий государь", – у нас Васька Клинов случайно рубильник с питанием перекинул, и с вечера приемник не работал! Только десять минут как разобрались, включили!

– А я-то думаю, чего это Петрович с места в карьер! – отозвался из под фонаря Балк, протягивая Великому князю бланк, – нужно немедленно обесточить крепостное минное заграждение и включить маяк! А ты, голубок, рысью лети на минную станцию, приказ Великого князя – минное поле обесточить! Исполнение доложить. И пусть проверят освещение причалов, ночь на сегодня кончилась. Потом отоспимся. Всех в ружье, блин, сонные черти! Счастья нам привалило! НАШИ идут!

Вестовой козырнув скатился вниз, в темноту…

Телеграмма гласила следующее, – "Вася, за кол ебалк, сколько можно ждать? Немедленно дай свет на маяке. "Урал" уже по счислению вылез на мины, на хвосте Камимура и Того. Просыпайся, сукин сын, кол тебе в задницу".

– А это не могут быть японцы? – поинтересовался Михаил, – сейчас подойдут, высадят пару батальонов прямо на пирсы, и все. Удар с тыла нам парировать просто некем.

– Нет, Ваше высочество, гарантирую, это Руднев. Видите – два раза "кол" в телеграмме? Это мой позывной… Из той жизни… – уже шепотом добавил Балк, и продолжил в полный голос, – Слава Богу, к нам явилось долгожданное подкрепление. Помните, мы с вами и Кондратенко прикидывали, как лучше нанести удар парой полков, чтобы отбросить японцев от Артура обратно на перешеек?

– У нас тогда, кстати, ни черта путного не вышло, даже на бумаге! Может лучше ими просто оборону усилить?

– Сейчас Ноги от нас ждет чего угодно, только не наступления. А удивить – значит победить. А там не два полка, смею Вас заверить. Вы простите ради бога, что молчал, но, во-первых, приказ Макарова, а во-вторых, чтоб не сглазить и не будоражить ни Вас ни народ раньше времени. Но, судя по тому, что говорилось на военном совете у Токийского залива, на кораблях этого конвоя не два полка, о чем в Артуре только ленивый не знает. Там тысяч пятнадцать человек, причем гвардейцы. Десантный корпус. Но, во-первых, нужно чтобы они сначала до Дальнего дошли. А потом, если хоть один батальон доберется до позиций японской артиллерии, то дело будет сделано. Может не сразу, но уничтожив артиллерию, от Артура мы японцев точно отгоним. У Ноги просто другого выхода не будет как отходить по северной стороне перешейка.

Но мы пока с Вами не знаем точно, сколько войск из этой обещанной посылочки к нам дошло. Если все прошло по плану, так и вообще раскатать его 3-ю армию можно было бы… Только боюсь, что без Кондратенко ни Смирнов, ни Фок, ни тем паче Стессель не рискнут, и на согласованный с нами мощный удар не сподобятся. А как заманчиво мешок Ноги устроить, блин! Перешеек этот, если гвардейцы в полном штате и без потерь, мы за день оседлаем. Ох как…

Нет. Стоп. Что всегда губит? Жадность и злобность. Поэтому по порядку: первым делом надо лишить их артиллерии…

Теперь ты, заразоид радиофицированный, – матрос-радист с "Муромца", которому и относилась последняя фраза Балка напрягся не на шутку – тот ругался очень редко, и только в исключительных ситуациях, – немедленно передайть в Артур для Комфлота. "У Дальнего войсковой конвой. Готовимся к приему. В соответствии с Вашим распоряжением вариант "Герострат" отменяется, работаем "Молот и наковальню". Сейчас я тебе лучше напишу, а то опять чего – нибудь перепутаете, раздолбаи…

– Что это за Герострат с молотком? – шепотом поинтересовался у Михаила Ржевский.

– Мы с Макаровым обговорили варианты наших действий, "Герострат" – мы больше не можем держать Дальний. По этому варианту мы взрываем пирсы, топим на фарватере все баржи, что есть в порту, топим все управление крепостным минным полем, чтоб японцам его не отключить было. А нас снимают миноносцы и канонерки, всех кто прорвется к порту. А "молот с наковальней", это то, что мы попробуем сделать сейчас. Японцы с нашей стороны наступления не ждут. Хоть они и докладывают, что в Дальнем окопалась целая дивизия (Ржевский так уморительно, до слез хохотал над перехваченным донесением Ноги, в котором гарнизон Дальнего оценивался в дивизию вместо неполного полка, что над ним, в свою очередь, ржали все) это скорее для оправдания собственного топтания.

Из Артура Смирнов попробует организовать атаки по всему японскому фронту, скорее правда демонстрационные. Мы же с прибывшими свежими силами, должны прорваться к позициям японской артиллерии. Из-за рельефа местности количество мест, где можно установить орудия у японцев весьма ограниченно.

И если все пройдет как надо, вот тогда можно брать перешеек. Ноги, естественно, соберет все в кулак и ломонется на прорыв. И мы его выпустим. Нам лишние потери гвардейцев в лобовом бою с его очумевшими самураями не нужны. Но выпустим мы его сквозь гребенку нашей шрапнели и пулеметов… Подобное в ТОЙ, моей, истории было… Когда под Ленинградом, так тогда Петербург назывался, вырывалась из мешка наша 2-я ударная армия. Немцы пулеметами и минами тысяч двадцать положили… Потом мы им тем же отплатили под Корсунем. Ну, а сейчас опробуем эту технологию на японцах, – в глазах Василия зажегся зловещий холодный огонек.

Заметив это Михаил, хотевший что-то еще сказать, предпочел промолчать…

После включения маяка Балк приказал "отмигать" флоту "Мины обесточены, добро пожаловать". И не удержавшись, в качестве мести за Кола, добавил "Петрович". Спустя примерно час, разослав по батальонам приказ "готовиться к атаке" Балк наблюдал, как к причалу величественно подходит громада первого транспорта. Впрочем, как тотчас же выяснилось, наблюдал не только он.

С противоположенного берега бухты, у городка Талиенван, занятого японцами, засветил прожектор, который уперся в шаровый борт выкупленного в Германии лайнера. Через минуту по освещенному кораблю открыли огонь два или три орудия, установленные рядом с прожектором. Судя по столбам воды, поднявшимся в месте падения снарядов, калибр сюрприза был не менее ста двадцати миллиметров. Японцам, похоже, надоели русские миноносцы, каждую вторую ночь прорывающиеся в Дальний со снабжением и подкреплениями. И они, как и предсказывал Балк, решили устроить им артиллерийскую засаду.

Но одно дело расстреливать с трех миль миноносец, которому толком и ответить на такой дистанции нечем. А вот войсковой транспорт, в роли которого выступал вспомогательный крейсер "Терек" (хотя для бывшего 20-ти узлового трансатлантика Норд-Дойче Ллойда сегодняшняя роль была более свойственна), да еще прибывший в составе целой эскадры, это совсем другой коленкор. Если бы японские артиллеристы знали, что прилетит им в ответ на их снаряды, они бы огня не открывали.

Первым ответил сам "Терек", на носу и корме которого было установлено по одной шестидюймовке. Но это были только цветочки. По обнаружившим себя орудиям радостно отстрелялись и канониры остальных транспортов, отрываясь за месяцы учебы без возможности пострелять по настоящему, живому противнику. А добавил огоньку "Варяг", который шел несколько отстав от лайнеров, прикрывая их от возможных атак миноносцев. В отличие от наводчиков с транспортов, его артиллеристы не только были полны энтузиазма, но еще и умели стрелять. На позиции японских пушкарей обрушился град шестидюймовых снарядов. Менее чем через пять минут, на месте батареи была качественно перемешанная каша из земли, металла, мяса и костей. Последнюю точку поставил "Сисой Великий", два двенадцатидюймовых снаряда которого были абсолютно не нужны для подавления японских орудий, но весьма порадовали высаживающуюся русскую пехоту. Из выпущенных японцами девяти снарядов, в транспорт попали два. В ловушку для пескарей случайно заплыла акула…

К спустившимся с маяка Балку с Михаилом, которые с чувством выполненного долга наблюдали за начинающейся спешной выгрузкой войск на освещенные прожекторами причалы, подбежал странно выглядящий худощавый генерал, совершенно не по уставу экипированный.